— Наверное, ему не везло в любви.

— Не знаю, — пожал плечами Антон. — В чужую душу не заглянешь.

Обеденное время подходило к концу, и зал опустел. За соседним столиком две женщины лет тридцати заказали творожный торт. Одна из них, элегантная, в платье на бретелях, заинтересованно косилась на Лаврова. Он состроил непроницаемую мину.

— Скажи директору, что я хочу заказать рекламный проект для своего бизнеса.

— У вас детективное бюро?

— Салон магии! — хохотнул сыщик. — Не чета «Эрне»!

— Я серьезно. Наш директор предпочитает масштабные проекты. Вряд ли он…

— Ты главное сведи нас, а я уж сам позабочусь, чтобы наша беседа э-э… прошла в конструктивном русле.

— Ладно.

— Завтра утром. Не позже.

Лавров расплатился за обед, встал и, проходя мимо, подмигнул элегантной даме. Та ответила сдержанной улыбкой. У них бы могла завязаться интрижка… прямо сейчас. Ему стоит попросить у нее телефон, и все. Если бы на ее месте была Глория!.. Восхитительная ночь, которую они провели вместе, не продвинула их отношения ни на шаг. Глория по-прежнему недосягаема и желанна.

— Как никакая другая желанна не будет… — пробормотал он.

Дама с оголенными плечами забыла про торт и плотоядно смотрела ему вслед. Шикарный самец! Заполучить бы такого в постель!

В этот миг Лаврову пришла в голову хозяйка магического салона. Сердце кольнуло дурное предчувствие. Не навестить ли Эрну еще раз?..

Глава 26

Аля плохо спала. Она провела ночь в том же сарае, что и в прошлый свой визит в Прокудинку. В доме доктора заночевать побоялась. Больно там неуютно. Рано утром ей пришлось ловить на трассе попутку. Всю дорогу до Москвы она дремала под хиты восьмидесятых, которые слушал водитель. Его мучила ностальгия по ушедшей юности.

Прежде чем войти в свою квартиру, Аля долго прислушивалась к звукам за дверью. Вдруг там кто-то есть? Не исключено, что неизвестный проник внутрь и продолжает искать то, чего не нашел в предыдущий раз. Вступать с ним в борьбу казалось Але неоправданным риском.

Она повернула ключ в замке и с опаской шагнула в темную прихожую. Квартира была пуста. Хозяйка с облегчением вздохнула.

Она приняла горячую ванну, вытащила колючки от дикой розы, которые докучали ей, обработала кожу перекисью и поставила кофе. После того, что она увидела в Прокудинке, надо было прийти в себя и все обмозговать. Шестаков — тот еще фрукт! Он морочит ей голову. Опять повторяется старая история: мужчина прикидывается влюбленным, чтобы использовать ее в своих целях.

— Это я уже проходила…

Хуже всего, что Аля успела по-своему привязаться к доктору, и прозрение причиняло ей боль. Казалось, она ко всему притерпелась, научилась все принимать со скепсисом и определенным цинизмом, а вот поди ж ты, попалась-таки в сети.

За завтраком она снова и снова прокручивала в уме ночное происшествие. Что бы могли значить бутыли со странным содержимым, которые интересовали не только ее? При чем тут навоз? Почему Шестаков ведет двойную жизнь? Неужели виноват гашиш и от «ритуальных курений» у доктора просто сорвало крышу? Но тогда что делали на его даче чужие люди?

— Полная дикость…

С этими мыслями Аля отправилась на работу — рекламировать и предлагать биодобавки, выслушивать брюзжание клиентов, отвечать на каверзные вопросы. Порой ей беззастенчиво предлагали «убираться к чертовой матери» и выставляли за дверь. Она ненавидела то, чем заставила ее заниматься судьба.

Звонок Гора обрадовал ее, несмотря ни на что. Из-за смерти его жены они не могли встречаться. Доктор боялся слежки, боялся огласки, боялся собственной тени.

«Мне нужно быть осторожным, — объяснял он. — Меня подозревают в убийстве! Ты должна понять. Я буду звонить исключительно с уличных таксофонов».

Аля не возражала.

— Ты где? — спросила она, услышав в трубке его встревоженный голос.

— Вышел прогуляться…

— Отличная идея.

— Я вынужден отменить прием больных, — пожаловался он. — Ужасная новость совсем меня подкосила. Мне плохо, Аленький. Мне очень плохо!

— Что еще случилось?

— Машу убили…

— Какую Машу? Ты… ничего не путаешь?

— Маша Рамирес, моя пациентка. Ее нашли мертвой в студии. Она фотограф… вернее, была фотографом. Мне позвонили и сообщили, что идет следствие…

Аля молчала, слушая его сбивчивую речь. Он напряженно дышал, глотал слова.

— Кто тебе позвонил?

— Не знаю. Вероятно, кто-то из больных… они уже в курсе. Слухи разносятся быстрее ветра. Еще не нашли убийцу Тамары, а тут новая жертва… Не дай бог, смерть Маши свяжут со мной!

— У вас с ней что-то было?

— Маша… в общем, мы с ней…

— Ты с ней спал?!

Гор вонзил нож в ее сердце. Конечно, они были любовниками. Он обнимал эту Машу, ласкал, шептал те же слова, что и ей. Признавался в любви! Доводил до исступления своими поцелуями. Она стонала от страсти в его руках…

— Видишь ли… я тебя предупреждал…

— Заткнись!.. Ты чудовище! Похотливый кобель!

— Секс — всего лишь огненный танец Шивы…

— Слышать тебя не могу, — процедила Аля. — Твой Шива такое же чудовище.

— Когда я встретил тебя, то охладел к Маше…

— Скотина!.. Козел!..

— Умоляю, не бросай трубку…

«Отключи телефон, не говори с ним, — подсказывала Але гордость. — Он тебя не стоит. Этот мужчина — чокнутый наркоман, который губит своих женщин! Ты тоже погибнешь!»

Аля забыла, что едет в метро. Злые слезы застилали ей глаза, губы дрожали. Гор прав: он не скрывал от нее, что любит разнообразие и не потерпит претензий. Его жена мирилась с его похождениями, принимала его таким. Другие тоже мирились. Любовницы знали, что он женат; знали, что никто из них не может стать единственной.

— Ты лжец!.. Негодяй!..

— Неправда…

На Алю оглядывались пассажиры, но она ничего вокруг не замечала. Весь мир сузился для нее в темную точку, слился в звук проклятого голоса.

— Теперь я хочу одну тебя… — вещал он. — Ты мой свет, Аленький! Ты — моя ночь! Моя звезда…

Если бы Аля могла плакать, она бы плакала. Но ее слезы давно высохли. Она привыкла к тому, что мужчины предают ее.

— Не верю ни одному твоему слову!

— А ты поверь… поверь…

— Это ведь ты убил Тамару?