То, что на встречу пришел именно Кларнет, было просто счастьем. Но почему он? Сам Кларнет о краденое не пачкался, он просто все организовывал. Зачем пришел?
Резонный вопрос, появившийся в голове Цвета, вдруг получил ответ. Кларнет вышел вперед, глядя на Хруста своими веселыми наглыми глазенками и, по обыкновению, чуть наклонив голову набок. Тонкий хрящеватый нос, узкие, вечно кривившиеся губы Кларнета – все демонстрировало его нагловатую натуру.
– Говорят, что тебя Хрустом кличут. Так вот, Хруст, перетереть с тобой кое-кто хочет. Больно ты любопытный. Пора бы объяснить свое поведение. Не желаешь?
Теперь Вите стало ясно, что Кларнет появился здесь не случайно. Видимо, кто-то из авторитетных людей уже понял, что этот Хруст ходит там, куда его не звали, и задает слишком много вопросов. Они засекли и встречу Хруста с Цветом. Может, просто знали, кого Хруст будет расспрашивать на этот раз.
Кларнет стоял и ждал. Цвет наконец-то решился отвести взгляд от опущенной руки Хруста, в которой тот держал нож. Чуть в стороне он заметил пару быков. Он знал этих крепких парней – это были люди Бурого, а тот был законником и держал часть Москвы. Вот эту самую.
– Ты, Цвет, погуляй пока, – с усмешкой заявил Кларнет. – Если понадобишься, тебя найдут. Ты, главное, из столицы не сорвись. А ты, Хруст, перышко сверни, в карман сунь и руки держи на виду. Видишь черный «мерин» у обочины? Тебя там ждут. Спокойно встань, подойди и сядь на заднее сиденье.
Хруст равнодушно глянул на парней, стоявших в сторонке, на черный высокий «Мерседес» класса G и одним движением сложил лезвие ножа. Цвет с облегчением смотрел, как этот страшный человек легко поднялся и, ни на кого не глядя, пошел в сторону машины.
Уф! Бурый в обиду не даст, он Витю лично знает. Цвет у Бурого на юбилее два года назад водку пил. Ох, как же вовремя!.. Чужаки его интересуют! А сам-то он кто? Разве не залетный? Бурый разберется, он это умеет. Бурого даже уголовка не трогает, уважает. Так знающие люди говорят.
Дверца машины распахнулась, и Хруст увидел светло-коричневую кожу задних сидений. Он почувствовал, что в спину чуть выше крестца ему уперлось что-то зловеще твердое.
– Запомни, Хруст! – послышался за спиной хриплый голос. – На тебя постоянно нацелено два ствола. Если ты только дернешься, нос не вовремя почешешь, то мы тебя маслинами нашпигуем до самых ушей. Бурый никому не верит. Мы тоже. Сам знаешь, ничего личного, работа такая.
– У меня нет ствола, расслабьтесь, – посоветовал Хруст.
– Про тебя слухи ходят, что ты и голыми руками мочишь кого угодно за милую душу. Залезай и жди.
Хруст поставил ногу на пол машины и легко забросил тело в салон. Первым делом он обратил внимание на то, что левая дверца оказалась заперта, а правая, через которую он сел в машину, так и не закрылась. Крепкий парень с пистолетом на уровне живота продолжал стоять и смотреть Хрусту куда-то в область кадыка.
«Грамотно! – подумал Хруст. – Он следит за моим телом и руками. Знает, что смотреть в глаза нельзя, они отвлекают, можно пропустить момент атаки».
Открылась передняя дверца. На пассажирское сиденье с кряхтением и ворчливыми возгласами влез бритоголовый крупный, даже какой-то округлый молодой мужчина. Покатые плечи, бочкообразная грудь, толстая шея и маленькие уши. Весь его образ напоминал или боксера, или борца тяжелого веса. Наверное, когда-то так и было. Хруст понял, что вся охрана Бурого состояла из спортсменов. Эх, лихие девяностые, не для всех вы закончились.
– Здорово, Хруст, – недовольно и устало произнес Бурый, не глядя назад и сгорбившись на переднем сиденье. – Говорят, ты ищешь кого-то, роешься среди пацанов, как в своем кармане.
– Да, есть у меня одно дело, – спокойно согласился Хруст. – А почему тебя это интересует?
– Ты, Хруст, говорят, раньше сильно крутым был. – Бурый как будто не услышал его вопрос. – В спецназе служил или где-то там еще. Убивать, говорят, больно наловчился.
– Зачем звал, Бурый? Если есть вопросы, то задавай. Мне скрывать нечего.
– Хорошо, если так, – с тяжелым вздохом произнес Бурый, а потом неожиданно ловко и быстро повернулся лицом к Хрусту, сидевшему сзади.
Теперь тому стало видно, что глазки у Бурого маленькие, злые и слезятся, как с похмелья. Они злобно сверлили Хруста, как будто пытались во что бы то ни стало проделать в нем две дырки.
– Но ты не быкуй, Хруст, не надо. Ты ведь можешь с этого сиденья и не слезть. Сейчас вот мигну одним глазом, и кранты тебе.
– Зачем? – равнодушно спросил Хруст, глядя в окно. – Крови мало? Власти над людьми не хватает? Я человек независимый, задницу тебе лизать все равно не буду. Меня наняли, я делаю работу. Ты уважения хочешь, я его тебе оказываю. Видишь, пришел, сижу, слушаю. Дальше что?
– Кого ищешь? – все так же злобно спросил Бурый.
– Человека, скорее даже нескольких. Думаю, что они не из деловых, новички в этом деле. Но работают вполне успешно. Пострадал один человек, который очень боится за свою репутацию. Его не назову, таков мой принцип. А пареньки эти по драгоценностям работают – меняют настоящие бриллианты на поддельные. Потом эта бурда попадает в приличные ювелирные салоны. В том числе и на твоей территории.
– Кто такие? – уже спокойнее спросил Бурый.
– Если бы знал, то не сидел бы здесь. Хочу выяснить, кто они такие, откуда взялись, как умудряются размещать в салонах подделки.
– А настоящие камешки куда сбывают?
– Этого я пока тоже не знаю. Общаюсь с такими персонами, как Витя Цвет, но результата, как видишь, на сегодня нет. Кстати, с Кларнетом поговорить я не успел.
Бурый некоторое время сидел молча и буровил взглядом улицу через чуть притемненное стекло «Мерседеса». Хрусту непонятно было, что творилось сейчас в его бугристой голове. Одно можно было сказать точно. Бурый прикидывал, сколько бабла проходит мимо его кармана. Бриллианты – игрушка дорогая. Это не приисковые алмазы, а настоящий товар, уже готовый к реализации. С ними можно любую кашу заварить.
– Так, Хруст! – наконец-то изрек Бурый. – Я тут хозяин, это моя территория.
– Я знаю. Хочешь запретить мне искать этих ребятишек? Или сам включишься в розыски?
– Я тебе отчета давать не должен… – начал было Бурый, но Хруст перебил его равнодушным постным голосом:
– Я к тому спрашиваю, что кое-кто может подумать, будто Бурый самоустранился именно потому, что сам к этому делу руку приложил. Всем рот не заткнешь.
– Ты… – Бурый замолчал, не зная, угрожать или согласиться с доводами Хруста.
Наконец он принял дипломатичное решение и проговорил:
– Ты можешь продолжать. Найдешь, первым делом мне шепнешь.
– Первым делом я сдам информацию тому, кто мне деньги платит, – сказал Хруст. – Но и тебя уведомить не забуду. Только давай договоримся кое о чем.