Я обычно не произносил пропагандистских речей, но на этот раз остался доволен собой. Похоже, что Земелин не оценил моего ораторского искусства: у него болели корни выбитых не в меру старательным Крюгером зубов.

— Что я теперь буду делать, штандартенфюрер? — спросил Земелин.

— Отдыхать и поправлять здоровье, — ответил я. — Таков ваш план на ближайшее время. К сожалению, в последующие две — три недели вы не сможете покидать пределы базы, но это ограничение распространяется на всех нас: даже я без разрешения руководства не могу покидать территорию базы. Ну что, еще коньяка?

Земелин кивнул, и я щедрой рукой налил ему полную рюмку «мартеля»: парню надо снять стресс от «арийского гостеприимства».

В кабинет заглянул Махер.

— Штандартенфюрер! На внутренней линии профессор Фрайтаг.

Я взял трубку.

— Доброе утро, профессор!

— Э-э… Хайль Гитлер! То есть доброе утро, господин Герлиак… Будьте любезны передать в штаб господина фон дем Баха текст следующего содержания: «Ганновер». Это город в Германии.

— Да, я в курсе, — усмехнулся я. Профессор в силу своей основательности любил объяснять вещи, в объяснениях не нуждающиеся. — Что — нибудь еще?

— Нет, это все. Спасибо!

Я положил трубку и вызвал Махера.

— Махер! Возьмите бланк телефонограммы с уведомлением об отправлении и получении. Адресат: штаб высшего руководителя СС и полиции «Руссланд — Митте», СС-обергруппенфюреру фон дем Баху, лично. Запишите следующий текст, постарайтесь без ошибок: «Ганновер». Это город в Германии.

— Я знаю, штандартенфюрер. Я бывал там.

— Тогда я уверен, что вы напишете это слово без ошибок. Сообщите мне немедленно, как только будет подтверждение об отправке и получении.

— Слушаюсь, штандартенфюрер!

Я не знал, что означает это кодовое слово, но догадывался. Для меня оно означало старт новым беспокойствам.

Единственное, что меня обнадеживало: я был к ним готов, я был готов действовать.

В течение ближайшей четверти часа я получил подтверждение об отправке и получении. А спустя два часа пришел приказ от Баха: обеспечить погрузку секретного оборудования и технического персонала (исключая профессора Фрайтага) в специальный поезд, ожидаемый прибытием не позднее девяти утра 1 ноября.

1 ноября пошел снег. Я стоял возле пакгауза и встречал спецпоезд. Спецпоезд состоял из локомотива, двух товарных и одного пассажирского вагона. Сопровождали спецпоезд две бронированные мотодрезины «Панар»: одна шла впереди поезда, другая — сзади.

Состав остановился возле платформы пакгауза, и из пассажирского вагона выскочил молодцеватый унтерштурмфюрер.

— Хайль Гитлер! Господин штандартенфюрер! Унтерштурмфюрер Липпе, прибыл для получения спецгруза, — доложил он.

— Хайль! Штандартенфюрер Герлиак, комендант объекта «База-500», — ответил я. — Вот что нам предстоит, ун- тештурмфюрер. Сейчас в товарные вагоны погрузят ящики со спецгрузом. В пассажирском вагоне поедут трое сопровождающих груз. По завершении погрузки и опечатывании вагонов под этим документом вы, я и главный технический специалист поставят свои подписи и время завершения погрузки. С того момента, как поезд пройдет вот эти ворота, вы начинаете нести полную ответственность за груз и сопровождающих. Вам понятно?

— Так точно! Я это знаю, штандартенфюрер.

— Отлично! Напоминаю, что на территории объекта вашим людям запрещено покидать вагон. Итак, приступим!

Через два часа погрузка была закончена, мы подписали документ и поезд, к моему облегчению, скрылся за поворотом.

— Господин Герлиак! А почему я не уехал этим поездом? — с некоторым беспокойством спросил профессор Фрайтаг.

— Я не знаю, — искренне ответил я. — Полагаю, что командование решило: не следует класть все яйца в одну корзину.

— Простите, я не понял…

— Дело в том, что по этой территории бродят партизаны, они могут не отказаться от искушения напасть на поезд, — пояснил я. — Поэтому вас в Германию отправят отдельно. Для вашей же безопасности. Профессор! Я приглашаю вас в свой кабинет на прощальный обед.

Профессор Фрайтаг был непривычно оживлен.

— Господин профессор! — обратился я к нему. — Похоже, что ваши научные изыскания в этих Богом забытых лесах закончились успешно?

— Не могу сказать, что успешно, господин Герлиак, — уклончиво ответил Фрайтаг. — С научной точки зрения, даже отрицательный результат эксперимента — тоже результат.

— Надеюсь, что обороноспособность рейха не пострадает от полученных вами отрицательных результатов? — осведомился я.

— Уверен, что ни в коем случае не пострадает! Скорее, даже выиграет, — заверил Фрайтаг. — В любом случае я рад, что программа закончена, я могу уехать в Германию и заняться, наконец, своими собственными исследованиями.

— В таком случае я предлагаю выпить за успех вашей дальнейшей работы! — с улыбкой провозгласил я, поднимая бокал.

— Не могу не поддержать ваш тост! — искренне улыбнулся Фрайтаг, поднимая свой бокал.

Мы оба были довольны: я избавляюсь от людей, за которых несу ответственность перед самым высоким начальством, а Фрайтаг покидает столь надоевшую ему лесную глушь Вайсрутении.

* * *

Тем же вечером со мной по телефону связался Бах.

— Герлиак! Слушайте меня внимательно. Завтра утром к вам самолетом прибудет Штадле для изучения обстановки на месте и согласования деталей завершения операции «Каменное небо». Этот завершающий этап открывает собой новую операцию под названием «Кольцо Нибелунгов». В суть операции вас посвятит Штадле, с ним же вы согласуете детали. Напоминаю вам о категорическом запрете кому — либо под каким — либо видом без моего личного разрешения покидать территорию базы-500. Нарушитель подлежит расстрелу, невзирая на чин и звание. Хайль Гитлер!

Я положил трубку и ощутил, как волнение подкатывает к горлу.

Итак, момент истины наступит завтра! Завтра я узнаю, какая роль в дальнейшей игре Баха отведена всем нам, невольным узникам базы-500.

Глава 13

От первого лица: Генрих Герлиак, 2 ноября 1942 года,

10 часов утра, Вайсрутения, база-500

Сюрпризы начались прямо с утра. Штадле должен был прилететь в десять часов утра, но его «шторх» появился над базой только в одиннадцать сорок. Я с облегчением вздохнул и, как только самолет остановился, направился к нему.

Дверца кабины открылась, пассажир спрыгнул на пожухлую траву и несколько раз энергично наклонился, разминая затекшую поясницу. Увидев его, я сразу понял: что — то идет не так.

Пассажиром оказался не Штадле. Это был гауптштурм- фюрер Райхель. Я ясно видел, что кроме него в самолете был только летчик. Почему прилетел Райхель? Ведь Бах говорил, что к операции из офицеров штаба допущен только Штадле. Что же случилось?