— Они фокусники? — недоверчиво хмыкнул Райхель.
— Они профессионалы, — кратко объяснил Майер. — Еще во времена Пилсудского они успешно «растворяли» вагоны с провиантом и мануфактурой. Время, время, господин Сибирцев! Скоро вернется Герлиак! Итак: вы согласны мне помочь?
От первого лица: 2 ноября 1942 года, 13 часов,
Вайсрутения, база-500
Райхель терпеливо дожидался меня в крохотной комнатке рядом с караульным помещением. Кофе он выпил, к бутербродам не притронулся. Когда я вошел, он в глубокой задумчивости курил, пуская дым сигареты кольцами. В пепельнице на столике валялось с полдюжины окурков. Сколько я его тут мариновал? Минут пятьдесят, максимум час. Однако он нервничает, курит сигареты одна за другой. Впрочем, будь я русским разведчиком Сибирцевым, я бы тоже нервничал в такой ситуации.
— Извините, Райхель, что вынужден был оставить вас в одиночестве, но есть неотложные дела.
— Понимаю, штандартенфюрер. Кофе просто превосходный!
— Давайте перейдем к делу. Итак?
— Эвакуация спецгруза прошла успешно, — начал Райхель. — Он уже в Белостоке, а оттуда направляется в Варшаву. В любом случае мы больше не несем за него ответственности: теперь это головная боль СД Варшавского дистрикта. Теперь осталось эвакуировать профессора Фрайтага.
— Он будет эвакуирован тем же путем?
— Нет, обергруппенфюрер полагает, что это слишком опасно. Есть данные, что русские диверсанты подтянули несколько партизанских отрядов к базе. Поэтому обергруппенфюрер решил, что безопаснее эвакуировать профессора автоколонной, усиленной бронетехникой.
— А вы в курсе, что они сделали с колонной под Люб- чей? — осведомился я.
— В составе колонны будут два танка, и солдат гораздо больше, так что русским не удастся так легко справиться, — уверенно заявил Райхель. — Кроме того, мы переоденем профессора в форму солдата или унтер — офицера. Даже если диверсанты будут следить за въездом на базу, то не смогут узнать: убыл профессор с колонной или же остался на базе. В таком случае они будут вынуждены разделить свои силы, которых у них и без того немного.
— Предположим, они атакуют колонну. Что дальше?
— Вдоль маршрута в ближайшие населенные пункты будут стянуты крупные силы, которые быстро блокируют район и не дадут партизанам уничтожить колонну. Из оцепления не вырвется никто.
— Вы уверены? — скептически усмехнулся я.
— Таков план обергруппенфюрера, — пожал плечами Райхель. — Я полагаю, что его не интересует ни мое, ни ваше мнение, иначе бы он его непременно выяснил. Так что не стоит вам беспокоиться, штандартенфюрер! С момента, когда колонна двинется в путь, вы несете ответственность только за базу.
— Тогда вернемся к базе. Диверсанты атакуют базу, что делаем мы?
— Вы держите оборону, а войска блокируют район вокруг базы. Разумеется, на это понадобится гораздо больше времени, но и возможностей продержаться у вас гораздо больше.
— В деревянных бараках? — зло проворчал я.
— Вы прикрыты минным полем, двумя рядами колючей проволоки и несколькими дотами, на базе имеются ходы сообщения, так что шансы у вас неплохие, — невозмутимо заметил Райхель. — Кроме того, осмелюсь вам напомнить, что этот план разработан лично обергруппенфюрером. Нам нужно определить лишь график операции.
За два часа мы полностью расписали график, систему связи и пароли. Затем мы подписали два экземпляра плана; один Райхель положил в кожаный портфель, который я опечатал штабной печатью. На сем мы распрощались с Рай- хелем, и уже спустя двадцать минут его «шторх» взмыл в воздух и направился на восток.
Не знаю, как Райхель — Сибирцев держит связь с отрядом, но я был уверен, что Коровин ознакомится с планом едва ли многим позже, чем Бах.
У меня был шанс остановить Райхеля и спасти профессора от лап большевистских диверсантов: достаточно было снять трубку телефона и связаться с Бахом. Но в таком случае штурм базы неизбежен. Я не сомневался, что Коровин подтянет к базе крупные силы. Что следует ожидать? Наверняка минометный удар, огонь крупнокалиберных пулеметов. И еще в моей памяти всплыло донесение Штрауха, в котором он обращал внимание на загадочное исчезновение со старого склада Красной армии солидной партии огнеметов. Если не изменяет память, бесследно исчезли семнадцать ранцевых огнеметов «РОКС-2» и семь фугасных огнеметов «ФОГ-1». Каждый ранцевый огнемет метает на расстояние примерно 40 метров свыше 8 килограммов огнесмеси, а фугасный выплевывает 20 килограммов на 100 метров. Вот и средства для выжигания траншей и дотов!
Малоутешительно.
Бах будет действовать наверняка, он захочет разом покончить с русскими диверсантами: ведь это редкая удача — собрать партизанское соединение в удаленном от партизанских зон районе, зажать его в кольце блокады и разгромить. Поэтому он приостановил развертывание моего батальона в бригаду и запретил моим людям покидать базу: ведь мы — приманка, а приманка должна выглядеть слабой и беззащитной. И Коровин полезет в эту ловушку, поскольку точно знает: спецгруз он упустил, но вот профессора надо заполучить любой ценой!
Как он начнет штурм? Самое простое: захватить пару грузовиков и бронемашину, переодеть людей в немецкую форму и под предводительством Райхеля отправить ее к въезду на базу. Ведь я не знаю, что Райхель — русский шпион, и он проедет на территорию базы на законных основаниях. А дальше уже по обстановке. Либо я в соответствии с планом операции выдаю ему профессора и он спокойно уезжает, либо, если вдруг что — то идет не так, люди Райхеля — Сибирцева стремительным ударом громят гарнизон базы и захватывают профессора силой. Н-да, шансы на успех неплохие.
А если встретить Райхеля огнем? Тогда штурм базы неминуем, и это место превратится в ад. Что будет с Мартой и ее неродившимся ребенком? Если бы Бах позволил мне ее эвакуировать, я бы сражался до конца, а русского шпиона Сибирцева повесил на воротах базы! А теперь…
Что же делать?
Честь офицера СС велела мне немедленно позвонить Баху и разоблачить наконец русского шпиона. А чувства мужчины, вдруг обретшего в зрелом возрасте давно уже не ожидаемое счастье, приказывали мне использовать любую возможность, чтобы уберечь свою возлюбленную и нашего ребенка.
И еще мне не давала покоя мысль: под Демянском я должен был получить пулю в спину от своего же солдата. Вахман собирался уничтожить меня собранным материалом, и лишь вовремя принятые мной контрмеры сорвали этот план. А штурм базы будет прекрасной возможностью сделать то, что не удалось под Демянском: я не сомневался, что некто могущественный, который послал Хедера и Вахмана за моей жизнью, не упустит этого шанса разделаться со мной в горячке боя. А уж внедрить человека с таким заданием в массово пришедшее пополнение совсем несложно.
Я еще не принял окончательного решения, но одно я знал твердо: я не дам так просто покончить со мной до тех пор, пока Марта и ее ребенок не окажутся в безопасном месте. Я хочу, чтобы после меня осталось нечто большее, чем надгробная плита с рунами, поношенный мундир и кучка наград. Отныне я сражаюсь за фюрера и рейх только постольку, поскольку я сражаюсь за Марту и нашего ребенка.