– Может, объяснишь, что за заваруха здесь произошла?
Катон все еще дышал с трудом, испытывая мучительную боль в носу. От скопившейся крови его голос звучал глухо.
– Погоди… дай опомниться…
– Парни явно собирались тебя прикончить. Я это видел собственными глазами.
Кивнув, Катон направился к фракийцу, сраженному мечом Макрона. Наклонившись, он увидел страшную глубокую рану на шее. Меч центуриона раздробил ключичную кость и несколько ребер. Из раны толчками лилась кровь, стекая по груди на траву. Стиснув зубы, фракиец уставился в белесое небо. Катон опустился на колени рядом с умирающим.
– Почему вы на меня напали?
Фракиец перевел взгляд на Катона, но ничего не ответил. Префект наклонился ближе:
– Говори!
Губы фракийца скривились в насмешливой ухмылке.
– Вижу, ублюдок нуждается в подсказке, – мрачно заметил Макрон.
Обойдя друга, он встал в голове у фракийца, а затем поднял левую ногу и надавил на рану. Для начала тихонько. Не дождавшись результата, надавил уже сильнее. Корчась от боли, раненый взвыл, но Макрон не унимался. Его сапог оказался в самой ране, гвозди впились в окровавленную плоть с раздробленными костями. Наконец он прекратил пытку.
– А ну отвечай на вопросы префекта, иначе будет еще хуже.
– Зачем ты на меня напал? – повторил вопрос Катон.
Задыхаясь от боли, фракиец облизал пересохшие губы и едва слышно выдавил:
– Я сделал это для центуриона.
– Какого центуриона? Квертуса?
Раненый едва заметно кивнул.
– Хозяин когорты он, а не ты… Тебе никогда не командовать нами…
– Он приказал меня убить?
Фракиец осел в траву и, истекая кровью, задрожал всем телом. Катон ухватил его за шарф и резко дернул голову вверх.
– Квертус отдал приказ меня убить? – прорычал он в лицо умирающему.
Глаза фракийца закатились, и он, задыхаясь от вытекающей изо рта крови, прошептал:
– Квертус…
– Что? Что приказал Квертус? Отвечай!
Но было уже поздно. Голова фракийца безжизненно откинулась назад, и Катон, немного помедлив, ослабил хватку, выпуская из рук шарф.
– Ублюдок!
Он поднялся, а Макрон убрал сапог из раны и вытер о траву. Глядя на распростертое тело, центурион прищелкнул языком:
– Надо отдать Квертусу должное: он умеет воспитывать в своих людях верность.
– Верность? – с горечью в голосе переспросил Катон. – Кому? Уж точно не Риму, а больному на голову мерзавцу, которому захотелось искупаться в крови.
– Я пошутил, – успокоил друга Макрон.
Некоторое время они смотрели друг на друга, и Катон, наконец, нервно усмехнулся, радуясь возможности снять накопившееся в груди напряжение.
– Вот это другой разговор, – хмыкнул Макрон. – Мне ли тебя не знать, Катон. А ирония… она никогда не была моей сильной стороной. Однако, во имя Плутона, объясни, что здесь творится? Думаешь, эти подонки действовали на свой страх и риск? Или выполняли приказ Квертуса?
– А сам ты как думаешь? Конечно, их направлял Квертус. Он жаждет моей смерти, хочет расправиться, как с прежним префектом, чтобы единолично управлять Брукциумом, стать этаким царьком.
– Он сильно рискует, – фыркнул Макрон. Смерть одного префекта можно списать на несчастный случай, но смерть его преемника уже напоминает заговор. – Помолчав, он встряхнул головой. – Проклятье… заговор. Он навис над нами подобно кровавому облаку. Я-то думал, славно заживем, вернувшись в армию. И вот на тебе! Уверен, что Квертус приложил к этому руку?
– Не сомневаюсь. Все заранее подготовлено, и знаменосец тоже участвовал в заговоре. Он позволил силуру похитить знамя, зная, что я кинусь его преследовать, а потом удрал с поля боя. И как только я оказался вдали от когорты, эти двое пришли по мою душу. Мерзавцы выжидали, давая шанс противнику прикончить меня, а потом решили добить. Чистая работа, ничего не скажешь! Я бы пал геройской смертью, спасая знамя когорты, а Квертус поведал бы тебе красивую историю и послал соответствующий рапорт в штаб, когда подвернется подходящий момент. – Катон нахмурился. – Хитер и изворотлив как змей.
Макрон пнул мертвого фракийца носком сапога.
– Что будем делать? План Квертуса не сработал, попытка покушения провалилась, и ты остался жив. Как быть дальше? Вонзить Квертусу нож между ключиц? Ублюдок это заслужил.
Ответить Катону помешал приближающийся стук копыт. По склону холма спускался эскадрон фракийцев во главе с Квертусом. Макрон с мрачным видом приготовил меч к бою, Катон стал рядом, положив руку на эфес.
– Послушай, Макрон, – прошептал он. – Мы в большой опасности. Позволь мне сперва вступить в переговоры.
Макрон кивнул, не спуская глаз с приближающихся всадников.
Квертус остановил коня, а его спутники выстроились по обе стороны командира. В воздухе повисла напряженная тишина, а Катон тем временем всматривался в лицо фракийского офицера. Заметив в его взгляде болезненное разочарование, он утвердился в своих подозрениях.
– Значит, вам все-таки удалось спасти честь когорты. – Квертус сделал жест в сторону знамени.
– Я спас знамя, – спокойно ответил Катон, – а вот этих людей спасти не удалось. – Он указал на трупы фракийцев, распростертые на земле.
Квертус тоже посмотрел на тела, а потом перевел взгляд темных глаз на Катона.
– Что здесь произошло? – поинтересовался он безразличным тоном.
– Эти воины пытались отнять знамя у силура, а он убил обоих, прежде чем я подоспел на помощь.
Макрон беспокойно заерзал, так как неожиданное объяснение застало центуриона врасплох. Катон отчаянно молил всех известных ему богов, чтобы друг держал язык за зубами и не испортил дела.
– Значит, они погибли как герои, – удовлетворенно кивнул Квертус.
– Именно так.
– Вижу, вы, господин префект, ранены, – наконец заметил Квертус.
– Пустяки.
Отвернувшись, Катон направился к лошади и вскочил в седло. Немного помявшись, Макрон последовал примеру друга, метнув на фракийца испепеляющий взгляд. Осмотрев долину, Катон заметил вдалеке фигуры мужчин и женщин, прижимающих к груди детей. Пытаясь спасти свою жизнь, они устремились к деревьям, росшим по обе стороны долины. Он не спеша вытер кровь с губ, она уже начала застывать в носу и теперь сочилась тонкой струйкой.
– Центурион Квертус, прикажите своим людям собрать пленных в одно место. Убивать только того, кто окажет сопротивление. Пленных и наших погибших товарищей привести к жилищу вождя племени. Ясно?
Квертус молча кивнул.
– Я спрашиваю, вы все поняли, центурион?