Теперь о депортации в июне 1941 года и других репрессиях постоянно говорят в Прибалтике, когда требуют, чтобы Россия заплатила компенсацию жертвам репрессий и депортаций. Говорят о «чудовищных злодеяниях», совершенных в июне 1941 года и другие месяцы предвоенной поры. Между тем в ту пору эти события в Прибалтике не привлекли внимания мирового общественного мнения. Это не удивительно, так как подобные массовые аресты и ссылки в лагеря «подозрительных лиц» осуществлялись в то время повсеместно в Европе. Сразу же после начала гитлеровского блицкрига в мае 1940 года в Голландии, Бельгии, Франции развернулись повальные аресты среди тех, кто вызывал у полиции сомнения в их благонадежности.
Утром 10 мая в Голландии было арестовано 2300 человек, огульно обвиненных в пособничестве Гитлеру. На самом деле большинство из них были политическими эмигрантами из Германии. Аресты дали толчок к развитию массовой шпиономании. В это время в Голландии, как писал американский историк Луи де Ионг, «всякий считал себя вправе задержать любого подозрительного немца». По словам очевидцев, «в эти пять дней разыгрывались жуткие сцены. Некоторых арестованных расстреливали конвоировавшие их солдаты».
Аресты нескольких тысяч человек были произведены 10 мая 1940 года и в Бельгии. Как свидетельствовал де Ионг, «через несколько дней развернулась новая огромная волна репрессий, главным образом под влиянием настроений возбужденного населения; в результате дополнительных арестов многие тюрьмы вскоре оказались переполненными… Одновременно было принято решение вывести (предосторожности ради) наиболее опасных из подозрительных лиц на территорию Франции… Большинство из них являлось немецкими подданными, среди которых имелось много евреев». Вызывали подозрения любые иностранцы: «поляки, чехи, русские, канадцы, итальянцы, французы».
Высланные из Бельгии во Францию люди испытывали в пути немалые страдания. Де Ионг писал: «Запертые в вагонах с надписями «члены пятой колонны» и «шпионы», люди лишь время от времени получали немного воды; раз в сутки им выдавали по куску хлеба. Стояла невыносимо жаркая погода. В пути несколько человек умерло, одна женщина родила. На станции Тур перед эшелоном с арестованными, который остановился напротив здания вокзала, собралась возбужденная толпа. «Нефти, — кричали из толпы, — дайте нам нефти, чтобы облить ею и сжечь подлецов; надо уничтожить эту нечисть!» Из 2000 немецких подданных, вывезенных из Бельгии во Францию… двадцать один человек был убит или умер в результате плохого обращения».
Наконец, после многих дней мытарств, заключенные прибыли в район концентрационных лагерей у предгорьев Пиринеев. Эти лагеря и без того уже были заполнены до отказа, так как во Франции десятки тысяч людей были к этому времени арестованы по подозрению в принадлежности к «пятой колонне».
Уже в сентябре 1939 года все немецкие подданные, проживавшие во Франции, были интернированы. Сначала это касалось только мужчин, а затем — женщин и детей; в общей сложности интернированных набралось около пяти тысяч человек. Более сложную проблему представляли собой те 30 тысяч политзаключенных из Германии и Австрии, которые поселились во Франции. В своем большинстве эти люди желали принять посильное участие в борьбе против национал-социализма. Такой возможности им не предоставили. На всякий случай их решили интернировать… Вместе с эмигрантами из Германии, большей частью евреями, лишили свободы значительное количество и коммунистов, никогда не бывших немецкими подданными; их отправили в лагерь «Ле Верне». В один из подобных лагерей бросили видного антифашиста Лиона Фейхтвангера. Свои злоключения он описал в книге воспоминаний «Черт во Франции».
Даже в странах, не подвергшихся вторжению германских войск, царили панические настроения. Естественные в условиях войны повышенные меры по охране безопасности страны после начала гитлеровского блицкрига сменились массовой шпиономанией. Если осенью 1939 года в Англии были интернированы 600 «ненадежных» иностранцев, то в мае 1940 года уже около 3 тысяч человек (которые осенью 1939 года еще не считались «подозрительными»), а в июне — свыше 50 тысяч человек (практически все иностранцы). Многих из них затем вывезли в лагеря в Канаду. Часть судов, которые перевозили людей через океан, были потоплены немцами.
Хотя массовые депортации 1941 года в Прибалтике были осуждены еще при Советской власти, никто и никогда не осудил огульные аресты и расправы над людьми 1939–1940 годов в Великобритании, Франции, Бельгии и Голландии. Никто не требовал и компенсации за тогдашние репрессии.
Позже аналогичные события разыгрались и в США. В США, вступивших в войну через полтора года после описываемых событий, повторилась ситуация, порожденная таким же разгулом массовых панических подозрений, который царил в Западной Европе в мае-июне 1940 года. Хотя в течение 72 часов после нападения Японии на Перл-Харбор ФБР арестовало 3846 граждан стран фашистского блока (в том числе 733 из Японии) и были приняты меры для поиска штатных агентов врага на территории США и его союзников, в стране началась истерическая кампания с требованием немедленного ареста всех граждан японского происхождения (самоназвание — нисэи).
Многие утверждали, что нисэи стреляли по американским солдатам, воздвигали баррикады на дорогах, вырубали сахарный тростник на плантациях таким образом, чтобы получались гигантские стрелы, указывающие направление на военные объекты. Говорили, будто эти люди каждую ночь либо подают световые сигналы японским подводным лодкам, либо держат с ними связь при помощи тайных раций; будто они размещают цветочные клумбы, грядки помидоров или кормушки с сеном для скота таким образом, чтобы условно указывать расположение аэродромов и авиационных заводов; будто они отравляют овощи и фрукты, продаваемые американским домохозяйкам. Ни одно из этих утверждений не подтвердилось.
За всю войну на землю американских штатов не ступала нога вражеского солдата, не упала ни одна вражеская бомба. Тем не менее лживые сообщения об актах вредительства и шпионаже, якобы совершаемых потомками японских переселенцев, явились основанием для юридического решения правительства США об их интернировании во внутренние районы страны. В феврале 1942 года в течение недели 120 тысяч американцев, чьи предки давно покинули Японию, были отправлены в «центры перемещения», расположенные в горных штатах (Вайоминг, Монтана, Айдахо), где они и пробыли в тяжелых условиях всю войну.
Однако все эти события не произвели глубокого впечатления на современников, потрясенных в годы войны значительно более масштабными злодеяниями гитлеровцев. В основу нацистской идеологии были положены положения об этническом неравенстве. На страницах «Майн кампф» А. Гитлер объявлял арийцев, к которым он причислял значительную часть германского народа, «носителями человеческого культурного, развития». Арийцы, утверждал Гитлер, могли «двигать культуру», лишь покоряя другие народы. Он объявлял: «Ариец никогда бы не смог продвинуться вперед к культуре, если бы он не имел возможности использовать низшие человеческие существа, как и подходящих ручных животных».
Арийская культура, которая создавалась благодаря эксплуатации труда прирученных рабов и животных, благополучно существовала, по мнению Гитлера, до тех пор, пока арийцы «беспощадно сохраняли положение господ». Однако, как только они позволяли «покоренным народам подняться до победителя в языке, падала стена, разделяющая хозяина и слугу. Ариец терял чистоту крови, а поэтому свое место в раю, который он создал для себя». Политика оккупантов в Польше, разделенной на провинции, вошедшие в состав Германии, и генерал-губернаторство, исходила из принципов, провозглашенных в «Майн кампф».