Не дожидаясь ответа на вопрос, он повернулся к Санькову спиной и в сопровождении начальника охраны вышел из зала. Остальная охрана ждала его в холле.
Из ресторана можно было выйти на улицу, прямо на Садовое кольцо, но был еще другой ход, который вел во внутренний двор, правом доступа в который пользовались только VIP-клиенты. Там и стояли машины – три одинаковых «Гелендвагена». Даже начальник охраны не знал, какой из них выберет сейчас Леонид. И гипотетический киллер, понятное дело, тоже не в курсе…
А киллер, возможно, где-то рядом… Лукомор не полноценный вор, но это не мешает ему держать связь с криминальным миром. И его финансовую базу, как это ни жаль, разрушить не удалось. Он все понимает и знает, кому обязан своими невзгодами, поэтому сбрасывать его со счетов никак нельзя…
Леонид выбрал средний джип, сел на заднее сиденье.
– В Бочаров? – угодливо спросил Чернышев.
– Все по плану.
– Ну, если по плану, то счастливого пути, босс!
Никиткин откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и вдруг подумал о Семене. Надо решать, что делать с Нестроевым. Возможно, его пора выводить из игры – раз и навсегда…
Теплое дуновение весны расчистило небо, солнце яркое, веселое, только вот на душе тоскливо.
– Как же так, Макс? – Гладышев бросил в стакан с кипятком заварку, несколько кусков сахара.
Он в изоляторе большой начальник, крутит здесь, вертит. И Максим сейчас в полной от него зависимости, потому как не своим ходом к нему прибыл, а по этапу.
Приняли его, оформили и сразу отвели к начальнику оперчасти на разговор.
– Дорогу одному перешел… Он считает себя человеком. И большим.
– Лукомор?
– Ну, он тоже большим человеком себя считает… Но не Лукомор… Я тебе, Саша, больше скажу, мы теперь с Лукомором товарищи по несчастью. Его подставили под УБОП, меня – под статью.
Нельзя сказать, что с Гладышевым его связывали тесные дружеские отношения, так, пересекались по службе, по общим делам. Но Гладышев также мог попасть за решетку – за злоупотребление, например, превышение. И подставить его могли. Тогда его самого закроют в камере для бывших сотрудников. И с должности снимут. Но пока что попал Одинцов.
– Подставили?
– Можешь «наседку» ко мне подселить, – благодушно улыбнулся Максим, – только мне признаваться не в чем.
– Ну, насчет «наседки» не знаю, но уже звонили. – Гладышев ткнул пальцем в потолок. – Хотят знать, что там да как. Конкретно хотят знать…
Максим взял стакан с чаем двумя руками, горячее стекло приятно обожгло пальцы.
– Там все четко провели. Наехали на мою женщину. Прежде всего оскорбили Киру. Я мог отомстить за нее. И по ее требованию! Улавливаешь? В момент убийства я был с ней, она может это подтвердить. Но ей не верят.
– Заинтересованное лицо, – кивнул Гладышев.
– Так точно!.. И орудие убийства у меня в машине нашли… Угадай, там были мои пальчики? Не было ничего, Саша. Не было. Оказывается, я пальчики стер… От оружия избавиться не догадался, а от пальчиков – да. Я понимаю, в жизни и не такое бывает. Но я на розыске собаку съел, я бы ствол в первую очередь сбросил…
– Ну да, ну да… Ты в курсе, что тебя сюда не просто так направили? – с озадаченным видом спросил Гладышев.
– В смысле?
– По ходу, тебя с Лукомором стравить хотят. Знаешь, кто тебя сюда сосватал?
Одинцов с мрачным видом кивнул. Саньков плотно взялся за него. Мог бы еще неделю держать его во второй камере изолятора временного содержания, а нет, сюда, в СИЗО вытолкал. И еще к Лукомору…
– Есть информация, что начальник твой тебя сюда проталкивал. Я об этом никому не скажу, только тебе, чтобы ты на ус мотал и ухо востро держал. Сам понимаешь, трупы мне здесь не нужны. Или тебя, или ты…
– Ну, до этого не дойдет.
– Ну да, ну да, я здесь первый день работаю… Мне вот что интересно. Саньков тебя сюда сбагрил, он же меня насчет Лукомора и предупредил. Сказал, что тебя с ним стравить хотят. Кто хочет, не сказал, но намекнул, чтобы я тебя из виду не выпускал. Чтобы камеру нормальную дал… А камера для «бэсов» у нас только одна. Места есть, так что без проблем. Лукомора туда не пропустят, это я тебе обещаю. Странный он, этот ваш Саньков. И вашим, и нашим. Может, он спихнул тебя к нам, чтобы я за тобой присмотрел?
– А он погоду здесь делает?
– Саньков? Нет. Он там остался, – махнул рукой в сторону Бочарова Гладышев, – а мы здесь… И Лукомор здесь…
– И как у него здесь?
– У Лукомора? Да развернулся он, скажу я тебе. Муртаза в сторону отодвинул, тот уже ничего не решает… Мы Лукомора, конечно, сдерживаем, это у нас получается, но его влияние все-таки растет. В общем, корни он здесь пустил… – Гладышев выразительно посмотрел на часы. – Ты давай чай допивай, а я пойду. Будет время, выдерну тебя, поговорим. Ты что-то про свою жену говорил. Дай телефон, я ей позвоню, ну, чтобы она «дачки» через общий прием не тягала, пусть прямо ко мне обращается, я человека отправлю, он передаст…
Гладышев записал номер телефона, похлопал Максима по плечу и вышел из кабинета.
Одинцов поставил стакан на стол, многозначительно посмотрел на «контролера», который ждал его за открытой дверью, а вскоре, в обнимку с матрасом, уже входил в камеру для бывших сотрудников полиции.
Камера небольшая, на шесть койко-мест, из которых занято было только два. Сокамерники спокойные, покладистые, один – прапорщик из патрульно-постовой службы, другой – старший лейтенант из ГИБДД. Максим даже не думал устанавливать собственные порядки и на самое «козырное» место не претендовал. Расстелился и полез в сумку за чаем и сладостями. А что еще здесь делать, как не чаи гонять?..
«Баландер» – существо, по сути, козлиное. Чтобы развозить баланду по камерам, сначала нужно записаться в тюремную обслугу и получить статус «козла». Лукомор лучше бы вены себе вскрыл, чем опустился бы до такого «счастья». Сам он «козлом» никогда не был и терпеть это позорное отродье не мог.
Но «баландер» в своем козлином статусе не только пищу разносил, но и тюремные новости, поэтому приходилось иметь с ним дело.
– Мент сегодня в красную хату заехал, – сказал пучеглазый мужик с ершистой бородой.
Лукомор стоял у раздаточного окошка, а он говорил, не обращая внимания на «контролера», который стоял в сторонке, делая вид, что его не интересует этот разговор.
– Что за мент?
– Одинцов его фамилия…
– В красную хату? Его что, приняли? – взбудоражился Лукомор.
– Ну, если заехал, то да… «Мокрая» статья за ним, два «жмура»…
– Значит, «мокрая», говоришь?
– Ну, вроде да…