— Можешь ты объяснить этому упрямому мальчишке, почему Саския не имеет права врываться в наш дом посреди ночи? — спросил Патрик, увидев Элен в дверях.
И беззвучно произнес одними губами: «Помоги!»
— Папа, я не дурак! — пылко воскликнул Джек. — Я знаю, что она не должна ничего такого делать!
— Отлично, просто замечательно, тогда в чем проблема? Из-за чего ты так злишься на меня?
Элен вошла в комнату и села на пол рядом с Джеком. Она посмотрела на тощие детские ноги Джека в спортивных штанах. И спросила:
— Джек, как ты себя чувствовал, когда твой папа и Саския расстались?
И Джек, и Патрик вдруг притихли, словно она затронула некую чрезвычайно постыдную тему.
«Но это необходимо», — подумала Элен.
Она ощущала, как ее переполняет сердитая решительность. Все и до конца нужно вскрыть прямо сейчас! Хватит им уже обходить за сто миль тему Саскии.
— Ну, это не… — начал было Патрик.
— Мне бы хотелось узнать, — перебила его Элен.
Ты же сам попросил меня о помощи, приятель!
— Вообще-то, я не помню, — ответил Джек. — Я ведь был совсем еще маленьким. Пять лет.
Он смотрел прямо перед собой, мысленно оглядываясь на огромное расстояние, разделявшее пять лет и восемь.
— Это уж точно, ты был совсем маленьким. — Патрик бросил на Элен победоносный взгляд. — Так что суть в том…
— Но кое-что я помню, — не дал ему договорить Джек. — Я думал, это все из-за ее счастливого шарика.
— Что? — Лицо Патрика резко изменилось.
Джек постучал пальцами по гипсу на руке.
— Ее счастливый шарик? — подтолкнула его Элен.
Но вместо Джека ей ответил Патрик, при этом пристально смотревший на Джека:
— У Саскии был такой большой пестрый мраморный шарик, он когда-то принадлежал ее отцу, и она сжимала его в ладони, если начинала из-за чего-то волноваться или нервничать. Она подарила этот шарик Джеку, когда тот пошел в школу. — Патрик сделал паузу и откашлялся. — Она велела носить шарик в кармане и сказала, что он даст Джеку магическую силу.
— Но это не было какое-то оружие, — уточнил Джек и посмотрел наконец на Элен. — Ну, он не мог, например, превратиться в лазерное ружье или что-то такое. И на самом деле он вообще ничего не делал.
— Я брал этот счастливый шарик с собой, когда встречался со своим первым заказчиком, — добавил Патрик. — И держал его, пока ждал начала разговора.
До этого момента он никогда не упоминал ничего приятного и теплого, связанного с Саскией. И это дало Элен первый намек на другую сторону всей их истории.
— А потом я потерял шарик в школе, — продолжил Джек. — Я его искал, искал, и мне даже учитель помогал, но мы его так и не нашли. Я не хотел рассказывать об этом Саскии, потому что знал: она огорчится. А потом, на следующий день, она ушла. Вот я и думал, что она узнала, что я потерял шарик.
Взгляды Элен и Патрика встретились над головой Джека.
— Тебе казалось, что в этом виноват ты, — сказала Элен Джеку.
— Я думал, она, должно быть, ужасно на меня рассердилась, — кивнул Джек. — И думал, что папа на меня разозлится — ведь она ушла из-за меня — и именно поэтому мы не можем о ней говорить.
— Ох, парень… — Патрик крепко прижал ладонь ко лбу. — Ты ее не прогонял!
— Нет, прогнал! — энергично воскликнул Джек.
— Да это вообще никакого отношения к тебе не имеет! — Глаза Патрика заблестели. Он придвинулся к Джеку и обнял его за плечи. — Дружок, Саския тебя любила! Она бы все для тебя сделала! Она…
Джек дернулся, отталкивая отцовскую руку:
— Да остынь ты, папа! Да знаю, что я тут ни при чем. Вы с Саскией разошлись, как родители Этана. Я тебе говорю, что тогда так думал, когда был маленьким! — Джек зевнул. — Ладно, я бы, пожалуй, полистал «Книгу рекордов».
— Мы еще не закончили разговор! — возразил Патрик.
Джек сделал большие глаза:
— Да хватит уже!
— Я просто хочу убедиться, что ты понимаешь.
— Тебе незачем так много о ней думать. — Джек попытался скрестить руки на груди, но сообразил, что не может этого сделать из-за гипсовой повязки. — Я только это и хотел сказать. Ты себя ведешь так, будто она настоящая убийца и уже укокошила кучу народа! Она ведь не ломала мне руку нарочно! Это просто несчастный случай.
— Ну да, — устало кивнул Патрик. — Знаю, дружок, ты прав, но все так запутанно.
— Эй, приятели! — В дверях комнаты Джека появился Саймон. — Мне пора уходить. Я должен кое с кем встретиться.
Джек воспользовался уходом Саймона и сбежал.
— Еще увидимся! — бросил он своему дяде, хлопая ладонью о ладонь Саймона на выходе из спальни.
— Что-то у вас обоих вид неважный.
Саймон посмотрел на Элен и Патрика, сидящих на полу, и, прежде чем уйти, недоуменно покачал головой.
— Большое спасибо, — бросила ему вслед Элен.
Патрик встал и протянул руку Элен, чтобы и ей помочь подняться. Та простонала:
— О-ох… Я и чувствую себя неважно.
Патрик привлек ее к себе, и Элен на мгновение опустила голову ему на грудь. Мысли у нее путались.
Бедный малыш Джек, думает, что это он во всем виноват. Бедная Саския, потеряла свой счастливый шарик. Бедный Дэвид, мама его выставила за то, что он скучный. Бедная я, Патрик на самом деле меня не любит, а у меня внутри крохотный малыш, и, видит Бог, мне плохо, и грудь болит.
— Все будет отлично, — тихонько прошептал Патрик ей на ухо.
— Будет ли? — усомнилась Элен.
Они спустились и увидели, что Анна уже отказалась от своих отчасти искренних попыток помочь матери Патрика и просто сидит у кухонного стола и попивает вино, в то время как Морин загружает посудомоечную машину.
— Ну, мне пора бежать, — сказала Анна, увидев Элен. — Мы с Пип и Мел договорились встретиться и выпить немножко. В городе открылся новый винный бар, и мы решили в него заглянуть.
— Ты собираешься поехать в город сейчас? — Морин посмотрела на часы, висевшие на стене в кухне Элен. Было восемь вечера. — Бог ты мой!
— Ну, мы все три — совы! — ответила Анна.
Все выглядело так, будто Анна и не встречалась никогда с отцом Элен. Но ведь его появление и в жизни Элен не совершило какого-то переворота. Так, вызвало странную легкую рябь на поверхности, и все.
В итоге Анна ушла вместе с Саймоном, который по случайности встречался с друзьями в клубе на той же самой улице, что и винный бар Анны, и она была в восторге от того, что могла сэкономить на такси.
— Ладно, Анна, очень приятно было повидаться! — с горестным видом сказала Морин.