– Прости, пожалуйста, – покаянно произнесла Инна. – Я не должна задавать таких бестактных вопросов.
– А по-моему, это твоя профессия, – расхохотался Коленька. – Ладно, не буду тебя смущать. Возьми карту десертов и закажи что-нибудь вкусненькое. Я отойду на пару минут, сделаю звонок насчет здания супермаркета, а заодно попрошу обналичить деньги на адвоката. Я, кстати, собираюсь дать тебе всю сумму. Вернешь долг подругам, а остальное отдашь Светлане Кармановой. И не вздумай спорить! – протестующий жест Инны был пресечен в самом начале. – Я так решил.
Глядя, как он ловко лавирует среди столиков, на ходу набирая номер телефона, Инна невольно загрустила. С того самого момента, как в младшей группе детского сада она отказалась садиться на горшок и полезла осваивать унитаз, за нее никто никогда ничего не решал. Иногда ее самостоятельность заканчивалась неожиданными, да и что скрывать, – печальными последствиями (к примеру, в самый первый раз рыдающую Инночку заперли в кладовке, пока нянечка застирывала ее платьице), но это были только ее последствия, с которыми она разбиралась с той же стремительностью, с какой их и создавала.
Никто и никогда не диктовал ей свою волю. Многие пробовали, но никому не удавалось. И сейчас Инна пыталась оценить новое, неизведанное доселе ощущение. К своему собственному изумлению, она поняла, что ощущение ей нравится. Впрочем, размышлять особенно долго не пришлось. К столику вернулся Манойлов.
– Ну вот, – благодушно улыбнулся он. – Я обо всем договорился. Мне кажется, будет правильно не говорить твоему мужу, почему вдруг его проблемы растаяли, как айсберг, попавший в Гольфстрим. А что касается денег на адвоката, то завтра вся сумма будет у тебя. Мой человек приедет с деньгами и проводит тебя к Малвансу. Хрупкая женщина не должна одна ходить по городу, имея при себе столько наличности.
Инна вновь ощутила приятное и абсолютно незнакомое чувство.
«Черт, – мелькнуло у нее в голове, – ну почему я никогда раньше не думала о том, как приятно быть слабой! Вот уж правильно говорят, что только у настоящих мужчин женщины счастливые, а у остальных – сильные. Хотя о чем это я? Коленька – совсем не мой мужчина, и мне почему-то вовсе не хочется завоевывать этот трофей, хотя он действительно ценный».
Додумать эту мысль до конца ей помешал телефонный звонок. Звонил адвокат Малванс, в голосе которого слышалась какая-то нервозность. Даже знаменитый баритон звучал не так раскатисто, как обычно.
– Эдгар Робертович, я завтра привезу всю сумму, – заверила она, решив, что адвокат все-таки сомневается в ее платежеспособности.
– Инна Сергеевна, – голос Малванса дернулся, – не надо завтра приезжать. И денег привозить не надо.
– У вас изменились планы? Вы заняты? Хорошо, я приеду в другое, более удобное для вас время.
– Да. У меня изменились планы. Да, я занят. Поэтому я вынужден отказаться от предложенного вами дела.
– Что? – Инне показалось, что она ослышалась. – Эдгар Робертович, вы с ума сошли? Мы же обо всем договорились! Вы и задаток взяли…
– Задаток я вам верну. Моя помощница привезет вам деньги в редакцию газеты прямо сегодня. Мне предложили другое дело. Вполне возможно, что мне придется в связи с этим уехать из города. Так что прошу вас больше мне не звонить.
– Но… Эдгар Робертович, а что мне делать? И что делать Глебу?
– Так как я больше не представляю ваших и его интересов, то полагаю, на этот вопрос вам придется искать ответ самостоятельно.
– Ну нет! – Инна вскочила со стула и повысила голос. – Я этого так не оставлю. Вы бросаете своего подзащитного, а значит, ставите под удар свою репутацию. Мне очень интересно, что скажет про это чудовищное нарушение профессиональной этики коллегия адвокатов, когда прочитает об этом в моей газете.
– Инна Сергеевна! – хорошо поставленный баритон теперь аж звенел от злости. – Только не надо меня запугивать. Подумайте, кто я и кто вы. Я не думаю, что ваш главный редактор обрадуется перспективе многомиллионного иска, который я обязательно вчиню, если прочитаю про себя хоть строчку. И можете быть уверены, что это дело я точно выиграю.
В трубке раздались гудки. Ошарашенная Инна перевела взгляд на сидевшего напротив Манойлова.
– Проблемы? – спросил он, закидывая в рот помидоринку черри.
– Да черт знает что! – сердито ответила Инна, плюхаясь обратно на свой стул. – Малванс отказался защищать Глеба.
– Почему?
– Да не знаю я, почему. Заявил, что у него изменились планы и он возвращает задаток. Да и какая мне разница? Надо думать, что дальше делать.
– А что тут думать? – Манойлов закинул в рот еще один помидор. – Я завтра же подыщу тебе другого адвоката. И все дела.
– Ты?
– А почему нет? Я давно в бизнесе, у меня много партнеров. Найду приличного адвоката. Пусть не такого знаменитого, как Малванс, зато более свободного и обязательного. Мне же еще и дешевле выйдет. Таких гонораров, как он, никто не дерет.
Инне стало стыдно. После того, как Коленька взвалил на себя финансовые обязательства, связанные с вытаскиванием Глеба из тюрьмы, он имел полное право выбирать, кому из адвокатской братии платить.
– Конечно, я приму твою помощь, – благодарно сказала она. – И если ты считаешь, что нужно найти адвоката подешевле, я согласна.
– Да брось ты! – он беспечно махнул рукой. – Дело-то плевое, тут любой адвокат справится. Хотя уж очень-то экономить я не буду, не бойся. Это не будет аттракционом неслыханной жадности.
Инна вновь мимолетно подумала о том, как это здорово, когда любую возникшую проблему кто-то решает за тебя, но при виде лукавой Коленькиной улыбки не выдержала и расхохоталась. Он рассмеялся вслед за ней:
– Уж если звезды так сегодня встали, что я заработал пару тысяч долларов на Малвансе, давай все же закажем десерт. Теперь я вполне могу себе это позволить.
Помни, что до высоких целей легче дотянуться на каблуках.
Иванка Трамп
Следующие несколько дней Инна продолжала работать как проклятая. Холод на улице стоял по-прежнему собачий. Машина не заводилась, но жизнь шла своим чередом, и в ней были участившиеся квартирные кражи у одиноких старушек, экономические обзоры, рекламные статьи и расследование самоубийства (или все-таки убийства?) прокурора Горохова.
Побывав у его вдовы, Инна практически убедилась в том, что прокурора все же убили. Одетая в траур женщина тихо, но непреклонно говорила, что жили они душа в душу, а главной любовницей мужа последние 15 лет была работа. Ни долгов, ни скандалов, ни проблем с детьми в этой семье не возникало. Зато жена вспоминала, что в последние недели перед Новым годом Горохов был взвинчен и напряжен, а в ответ на ее расспросы односложно сослался на новое дело. Привыкшая к сложной работе мужа Ольга Горохова решила оставить его в покое. Эта информация заставила Инну сделать охотничью стойку – вместе с очищенным перед роковым выстрелом апельсином она выглядела крайне подозрительно.