«Да, мы волшебницы!» – довольно улыбалась я. «И при этом не Бастинды», – смеялась она. «Уж точно не Гингемы», – соглашалась я.
Вот тут-то мы и сделали потрясающее открытие.
«А ты помнишь, как в этой сказке звали ДОБРЫХ волшебниц?» – спросила я, когда поняла, что сама точно не помню.
Оказалось, что подруга тоже не помнит.
Голубая страна – Гингема, Фиолетовая – Бастинда. Это как дважды два. А какого цвета у писателя Волкова были добрые страны и как звали их правительниц – хоть убей…
Все-таки Герострат, спаливший храм Артемиды, чтобы войти в историю, был в чем-то прав. Не факт, что его имя помнили бы, сделай он что-нибудь полезное.
Добро забывается сразу. Причиненное зло помнится годами. Так, может быть, нет смысла творить добро? Все равно забудут.
И все же я неизменно улыбаюсь, когда вижу, как кто-то переводит через дорогу старушку. Кстати, моя подруга, та самая, которая тоже не помнит добрых имен, регулярно подводит стареньких бабушек до дома или поликлиники. Просто так. Потому что ей их жалко.
Так что нет повода забывать о добре. Надо стараться, чтобы его вокруг было как можно больше. Даже если за это никто не скажет спасибо.
Кстати, если вы, как и мы с подругой, мучительно вспоминаете имена добрых волшебниц и уже собрались бежать к интернету или книжным полкам, то скажу, что правительницу Желтой страны звали Виллина, а Розовой – Стелла.
Инесса Перцева, газета «Курьер»
Если у тебя хватит смелости, чтобы сказать «прощай», жизнь наградит тебя новым «привет».
Пауло Коэльо
Морозы ударили неожиданно. Еще во вторник вечером столбик термометра кокетничал с отметкой в минус пять градусов, а в среду утром «низко пал», вступив в серьезные отношения с показателем в минус 40. Инна даже не помнила, чтобы на ее веку было так холодно.
Даже в Иркутске, откуда она сбежала именно по причине невыносимых морозов, было всего минус 35 градусов. Конечно, тогда Инне, имевшей на все случаи жизни одну-единственную курточку, да и то на рыбьем меху, хватило и минус тридцати пяти. Но все-таки в Сибири было гораздо теплее, чем сейчас в средней полосе России.
Разумеется, сегодня у Инны была и теплая дубленка, и шиншилловая «автоледи», и енотовая шуба «в пол», которая спасала от любых холодов, но жертвой коварного мороза стал ее «Ниссан Микра». Ярко-красная машинка второй день подряд ни за что не хотела заводиться, поэтому на работу она ездила на такси.
Вчера сунулась было к Гоше с вопросом, не подкинет ли он ее до офиса, но тот лишь хмуро посмотрел куда-то мимо и ничего не ответил. Сегодня же муж до сих пор спал, явившись домой за полночь, трезвым, но сильно мрачным. Это было странно, потому что не в его привычках было на трезвую голову пропускать работу, но зависать над этой странностью Инне не хотелось. Вины за собой она никакой не чувствовала, а проблем ей хватало и без Гоши.
Инна не могла не думать о том, что с начала января уже дважды чудом избежала гибели. Она всегда гордилась своим высоким коэффициентом интеллекта, а потому понимала, что черная машина и упавшая с крыши ледяная глыба скорее всего между собой связаны.
С другой стороны, убивать ее не было совершенно никакого резона. Ни как журналистка Инесса Перцева, ни как обычная женщина Инна Полянская она не представляла ни малейшего интереса, поскольку не владела никакими тайнами и секретами, не вела никакого, пусть даже самого завалященького, журналистского расследования, не совала свой нос в чужие дела. По крайней мере в данный момент.
Она никак не могла решить, рассказать ли ей про свои несчастные случаи Ивану Бунину или не стоит. Впрочем, про машину Ванька знал, но отреагировал спокойно, посчитал, что Инна чуть было не стала жертвой пьяного лихача. Случай с глыбой мог иметь столь же простое объяснение, и Инне не хотелось, чтобы Ванька держал ее за истеричку, пугающуюся собственной тени.
Второй проблемой были деньги. Соломон Бернштейн оценил драгоценности Светланы Кармановой в полторы тысячи долларов. В принципе Инна, в последнее время неплохо разбиравшаяся в драгоценностях благодаря детективной истории, в которую недавно попала ее подруга Наталья, предполагала что-то подобное. Добавив к этим деньгам свою заначку в пятьсот долларов, она отнесла их Светлане Николаевне, а затем, по ее просьбе, передала Малвансу. Тот аванс благосклонно принял и попросил оставшуюся сумму выплатить до конца месяца.
Но эти шесть тысяч нужно было где-то взять. С продажей кармановской квартиры ей заводиться не хотелось. Сама Светлана Николаевна была явно не в состоянии провернуть подобную сделку, да и предстоявший в таком случае переезд ей, в нынешнем состоянии, тоже был не по силам.
Понятно, что после того как Глеба осудят, квартиру все же придется продать, но пока Инна решила одолжить Кармановой денег. Пару дней назад она даже подкатила с этим вопросом к Гоше, но он заорал, чтобы она к нему не приставала, поскольку денег нет и не будет. Инна тогда обиделась, а Гоша, который не терпел надутых губок жены, начал бормотать что-то про проклятых конкурентов и проблемы со зданием для нового супермаркета, в который он вложил всю наличность. Инна Гошу особо не слушала, навострив уши лишь тогда, когда он упомянул Манойловых. Жалобам мужа она не верила. По Гошиным меркам, требуемая Инне сумма была очень незначительной, тем более что рано или поздно эти деньги точно вернулись бы назад. Как бы то ни было, второй муж ясно дал понять, что денег не даст. Просить денег у первого Инна не хотела, чтобы он, чего доброго, не решил, будто они с Настеной без него бедствуют.
Любимые подруги Алиса и Наталья вошли в положение и одолжили по тысяче зеленых. Больше у них не было. Игорь Стрелецкий уехал в США покупать какой-то завод. Настя Романова, жившая от зарплаты до зарплаты, в расчет не принималась. Оставшиеся четыре тысячи взять было совершенно негде. И как сказать об этом Кармановой, Инна не представляла.
Вдарившие морозы (любимый Перцевой сайт «Гисметео» предсказывал, что они простоят еще минимум неделю) и, как следствие, отказавшая во взаимности машина были наименьшим из зол, но тоже раздражали. Со всех сторон на Инну навалилась работа. Звонили ее информаторы, сводки кишели весьма занимательными преступлениями. Инна разрывалась между банковским обзором, заказанным рекламщицей Светкой Медведевой; репортажем о задержании всех крупных городских авторитетов, повязанных на сходке, где они собирались обсудить передел сфер влияния (спасибо Ваньке Бунину, подсуропил не только факты, но еще и классные фотки); житейской историей о том, как в пивном угаре мамаша задушила подушкой своего двухмесячного ребенка; и сообщением, что довольно известный в городе бизнесмен средней руки спьяну утонул в бассейне.
Отсутствие машины делало обычно мобильную Инну нерасторопной. Она злилась на собственное несовершенство и искренне переживала, что ее обскачут конкуренты из «Обо всем понемногу».