Я посмотрел на часы. Было за полночь. Всего через несколько часов по городу проедут гонщики «Тур де Франс». Мы так хотели попасть в цирк, что совсем забыли про главное…
— Тем хуже для вас! Никакого «Тур де Франс»! Будете знать, как шляться по злачным местам.
Катастрофа! Хуже не придумаешь!
— А что такое «злачные места»? — спросил Жан Г.
— Злачные места — это… — начала было мама, но поймала на себе папин взгляд и поняла, что для новых выражений все-таки еще не время.
— А теперь всем спать! — приказал папа. — И только попробуйте двинуться с места до завтрашнего утра!
Той ночью я долго не мог заснуть.
В ушах все еще гремели фанфары цирка «Пиполо», как будто машина с громкоговорителем до сих пор кружила вокруг гостиницы — мне назло.
Я обижался сам на себя и сам себе был противен… И, конечно, злился, что мы так глупо попались. Мы неделями мечтали своими глазами увидеть «Тур де Франс», следили за новостями, спорили, кто выиграет… А теперь из-за этого цирка все пошло прахом.
Уснул я, когда цирк-шапито стал превращаться в Колизей. Я был одет в гладиаторские доспехи и сражался со львом обычным кухонным ножом под рев толпы. В конце сна император опустил большой палец вниз, и я начал задыхаться под грудой грязных носков Жана А…
Проснулся я весь в поту, как будто случилось что-то страшное.
Но реальность была еще страшнее: настал великий день, когда мы не увидим «Тур де Франс».
Но что случилось? Ставни были распахнуты, на улице кто-то громко сигналил, а вся семья размахивала руками, стоя на балконе в пижамах.
— Пливет! — пищал Жан Д. — Мы сейтяс плидем к вам завтлакать!
Я перегнулся через перила, чтобы посмотреть, кто так радостно гудит под окном.
Приехали дедушка Жан и бабушка Жанет.
— Да уж, сюрприз так сюрприз! — пробурчал себе под нос папа и поплелся вниз. — Без твоей мамы ну просто никак…
— Дорогой, они так долго ехали, чтобы нас увидеть, — устыдила его мама.
Мы просто обожаем бабушку Жанет и дедушку Жана. Особенно дедушку. Бабушка, конечно, тоже хорошая, но слишком строгая. Она, например, считает, что двоюродные братья Фугас куда воспитаннее нас только потому, что шесть раз в день моют руки и на Рождество посылают ей один и тот же набор мармеладок. А с дедушкой Жаном всегда весело. Он называет нас бандой лопоухих, берет на рыбалку, рассказывает анекдоты и непременно что-нибудь дарит, если настроение не ахти.
В этот раз они приехали как нельзя вовремя.
— Просто чудесное место, — отметила бабушка Жанет за завтраком. — Как тебе удалось его найти? — спросила она у папы.
— Морской флот, — важно заявил он.
— Флот?.. Странно, что тут принимают таких обросших детей. Вот братья Фугас…
— Зато уж вы стрижетесь…
Мама прервала его, пока чего-нибудь не вышло:
— Как же мы рады, что вы приехали!
— Я бы хотел забрать ребят на денек, если можно, — попросил дедушка.
Мы переглянулись: что бы это значило?
— Всех, кроме Жана Е. Он все-таки еще маловат, — добавил он.
Мы по-прежнему не понимали, куда он клонит.
— Просто я боюсь, что ваша бабушка не очень-то увлекается велогонками, — дедушка повернулся к нам. — Она уже была со мной на двух этапах. Это очень мило с ее стороны, но все же… Так вот, я подумал, раз сегодняшний этап проходит недалеко отсюда, может, вы согласитесь… поехать со мной?
— Все впятером? — воскликнули мы.
— Ну, если вы, конечно, будете не очень против, — подмигнул нам дедушка.
— Минуточку! — вмешался папа. — Эти молодые люди наказаны. И останутся в номере!
— Дорогой, — вступилась за нас мама, — может быть, отложить наказание?..
— Папа, сегодня великий день. Разреши, ну пожалуйста! — хором заныли мы.
— Я буду убираться в комнате каждый день, пока не вырасту, — пообещал Жан В.
— А я больше никогда не буду дуться, — добавил Жан А.
— А я — делать вид, что читаю, когда меня зовут накрывать на стол! — не растерялся я.
— По-моему, с этими юношами давно нужно построже! — сказала бабушка Жанет.
— Ладно, — глубоко вздохнул папа. — Раз уж все просят… Разрешаю, но только в виде исключения!
Мы чуть не задушили папу в объятиях.
— Спасибо, папа! Клянемся, что больше никогда не пойдем в цирк тайком!
— Очень на это надеюсь, — ответил папа. — Только попробуйте — сразу угодите в интернат!
— Дорогой, мне кажется, тебе не повредит побыть немного без детей, — заметила мама, пока мы с радостными криками собирались в путь.
— Да уж, конечно, — мрачно ответил папа. — Что может быть лучше, чем целый день на пляже в компании твоей мамочки…
Только благодаря дедушке Жану великий день получился просто супер.
— Кстати, чтоб ты знал, «великий» — это неправильно, — сумничал Жан В., когда мы запрыгнули в машину.
— Нузно говолить «вазный день»! — пропищал Жан Д.
— «Важный» — уместнее в данном случае, — подтвердил дедушка.
— ВаЖАНый, то есть для Жанов, да? — придумал Жан Г.
— Скорее для жалких редисок, — не растерялся Жан В. и дал Жану Г. подзатыльник.
— Сами вы редиски в правописании, — ерничал Жан А.
— А что с «важным» не так? — недоумевал Жан В.
— Ну ты и «попало», — добавил я.
— Сам ты «попало»! — продолжил перепалку Жан В.
— Все готовы к «Тур де Франс»? — спросил дедушка, заводя мотор.
— Готовы! — крикнули мы хором.
Машина рванула с места, а мы смотрели в заднее стекло, как на пороге отеля мама, папа, Жан Е. и бабушка Жанет машут нам вслед.
День прошел словно во сне.
Весь город был украшен флажками и плакатами. На тротуарах было столько людей, что приходилось тянуть за руку Жана В., который так и норовил потеряться. Хорошо, что мы все были одеты одинаково: дурацкие полосатые рубашки отлично видны в толпе.
Чем ближе мы подбирались к финишу, тем труднее было протолкнуться. На набережной было полно народу, играла музыка, из громкоговорителей доносились рекламные объявления. Кто-то даже пришел со складными столиком и стулом.
Мы наконец нашли себе место — на самом солнцепеке, прямо под плакатом «200 метров».
— Тут они будут разгоняться перед финишем, — предсказывал Жан А. — Эдди Мерксу это раз плюнуть!
— Ой, да что ты! — возразил я. — Пулидор его в два счета сделает!