– И это все. – Подтвердил Смолин.
– У вас возникли какие-нибудь соображения в тот момент? Вас не удивило, что друг вызвал, а дверь не открыл? – Уныло допытывался Бобров.
– Натан любил разыгрывать друзей. Я подумал, что это его очередная шутка.
– Вам показалась она забавной? – Шел бы он уже отсюда. Как приятно было бы посидеть в тишине. Помечтал Бобров, но выразил внимание.
– Не показалась. – Заверил Смолин.
– А как вы докажете, что не вошли в квартиру? Пейте чаек, остынет…
– Это вам надо доказывать, что я туда вошел. Мне доказывать нечего. Бобров усмехнулся: «Он не полный болван. Пожалуй, я слишком критичен к этому парню»:
– Тут вы правы. Доказывать наша головная боль. Тогда поговорим на общие темы. Для вашего приятеля Натана самоубийство поступок логичный?
– Веселый – типичный лидер и никогда не кис. Я уверен, что с его характером руки на себя не накладывают. Это для хлюпиков, а Натан мужик мощный. Не сомневаюсь, что его замочили. – Убежденно высказался Смолин. Бобров уже хотел отпустить Сергея восвояси, но полковник был человек дотошный и заставлял себя все доводить до конца:
– Последний вопрос и можете считать наше чаепитие законченным. Вы сказали, что на вашего друга кто-то давил. Или ему угрожала опасность. Нельзя ли этот момент прояснить? – Бобров допил чай и приготовил ручку, чтобы подписать Смолину пропуск. Но Смолин надолго задумался и ручка в пальцах полковника застыла.
– Он не говорил прямо. Но что-то было, а что, не знаю. Так, шуточками, намеками, а прямо не говорил. – Наконец изрек Сергей.
Бобров сделал вывод, что его посетитель утратил уверенный тон. «Вот говнюк ты и попался», – подумал он, но пропуск Смолину подписал. Отпустив биржевого маклера, Никита Васильевич порылся в карманах, достал баночку с витаминами и, взяв несколько шариков в рот, долго и тщательно перемалывал их зубами. Покончив с этим, вызвал стенографистку и проверил магнитофон. Разговор со Смолиным занял всю пленку. Полковник порылся в ящиках, но чистых пленок в столе не оказалось. Бобров хотел матюгнуться, но бросив взгляд на стенографистку, вышел в коридор и постучал в кабинет напротив. Дима Вязов играл с Волковым в шахматы.
– Бездельники, принесите мне обойму кассет. Допрос писать не на чем. Вам плевать на начальника, Ботвинники хреновы.
Отчитав подчиненных, Никита Васильевич вернулся в кабинет и пока дожидался пленки, проинструктировал младшего лейтенанта Серегину:
– Нина, допрос будет проходить в присутствие адвоката. Будь внимательна. Ты ведь знаешь этот народ… Стенаграфистка понимающе кивнула. Бобров хотел что-то добавить, но Вязов принес пакет с пленкой. Распечатав упаковку, Никита Васильевич вставил кассету в гнездо и позвонил дежурному:
– Полковник Бобров. Можете запускать господина Кричевского с его адвокатом.
В кабинет вошли двое. Один маленький с глубоко засаженными в череп темными глазками, в шикарном костюме и с портфелем из дорогой желтой кожи. Такой портфель тянул на половину зарплаты полковника. Второй высокий, грузный, с большим брюхом, но тоже прикинутый в дорогой темный костюм и при галстуке. Бобров выжидательно посмотрел на обоих.
– Меня зовут Антон Захарович Дыба. Я адвокат господина Кричевского, и мы явились по вашей повестке. Михаил Семенович Кричевский без адвоката давать показания не станет. А я высказываю вам свой протест!
– По какому поводу? – Не понял Бобров. Он давно подметил, что у адвокатов часто встречаются несуразные фамилии. Название Дыба скорее подошло бы палачу, а не защитнику.
– С нас сняли отпечатки пальцев! Мы не уголовники и такая акция моего клиента оскорбляет. – Воскликнул адвокат и огляделся, словно выступал в суде.
– Обыкновенная формальность, господа. Проходите, садитесь. Отвечать в присутствии адвоката, ваше, Михаил Семенович, право. Тем более, что я нашу беседу записываю на магнитофон и стенографирую. – Растягивая рот в улыбке обратился к ним Никита Васильевич.
– Итак, что вас интересует в деятельности моего клиента? – Заявил Антон Захарович Дыба, дождавшись, пока Кричевский вместит объемное туловище на простой казенный стул. Сам адвокат, при умеренном росте, на аналогичном стуле устроился вольготно, развязно закинув ногу на ногу и положив на колени дорогой портфель желтой кожи.
– Меня интересует, что вы, Михаил Семенович, делали в четверг двадцать второго июня сего года?
– Мой клиент директор крупного банка, и в его деятельности имеет место коммерческая тайна, которую он не может разглашать. Учитывая это, попрошу формулировать ваши вопросы точнее. Когда именно, время, место и т. д.
«Выслуживаешься, холуек» отметил про себя полковник, но умильного тона не изменил: – Хорошо, уточняю. Что вы делали с двадцати трех часов двадцать второго июня по один час двадцать третьего июня сего года?
– Я протестую! – Воскликнул адвокат и вскочил со стула: – Вы вторгаетесь в личную жизнь моего клиента. Он не обязан отчитываться о своей личной жизни. Это грубейшее нарушение прав человека.
– Успокойтесь, Антон Захарович. Основания интересоваться личной жизнью господина Кричевского имеются. В этот день погиб директор компании «Риск» Натан Маркович Веселый. У меня есть сведения, что погибшего с вашим клиентом связывала давняя дружба. – Ласково возразил Бобров.
– Это ни о чем не говорит. – Ответил Дыба.
– Возможно. Но труп Веселого нашли в квартире тридцать один по Сиреневому бульвару тринадцать, корпус два. У нас так же имеются сведения, что в интересующий следствие отрезок времени, вы, Михаил Семенович, по вышеуказанному адресу побывали. – Сладкоречиво продолжал полковник: – Такой фактик в день убийства дает мне основание не только вторгаться в личную жизнь подозреваемого, но и задержать его в интересах следствия. Что я, пожалуй, и сделаю.
– Вы не имеете права… – Начал Дыба, но Кричевский его остановил:
– Погоди, Антон. Я отвечу.
– Будте добры. – Со стороны могло показаться, что Бобров беседует с душевнобольными или малолетними.
– Утром в четверг от Натана Веселого принесли записку. В ней Натан просил приехать по указанному адресу. Мы действительно много лет знакомы, и мне не пришло в голову отказать давнему приятелю. В последнее время Натан Маркович чего-то опасался. Я немного удивился и, не скрою, обеспокоился странным временем свидания. Натан приглашал меня в полночь. Поэтому я взял ребят из охраны банка, и мы поехали вместе. Охранников было трое, и вы можете их допросить. Я позвонил в указанную квартиру, но дверь не открыли. Я подождал немного, позвонил еще раз и уехал домой. Добавить мне нечего.
– Назовите, пожалуйста, имена охранников, которые сопровождали вас в ту ночь?
– Одного зовут Вася, второго Толя, а третьего запамятовал, он у нас новенький. Что касается фамилий сотрудников технических служб, я их, честно, не запоминаю. – Признался банкир: – Но распоряжусь и вам сегодня же их фамилии доложат.