– Ты о чем то меня спрашивал?
– Ты сказала, что я тебе помог решиться на замужество. Я не понял чем? – Напомнил Ерожин.
– Я подумала, что опять начнется канитель. Кирилл хоть свободен был, а ты женат. Я хочу свой дом и нормальную семью. – Виновато объяснила Наташа.
– Чего ты оправдываешься. Я тебя понимаю и искренне желаю счастья. – Ответил Петр Григорьевич. Наташа бросилась к нему и крепко поцеловала в губы:
– А теперь уходи. Я могла в тебя влюбиться по уши, да решила во время остановиться. У тебя своя баба есть. Мне Константин Петрович про тебя многое рассказал.
– Кто такой Константин Петрович? – Не понял сыщик.
– Старичок водитель. Он твоего тестя возит. – Напомнила Наташа. Сыщик сообразил, что речь идет о Петровиче. Но старого водителя никогда никто не называл полным именем. Ерожин и не знал, что Петровича зовут Константином.
– И что же он тебе рассказал?
– Все. Рассказал, как ты познакомился с Надей на свадьбе ее сестры Веры. О том, что ты, защищая ее отца, получил пулю и едва выжил. О том, что она тебя выходила и не дала врачам ампутировать тебе ногу. И о том, что ты классный сыщик и нашел настоящего отца своей жены. Потом рассказал, что у нее произошло несчастье. Не удалось родить ребенка. Конечно, я понимаю, что тебе приятно спать с женщиной помоложе. Но зато вас многое связывает.
– Петрович тебе не сказал, сколько лет Наде? – Оторопел Ерожин. Его жена была на несколько лет моложе Наташи.
– Даты ее рождения он не называл. Сказал только, что она совсем седая. «Белая, как лунь». Вот я и подумалап, что Надя женщина в возрасте. Я не права?
– Вот уж никогда не думал, что Петрович так любит болтать. – Заметил Ерожин, оставив без внимание догадки Корнеевой.
– Так он же не знал, что у нас «это» было. Он ни мне, а ребятам рассказывал, какой ты мировой парень. А я была рядом и слышала. – Заступилась Наташа за старика. Подполковник промолчал, кивнул девушке и вышел.
«Откуда Петрович тут взялся»? – Удивлялся он, усаживаясь в машину. Хотя ничего удивительного в этом не было. Старый водитель Аксенова появлялся на автобазе у своих друзей, а с Наташей познакомился на даче у Кирилла. Все это Петр Григорьевич сообразил уже на пути в Барвиху.
По узкому Рублевскому шоссе подполковник ехал осторожно. Повороты следовали один за другим, а машины всевозможных тузов с мигалками и сиренами носились тут со страшной скоростью. Припудренные и приукрашенные деревеньки, по бокам шоссе, напоминали театральные декорации. Все было неестественно для русского пригорода чисто и прилизано. Ерожин ехал и сам не мог разобраться, огорчен ли он отказом Наташи, или рад ее решению. О перспективах романа с бывшей любовницей Кирилла он не задумывался. Мысль о разводе с Надей, Ерожина никогда не посещала. Ему и в голову не приходило, что такое возможно. А Наташа хотела замуж. Она же не скрывала при первой встрече, почему рассталась с Кириллом. Потом сыщик задумался о карточке. «Почему она не сказала, что взяла фотография сама, а соврала, что она исчезла? Могла бы вообще ничего не говорить. Он же не мог сам догадаться, что изменилось в квартире.» Затем, Петр Григорьевич снова припомнил разговор с сумасшедшей старухой. Ее отвратительный смех и признание, о том, как внучка «укокошила» Кирилла. Короткий роман с Наташей сразу показался бессмысленным и непристойным. Надо сказать Наде, как он ее любит. Слишком мало он в последнее время уделял внимания своей молодой и очаровательной женушке. Пора сходить куда-нибудь вместе. А еще лучше собрать ее сестер и их мужей. Глеба сыщик видит часто, а Севу Веру и Любу уже и не помнит, когда видел в последний раз. Петр Григорьевич поглядел на часы и достал мобильный телефон. Домашний номер не отвечал. Его это удивило и раздосадовало. В половине десятого вечера Надя всегда его ждала. Он хотел позвонить Аксеновым, квартира родителей супруги теперь рядом и молодая женщина часто к ним забегала, но передумал, и звонить не стал. «Пусть повидается с семьей. Я рано не вернусь». – Решил он и убрал телефон в карман.
Белые линии разлинованного как зебра шоссе, бесшумно уплывали под колеса. Ерожин рулил и не мог отогнать мысли о карточке в диспетчерском ящике и о словах старухи. «Старуха, конечно, бредит. Но откуда ей запала мысль об убийстве Кирилла? А что, если Наташа отомстила Кириллу? Возможно, она это сделала руками своего дружка. Похоже, что Клим, ради нее готов на все. Тогда выходит, что Корнеева переспала с ним, чтобы замести следы. А с конопатым у нее давняя связь. Кто молодая женщина в постели старца? Не принадлежали ли стройные ножки в спальне на Большой Димитровской диспетчеру Корнеевой»?
Фары «сааба» высветили указатель «Барвиха»..
Дачи и коттеджи поселка со стороны Рублевского шоссе, освещались по городскому. Но в глубине горели редкие фонари, и прочесть из окна машины название улиц было не так просто. Подполковник свернул вглубь и медленно покатил по зеленому проселку, вглядываясь в заборы и дачи. Подъезжать вплотную к дому академика он воздержался. Здесь, как и в городской квартире Валерия Андреевича, права на обыск сыщик не имел и приехал злонамеренно нарушать закон. Он оставил машину у закрытого промтоварного магазинчика и отправился отыскивать нужный дом пешком. Дача Понтелеева скрывалась за высоким дощатым забором. Ерожин достал связку ключей, конфискованную в машине убитого, и огляделся. Наискосок, через улицу шла большая стройка и слышались голоса рабочих. Он хотел уже попробовать, какой ключ подходит к замку калитки, но вовремя заметил в конце дощатого забора три темных автомобиля. Это были две дорогие иномарки – черный «бмв» и золотистый «джип», немного поодаль, под кленом притаилась отечественная черная «волга». Салоны лимузинов были пусты, и лишь в их темных кабинах подмигивали лампочки сигнализации.
«Откуда они тут взялись»? – Размышлял сыщик. – «Уж не съехались ли гости на праздник к покойнику»? – К забору академической дачи могли припарковать свои машины и соседи Понтелеева. Это подполковник понимал, но решил все же проверить. Он подтянулся за ветку старого клена, что рос возле забора и заглянул в сад. Во всех окнах дачи горел свет. «Не обследовать же помещение, при скоплении неожиданных гостей»? – Подумал Ерожин, и осторожно опустившись на землю, забился в тень клена, и стал ждать.
Прошло минут двадцать. Со стройки напротив часто слышался смех строителей кавказцев. Они закончили работу и ужинали. О чем мужики говорили, Петр Григорьевич понять не пытался. Рабочие изъяснялись на своем языке. Ерожин прислушался к говору и решил, что строители армяне. Прошло еще пол часа. Петру ждать надоело, он снова воспользовался кленом, и сиганул через забор. Высокий дощатый забор не пропускал свет фонаря с улицы. Фонарь высвечивал лишь верхушки яблонь, усыпанные румяными плодами. Тень и мрак сыщика устраивали. Но площадку перед дачей высвечивали отблески из окон. Двухэтажный рубленный дом торжественно сиял всеми своими стеклами. Ерожин не мог понять, зачем столько света. Снаружи казалось, что в комнатах царит бал.
«Бал, который дает покойник». – Ухмыльнулся на свое жутковатое предположение Петр Григорьевич и стал соображать, как заглянуть внутрь.