И сам Топас, конечно,
Устал – теперь поспешно
Он слез и отпустил
Коня набраться сил.
Крутил тот только крупом
И травку сочно хрупал,
А рыцарь отдыхал.
«Увы мне! – сетовал Топас. —
В большой печали я сейчас,
В тоске любовной. Прошлой ночью
Я видел, будто бы воочью,
Царицу фей в моей постели.
Ах, как мы славно с ней потели
В трудах любви!
О, если сбудется мой сон,
Я подвигов свершу мильон!
Нужна мне королева фей,
А не девица из людей.
До смертных женщин нет мне дела —
Душою фея овладела.
Других не надо мне!»
И быстро он в седло вскочил,
Помчался, не жалея сил,
Искать свою зазнобу.
Скакал по долам, по холмам,
Чтобы найти свою мадам.
И вот случайно он набрел
На тайный и волшебный дол —
То было королевство фей.
Признаться, не было страшней
И призрачнее места.
Вдруг перед ним возник гигант —
Звать великана Олифант.
Свою он поднял палицу
И собирался по лицу
Топаса треснуть ею: «Прочь
Отсюда, а не то невмочь
Тебе сейчас же станет!
А в горней сей обители
Особенные жители:
Царица фей со свитой.
Ты ж, рыцарь неумытый,
Для них – незваный гость!
Во мне ты вызвал злость!»
Топас, как с ревенем пирог,
Багровым стал и гневно рек:
«Ты, Олифант, – подлец и гад!
Клянусь: копье направить рад
В тебя я буду. Поутру
Мы вступим в бой, и по нутру
Тебе удар придется мой!»
Так речь окончил наш герой.
Умчался быстро сэр Топас.
Напрасно Олифант припас
Камней – метать их из пращи:
Топаса уж – ищи-свищи!
И ни один из тех снарядов
Ни в рыцаря, ни даже рядом
Не угодил. Промазал враг!
И поделом тебе, дурак!
Продолжу я для вас рассказ:
Гиганта посрамив, Топас,
Отважный рыцарь и герой,
Решил отправиться домой.
По долам скачет, по предгорьям —
Спешит к концу моей исторьи.
Сомнений нет, она
Вас забавлять должна.
Своим он присным повелел
От прочих всех отвлечься дел:
«Нас ждет веселый карнавал:
Я великана наповал
Сражу – и королева фей
Себя объявит вслух моей
Возлюбленною. Вот
Кто к подвигам зовет!
Пускай фанфары зазвучат!
Пусть в барабаны застучат!
Пусть запоют сказители
О королях-воителях,
О рыцарях бесстрашных —
Таких, как я, отважных».
Внесли вино, внесли корицу,
Имбирь, гвоздику и душицу;
Внесли и пряники, и мед,
С клубничным джемом бутерброд:
Был рыцарь сладкоежка.
Покончив с яствами, тотчас
Стал одеваться сэр Топас:
Сорочек кружевных знаток,
Изящно тело в них облек.
Доспех же выбрал без прикрас —
Кольчугу скромную Топас,
Не слишком яркую, надел —
Но в самый раз для ратных дел.
Блестящий шлем,
Блестящий меч —
Чтобы врага в куски посечь!
В придачу к ним прекрасный щит:
Его завидев, враг дрожит
И с поля боя прочь бежит.
На икрах – поножи из кожи,
Увенчан шлем пером пригожим.
Чем ярче блещет наш герой —
Богатством или красотой?
Я затрудняюсь дать ответ:
Сверкая, будто горицвет,
Собой затмил он солнца свет.
Из кипариса стройный дрот
Не мир – войну в себе несет.
Слепит уздечка, словно снег,
Седло – нарядней, чем у всех.
Развернут горделиво стяг —
Его узрев, трепещет враг.
Вот и конец второй главы.
Коль больше знать хотите вы
О том, что делал сэр Топас, —
Я дальше поведу рассказ.
Итак, молчите и внимайте,
Как славный рыцарь с его ратью
Разили эльфов, великанов,
Злодеев, чудищ и тиранов:
Несть этим подвигам конца!
Нам Ланселота и Артура
Не позабыть. Но вот – фигура,
Что скачет краше на коне!
Во всем Топас других славней:
Нет в мире рыцаря смелей,
Чем он, и нравом веселей.
Он несся в бой на скакуне
И издали еще крупней
Казался. А из шлема,
Над латами белея,
Торчала вверх лилея.
Виднелись впереди холмы,
Куда за рыцарем и мы…
Здесь Трактирщик обрывает Чосеров рассказ о Топасе
– Ради Бога, замолчите, – прервал меня Трактирщик. – Довольно. Все это невыносимо скучно и старомодно. У меня уже голова разболелась от ваших избитых рифм. Разве это рассказ? Это просто нескладные вирши!
– Простите, – с достоинством сказал я, – может быть, все-таки позволите мне продолжить? Вы ведь раньше никого не прерывали. Я стараюсь как могу. И рифмы тут вовсе не избитые.
– Извините меня, мистер Чосер. Я говорю, что думаю. Ваша история – просто дрянь. Какой в ней смысл? Вы только тратите наше время. Я уже решил: не надо больше таких стихов. Может быть, расскажете нам историю о приключениях или какую-нибудь повесть, забавную и назидательную одновременно?
– Охотно, сэр Трактирщик. Я расскажу вам небольшую повесть в прозе, которая, надеюсь, вас позабавит. Если, конечно, вы не будете слишком привередничать. Я расскажу о нравственных добродетелях терпеливой и благоразумной жены. Об этом рассказывали уже множество раз и на множество ладов, но что мне до того? Ведь это хороший рассказ. Возьмите, к примеру, четыре Евангелия. В каждом из них описаны страсти и распятие Господа Нашего. Каждый рассказчик описывает их по-своему, но все равно доносит до нас правду о страданиях Господа Нашего. У одних сказано больше, у других меньше. Некоторые приводят подробности. Другие совсем немногословны. Вы, конечно, знаете, о ком я говорю. О Матфее, Марке, Луке и Иоанне. У них получилось четыре отдельных рассказа, но суть, ядро у них – едины.