Когда-то фундаментальная магия была Дикой. Но она оказалась слишком опасной как для самих магов, так и для окружающих. Поэтому ее в какой-то момент радостно запретили, а взамен изобрели Печать Мага. После чего фундаментальная магия в чистом виде приказала долго жить. Точнее, она стала уделом избранных. Остальные выпускники Университета, по сути, использовали созданный сидами прикладной артефакт, за мага выполняющий функции подстройки к Пространству. После этого можно было пускать в дело чужие опробованные заклинания или же создавать новые.
Но все это было не для меня, ведь никто не вживлял мне в ладонь Печать Мага. А следовательно, фраза Фарна «Я научу тебя парочке практических заклинаний» означала то, что мне придется освоить приемы подстройки к ритмам Пространства. Тут, собственно, и начинались опасности Дикой Магии, поскольку на подстройку нужна энергия, а черпаться она будет из ресурсов моего тела и от стихии, к которой я принадлежу. Больше ее взять негде.
В общем, сон с меня как рукой сняло.
– Страшно? – с улыбочкой спросил цверг.
– До спазмов в желудке, – честно ответил я.
Следом за учителем я направился в лабораторию. Разумеется, если уж Фарн взялся меня учить, то рано или поздно меня ожидало подобное испытание, но все же мне было не по себе. Это состояние усилилось, когда я снова оказался среди разнокалиберных артефактов и маготехнических агрегатов.
– Садись! – хозяин указал на кубический кристал с выращенной на нем ажурной спинкой.
Я подчинился, как под гипнозом.
– Надеюсь, в голове у тебя осталось что-то от прочитанного?
– Да, – кивнул я. – Мне даже удалось опробовать многое из описанного.
– Ну и как? – Цверг не скрывал иронии.
– Удался ритуал Валлахи, – ответил я, не обращая внимания на язвительность. – Я впадал в глубокую медитацию, после которой у меня кратковременно увеличивалась сила.
– Это все чушь насчет силы, – отмахнулся Фарн. – Ты мне лучше скажи, что ты видел в состоянии медитации?
– Это трудно описать словами… – замялся я.
– Уже хорошо. Тогда опиши свои впечатления от увиденного.
– Это были какие-то линии, – выдавил я из себя. – Невообразимое число тончайших серебристых нитей в полной тьме.
– Недурно. – На этот раз улыбку учителя не исказила печать насмешки. – Это линии Джин, как их называют сиды. Собственно, это и есть Пространство на самом деле. Эти линии – фронты волн, составляющих вибрации Мироздания. В переплетении этой волновой интерференционной картины и зашифровано состояние мира в каждый конкретный момент – его настоящее, прошлое и вся мультивариантность будущего со всеми точками бифуркации возможных и маловероятных развитий.
Ощущение, что я под гипнозом, усилилось. На меня обрушился такой поток новой информации, что мозг перестал справляться с нею и начал впадать в ступор. Но цверг между тем продолжал:
– Ты, твоя личность, точнее, твое сознание, является частью этой интерференционной картины. Меняя свои вибрации, ты можешь изменить картину всего Мироздания, породив нужное тебе событие. Чем меньше вероятность этого события в естественном ходе вещей, тем больше тебе потребуется затратить собственной энергии на его воплощение. Сейчас этому в Университете не учат. Нет надобности. Подстройку к вибрациям линий Джин выполняет за выпускников Печать Мага, как за сидов выполняет ту же функцию их собственное тело. Но тебе придется освоить азы фундаментальной магии в чистом виде.
– А нельзя ли стащить нужную книгу более простым способом?
– Скорее всего можно, – пожал маг плечами. – Но мне этот способ неведом.
И он начал меня гонять. Это было уже всерьез. Мне уже не хватало по вечерам сил дотащиться до комнаты и перекинуться парой фраз с Ардой – я засыпал прямо в лаборатории.
На тренировки, как и обещал Фарн, ушло ровно семь дней. Семь дней усталости на грани безумия, семь дней ниспадающей на меня лавины новых знаний, семь дней успехов, неудач и новых побед.
– Ну вот, – сказал как-то утром цверг, в очередной раз растолкав меня, выводя из сонного состояния. – Теперь твоей подготовки достаточно, чтобы обойти магические ловушки и сторожевые системы городской библиотеки, а также облапошить истадальских выпускников, ставших магами-охранниками. Потому что за них работает Печать Мага, а ты волен оперировать самой структурой Пространства. Но расслабляться не стоит. Во-первых, Печать Мага экономит энергию, поэтому позволяет своему хозяину пустить ее в другое русло. Фактически ты окажешься в положении искусного фехтовальщика, вынужденного сразиться с противником, вооруженным спелганом. С той лишь разницей, что твой меч способен отразить заряды магической энергии. Тебе понятна подобная аналогия?
– Да, – кивнул я. – Мне придется тратить больше сил. Но у меня будут некоторые преимущества. Как, например, бесшумность удара мечом против выстрела.
– Верно. И еще об опасностях… – Фарн сделал паузу. – Главная опасность Дикой Магии в том, что она приводит к безумию. И зависит это от следующих факторов. Первое – сложность задачи. То есть чем менее вероятно в естественном ходе вещей событие, которое ты собираешься вызвать, тем больше энергии тебе придется затратить и тем выше будет скачок к безумию.
– Почему скачок? – Я уже знал, что Фарн не выдает случайных аналогий.
– Потому что безумие твое наверху, за неким потолком твоих природных возможностей. Каждое твое магическое воздействие – это прыжок на тем большую высоту, чем менее вероятное событие тебе надо вызвать. Причем приземляешься после прыжка ты не на нулевую отметку, а зависаешь на некой высоте. Следующий прыжок будет с этой высоты, очередной со следующей, и так далее. Что получается?
– Каждый следующий прыжок, чтобы не выпрыгнуть за потолок безумия, должен быть ниже, чем предыдущий.
– Верно. То есть чем больше ты практикуешь Дикую Магию, тем ближе потолок безумия. Однако есть способы с этим бороться. Первый способ – зелье. Оно дорогое, поскольку состоит из редчайших ингредиентов, которые безумно тяжело достать. Но, выпивая его, ты возвращаешься на нулевую отметку, то есть можешь прыгать заново. С нулевой высоты. У меня осталось немного этого зелья, но с собой я тебе его не дам. Выпьешь по возвращении.
– А другой способ?
– Другой – амулет. Он не опускает тебя на нулевую отметку, как зелье, зато поднимает потолок безумия. Чем сильнее амулет, тем выше поднимается потолок безумия, пока ты носишь артефакт на себе. Но стоит его потерять, например, в случае смерти, как после возрождения опустившийся потолок накроет тебя. Зато подъему этого потолка нет теоретического предела. Чем больше твой магический навык, тем более сильный талисман ты можешь создать.
До меня дошло. Вот чем занимался Фарн ночами в лаборатории! Он компенсировал последствия своих воздействий, старался поднять потолок приближающегося безумия. Но каждый эксперимент – это прыжок без возвращения на нулевую высоту. И когда я это понял, у меня возникло серьезное подозрение. Я прикинул, что необходимость стащить книгу из библиотеки могла оказаться не главной причиной обучения меня магии. Что это могло быть только предлогом, приманкой, от которой я бы не смог отказаться. На самом же деле Фарн, скорее всего, хотел подготовить еще одного мага на тот случай, если сам он вплотную приблизится к потолку безумия и не успеет создать себе подобающий амулет. Ему надо передать кому-то результаты своих экспериментов. И этим «кем-то» он вполне мог видеть меня. И тогда я, уже не делая лишних прыжков, создам амулет, способный дать Фарну новые возможности. Пожалуй, именно это, а не гипотетическая возможность воспользоваться моим еще не построенным кораблем была настоящей платой за участие Фарна в моем проекте. Странно только, что старый хитрый цверг не озвучил этого. Ведь дай я такое обещание, от него уже было бы невозможно отказаться. А так, получив систему управления камнем Аруна, я могу умыть руки, сославшись на то, что платой за его помощь была возможность воспользоваться кораблем. Возможно, маг рассчитывал на мою сознательность или мое сострадание или же, что более вероятно, имел некий козырь в рукаве. Но мне врубать реверс было уже поздно.