– Как уляжется слегка, проберемся в собор и перебросимся куда-нибудь, где потеплее, – непринужденно пообещал я, надеясь вызвать улыбку. – Нам еще дневник красть и мужа Тосси подыскивать. Как думаешь, найдется здесь желающий променять вот это все, – я обвел рукой полыхающее небо, – на сюсюканье и Принцессу Арджуманд? Вряд ли, конечно.
Результат вышел прямо противоположный: Верити разрыдалась.
– Что такое? Да, я знаю, не стоит шутить под бомбами. Я…
– Не в том дело, – покачала она головой. – Нед, мы не вернемся в Мачингс-Энд. Мы здесь застряли навсегда.
Она уткнулась мне в грудь.
– Вслед за Каррадерсом? Так его вытащили. И нас вытащат.
– Ты не понимаешь! – Она подняла на меня залитое слезами лицо. – К переброске не подступиться. Там все горит…
– То есть? – озадачился я. – Башня ведь останется. Только она и уцелеет. И ничего, что западный портал стережет дракониха из цветочного комитета, мы проберемся через южный…
– Башня? – Теперь Верити смотрела недоуменно. – Почему башня?
– Ты разве не через башню сюда попала?
– Нет. Через алтарь. Сидела там почти час, надеясь, что откроется снова, потом заполыхало, и я испугалась, что меня найдет пожарная охрана, поэтому выскользнула наружу и стала искать тебя.
– А как ты догадалась, что я здесь?
– Просто знала, что ты за мной придешь, – ответила она не задумываясь.
– Но… – Я прикусил язык, решив не рассказывать, как мы две недели сюда пробивались и не могли пробиться даже в окрестности.
– …а когда я вернулась в собор, алтарь уже пылал. Сеть ведь не откроется в огонь.
– Правильно, – кивнул я. – Но нам и не надо. Моя переброска в башне, которая лишь слегка закоптится. Только нам еще нужно пролезть к ней через неф, так что пора идти.
– Сейчас, минутку. – Верити продела руки в рукава дождевика, сняла тканевый пояс и подвязала им оборванное платье, поддернув его до колен. – Теперь похоже на сороковой год?
– Отлично выглядишь.
Мы поднялись на улицу и направились к собору. Восточный торец крыши полыхал не на шутку. Зато наконец прибыла пожарная бригада. Машина перегородила весь угол, так что нам пришлось пробираться к южному порталу через путаницу шлангов и озаренные оранжевым лужи.
– Где же пожарные? – недоуменно оглянулась Верити, когда мы поравнялись с зеваками у двери.
– Побежали на Прайори-роу к другому гидранту, – сообщил десятилетний парнишка в тонком свитере. – Воды нет. Фрицы перебили водопровод.
– Воды нет… – пробормотала Верити растерянно.
Мы посмотрели на собор. Почти половина крыши была объята пламенем, с ближайшего края, у апсиды, фонтаном летели искры, в выбитых взрывом окнах плясал огонь.
– Наш красавец собор… – горестно проговорил сзади мужской голос.
Парнишка потянул меня за рукав.
– Не выстоит, да?
Нет, не выстоит. К половине одиннадцатого, когда наконец найдут рабочий гидрант, вся крыша будет в огне. Пожарные попытаются пролить алтарь и Дамскую капеллу, но вода иссякнет почти сразу, и после останется только смотреть, как пылает крыша и как стальная арматура, вбитая Скоттом для снятия нагрузки с арок, плавится и проседает от жара, увлекая клересторий пятнадцатого века и крышу за собой на алтарь, резные мизерикорды, генделевский орган и деревянный крест с коленопреклоненным ребенком у основания.
Наш красавец собор. До сих пор я ставил его в один ряд с епископским пеньком – такой же докучливый пережиток прошлого – тем более есть на свете соборы куда красивее. Но теперь, глядя, как он горит, я понял, зачем настоятель Говард возводил новое здание, пусть и напоминающее уродливый сарай. Почему Лиззи Биттнер билась до последнего, чтобы его не продали с молотка. И почему леди Шрапнелл готова душу вытрясти из Англиканской церкви, исторического факультета, ковентрийских муниципальных властей и всех кого придется, чтобы отстроить собор с нуля.
Я посмотрел на Верити. По ее щекам катились тихие слезы. Я обнял ее за плечи.
– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила она безнадежно.
– Мы его восстановим. Будет как прежний.
Но для этого нужно сперва пробраться внутрь, в башню. Только как? Зеваки нас в горящую церковь не пустят ни под каким предлогом, а западный вход сторожит дракониха. И чем дольше мы медлим, тем вероятнее, что огонь отрежет нам подступы к двери на колокольню.
Сквозь тарахтенье зениток донеслись лязг и бренчание.
– Еще пожарные! – крикнул кто-то, и, несмотря на отсутствие воды, все, даже подпиратели фонаря, ринулись к восточному торцу.
– Наш шанс, – сообразил я. – Дальше выжидать опасно. Готова?
Верити кивнула.
– Так, погоди…
Я оторвал несколько длинных полос от изодранного подола ее юбки и окунул их в лужу, натекшую из пожарного рукава. Вода была ледяная.
– Завяжи нос и рот, – велел я, выжимая полосы и отдавая одну Верити. – Когда войдем, пробирайся в тыльную часть нефа, а потом вдоль стены. Если потеряемся, дверь в башню около западного портала, сразу слева.
– Потеряемся? – переспросила она, завязывая маску.
– А вот этой обмотай правую ладонь, – инструктировал я. – Дверные ручки могли раскалиться. Переброска на пятьдесят восьмой ступени снизу, не считая пола.
Я сделал и себе обмотку из оставшейся полосы.
– Что бы ни случилось, не останавливайся. Готова?
Она кивнула, и зеленовато-карие глаза над маской испуганно расширились.
– Спрячься мне за спину.
Я осторожно приоткрыл правую створку двери. Нет, пламя не вырвалось, только клуб бронзового дыма. Отпрянув, я выпустил его и заглянул внутрь.
Не так страшно, как могло бы. Восточный торец весь в дыму и пламени, но с этой стороны дым еще достаточно редкий, можно что-то разглядеть, и крыша вроде пока держится. Окна везде, кроме Кузнечной капеллы, выбиты, пол покрывают красно-синие осколки.
– Осторожнее по стеклам. Глубоко вдохни – и вперед! Я за тобой.
Я распахнул створку.
Верити помчалась бегом, я за ней, закрываясь от палящего жара. Добежав до западной двери, она рванула ее на себя.
– Сразу налево! – крикнул я, хотя Верити меня уже вряд ли слышала сквозь рев огня. – Наверх! – заорал я, увидев, что она застыла, удерживая створку. – Не жди меня! – Мне оставалось еще пара метров. – Беги наверх!
За спиной раздался рокот, и я обернулся, решив, что рушится арка клерестория. С оглушительным звоном окно Кузнечной капеллы разлетелось веером сверкающей шрапнели.
Я пригнулся, закрываясь рукой, успев подумать за миг до того, как взрывная волна бросила меня на колени: «Фугас. Откуда?! В собор не было прямых попаданий».