— О чем разговор! Само собой!
— Только сразу предупреждаю: сие действо даст результат только в том случае, если мы, во-первых, найдем пригодные для идентификации следы, и, во-вторых, если наш Андрей не в ладу с законом.
— Иначе — совсем бесперспективно? — подсдулся Московцев.
— Пока не знаю… Все, извините, Петр Николаевич, мне пора. Если вспомните что-то существенное — звоните…
* * *
«Полтора часа — полёт нормальный!» Лариса продолжала целеустремленно накачиваться за барной стойкой, героически полируя дневное шампанское вечерним мартини. Увы и ах — так славно начинавшаяся пятница с наконец-то спихнутым полугодовым отчетом и более чем щедрой премией от шефа грозила завершиться пьяным ночным одиночеством.
Почти три недели Юрка компостировал ей мозги и кормил «завтраками» обещаний. И вот сегодня, когда промеж них всё было вроде как окончательно обговорено, когда холодильник и домашний бар были загружены под завязку, а дорогущее нижнее белье из «Дикой орхидеи» готовилось к ночному тест-драйву, этот подлец позвонил ей на работу и, путаясь в показаниях, принялся блеять про внезапный приезд тещи и возникшую в связи с этим семейную повинность провести предстоящий уик-энд на даче. Короче, в последний момент променял блядки на грядки — с-скотина такая!
Неудивительно, что после такого сообщения Лариса решила отыграться на своих бабах из бухгалтерии. Как результат — предсказуемо разругалась со всеми вдрызг и ушла с работы, хлопнув дверью.
Ушла, полная решимости наставить рога подкаблучнику Юрасику. Либо, если не подвернется подходящей кандидатуры, просто нажраться в хлам. И теперь вот, учитывая, что единственный приличный мужик в этом заведении продолжал категорически не обращать на нее внимания, второй вариант становился все более и более реальным…
— Сто писят коньяка! — раздалось за спиной требовательное, однозначно выдающее в носителе уроженца кавказских предгорий.
— Вам какого? — равнодушно уточнила барменша.
— Э-э-э-э… Штоб не паленый, да? А тебе, красавица, што заказать? — На плечо Ларисы бесцеремонно опустилась шерстяная ладонь, и бухгалтершу буквально передернуло от столь нарочитого хамства.
Она порывисто развернулась и швырнула в низенького, кругленького золотозубого усача пренебрежительное:
— Отвали!
— Зачем так грубо отвечаешь, да? — возмутился кавказец, плотоядно пожирая глазами голые коленки Ларисы. Кои, с учетом нахождения на высоком барном табурете, располагались практически вровень с его горбатым носом.
Вообще, при своих солидных габаритах Лариса являлась обладательницей весьма аппетитной фигуры. Да и ноги у нее были вполне себе стройными, без предполагаемой комплекцией излишней полноты.
— Я сказала — отвали, козел!
— Э-э-э-э… Ты про кого сейчас сказала?! Слышь, ты?! — «Ара» с силой схватил ее повыше запястья, и Лариса вскрикнула от боли. — Овца?!
В следующую секунду откуда-то из глубины зала донеслось раскатистое:
— Милейший!
Кавказец удивленно поворотился.
— Да-да, это я вам! — вставая из-за стола и уверенной походкой направляясь к ним, подтвердил тот самый «не поддающийся визуальной обработке» мужчина. — Вам не кажется, что вы ведете себя не подобающим образом?
— Что сказал, да?
— Я не знаю, в чем суть конфликта, но, по-моему, эта дама не желает с вами общаться?
— Слюшай! Вали отсюда, да? Пока я тибе…
— Предлагаю докончить наш диспут на улице, — спокойно, абсолютно без эмоций предложил мужчина. — Как вам такой вариант?
— Пашли, да? — С вызовом клацнул золотом зубов кавказец. — Я из тебя щас кебаб делать буду! — и стихийные дуэлянты двинули на выход.
— Может, полицию вызвать? — испуганно предложила барменше Лариса.
— Не надо. Сами разберутся, — отмахнулась бывалая и не такие виды видавшая работница общепита.
И ведь — как в водку глядела…
Буквально через пару минут, что показались Ларисе вечностью, Русаков возвратился. Потирая правую кисть, он подошел к барной стойке и с обезоруживающей улыбкой адресовал ей успокаивающее:
— Не волнуйтесь, он больше здесь не появится. По крайней мере сегодня точно.
Андрей обозначил намерение вернуться за столик, но окончательно и бесповоротно очарованная Лариса, не в силах более сдерживаться и устав ждать милостей от природы, сама взяла самца за рога:
— Мужчина! А может, вы меня пригласите?
— Э-э-э… Прошу прощения?
— Ой, только не надо делать вид, что мое предложение вас шокирует.
— Хорошо. Не буду. Делать. Напротив, почту за честь, — Русаков галантно протянул Ларисе руку и помог ей спуститься на бренную землю.
— Благодарю. А то я тут уже больше часа, как последняя дура, «снова сижу одна — снова курю, мама, снова…».
— Вот только взятой за основу тишины окрест не наблюдается? — усмехнулся Русаков, сопровождая даму к своему столику.
— Во-во. Крутят всякое дерьмо. Нет чтоб Ленку поставили. Я ее просто обожаю!
— Наверное, можно заказать? В смысле — Ваенгу? Сейчас схожу, узнаю.
— Извините, как вас?
— Андрей.
— А я — Лариса.
— Очень приятно.
— Мне тоже… Андрей, раз уж вы все равно идете в ту сторону, попросите сразу еще и бутылочку мартини. Не волнуйтесь — я вас не разорю. Деньги есть! — В качестве подтверждения бухгалтерша приоткрыла сумочку и кокетливо засветила увесистую пачечку премиальных долларов, перетянутых резинкой.
— Если я и волнуюсь, то совсем по другому поводу.
— Это какому же?
— У вас, Лариса, очень волнительное… декольте.
— Ох, Андрюша! — укоризненно покачала головой бухгалтерша. — А вы, оказывается, шалун!
— Еще какой! — обнадеживая, подтвердил Русаков и направился делать заказ. Подспудно отметив, что наживка была подобрана им идеально.
Впрочем — как всегда. «Фирма веников не вяжет; про нашу пряжу худо не скажут…»
* * *
Если у бухгалтерши Ларисы личная жизнь начинала потихонечку налаживаться, то вот перед Купцовым в этом направлении сейчас отчетливо маячила лишь одна перспектива — отсутствия каких-либо перспектив.
Оскорбленный в самых лучших чувствах, в гордом одиночестве сидел он на кухне и кушал водку. Справляя поминки по растоптанным каблучками Яны Викторовны его, Купцова, надеждам и вытекающим из них планам. Кои, планы, могли бы зайти весьма далеко, кабы сегодня днем их столь беспардонно не притормозили.
Литровая бутылка была опустошена почти на треть, когда вдруг скрипнула дверь («никак руки не дойдут — петли смазать!») и на кухню просочились: сперва оголодавшая кошка Муся, тотчас кинувшаяся к своей миске, а затем и ее хозяйка — сердитая заспанная Ирина в пижаме и с трубкой радиотелефона в руках.