— А ты… чёрт.
Всё правильно. Когда меня парализовали и мы джампировали к Земле, куалькуа был во мне!
Слишком уж я свыкся с присутствием куалькуа в своём теле. Даже тени удивления не возникло, что чужой остался при мне, живой и разумный!
— Ты переносил джамп, потому что был частью меня?
Нет. Вспомни устройство моего разума. Перед джампом я убрал сознание из той части, что была в твоём теле. Потом вернул обратно. Я пережидал прыжки.
— А мог их выдержать?
Не знаю. И не хочу проверять. Для меня отрицательный результат будет не гибелью отдельной особи, а смертью всей расы.
— Серьёзно… — Я чуть успокоился. — Но вы со Счётчиками — исключения из правил. Тебя, полагаю, всё равно не заставить гонять корабли по Вселенной. Счётчикам тоже чужая функция ни к чему.
Дело не только в этом. Пётр, неужели ты считаешь, что невозможно создать механические устройства, переносящие джамп? Чисто механические приспособления для перезагрузки информации в компьютеры? Неразумные биологические среды, способные ориентироваться по звёздам и подавать энергию на джампер?
— Ты не должен сообщать это Сильным расам, — выпалил я.
Куалькуа засмеялся.
Успокойся. Неужели ты считаешь Сильные расы неспособными прийти к этому выводу самостоятельно?
— Тогда почему? — крикнул я. — Почему мы гоняем корабли по Галактике? Нам что, не нашли иной роли?
Раса, у которой нет функции, отторгается Конклавом. Это судьба многих рас, Пётр. Я помню их. Янтарные жуки… это был коллективный разум, аналогичный моему. Но они не выдерживали космических полётов, а их планета не производила ничего ценного. Млекопитающие, подобные вам, но не способные смириться со своей ролью… А была целая планета, имевшая разум. Океан разумной протоплазмы, с которым никто не смог установить контакт… и Алари получили приказ… Конклав расчётлив, Пётр. Он не держит в своих рядах тунеядцев. Рано или поздно это обернётся против него, но я полагаю, что скорее поздно.
— Так в чём же наша особенность, куалькуа?
Ты не задумывался о цене прыжка? О той точности, что требуется при джампировании на двенадцать с лишних световых лет?
— Но мы же добились…
Посчитай, Пётр. Погрешность ваших примитивных систем ориентации. Соотношение скоростей. Движение звёзд в Галактике. Никакая навигационная система не способна вывести корабль к цели, если цена прыжка — двенадцать световых лет.
Я был повержен и раздавлен.
Легче согласиться, что святая инквизиция не ошибалась и Солнце вращается вокруг Земли.
— Но мы ведь прыгаем, куалькуа. Долетаем — и возвращаемся.
Наперекор логике. Наперекор статистике. Наперекор всему. Сильные расы создавали автоматические корабли с джамперами. Они затерялись в космосе. Уходили в прыжок к Денебу — и выныривали у Альтаира. Отправлялись в полёт от Спики — и к ней же прилетали.
— Почему?
А вот этого я не знаю. Могу лишь предположить. Джамп — не просто движение в пространстве. Это ещё и взаимодействие со Вселенной. Человеческий разум — такая же неотъемлемая часть джампера, как магнитная катушка из сверхпроводника и антенна из свёрнутой спиралью серебряной нити. Без пилота джампер уносит корабль в произвольном направлении. В этом ваш секрет, человек. Ваше счастье.
— И всё же… почему…
Для Земли будет лучше, если никто не узнает ответа.
Я кивнул. Наверное, куалькуа прав. И удачу надо принимать как данность, не задавать вопросов, не искать решений…
— Ты знаешь, куалькуа, мы не умеем обходиться без ответов. Так уж получилось.
Я невольно улыбнулся, вслушиваясь в напряжённую тишину внутри себя.
— И знаешь, друг мой, это, наверное, ещё большая загадка, чем джамп…
Мне казалось, что он не ответит. Но куалькуа шепнул — тихо-тихо, будто нас возможно было подслушать:
Да, это загадка. Более того. Возможно, это и есть ответ…
Река оказалась самой обычной рекой. Тем, что мне сейчас и было нужно. Я дошёл до неё уже в темноте — если, конечно, в Ядре уместно это слово. Небо пылало от звёзд, вода искрилась, перекатываясь на отмелях.
Опустившись на колени, я напился. Вода пахла песком, но была чистой и живой. К чёрту осторожность, я не в том положении, когда можно бояться инопланетной дизентерии…
Завтра я пойду вниз по течению. Хочется есть, но куалькуа поможет — уж какую-нибудь рыбёшку я поймаю. Если она здесь вообще есть.
Раскинувшись на тёплом песке, я смотрел в небо. Где-то там затеряны звёзды, по которым я сверял прыжки. Сверял, не подозревая, что это совсем не нужно. Что дело не в ориентации антенны, соотношении скоростей и начальном импульсе. Всё дело во мне.
Не просто извозчики! Ещё и лошади!
Что для русского в радость, то немцу — смерть. Что для человека в кайф, то чужому в безумие.
Как смешно — мы нуждались в обосновании принципа джампирования. И учёные высказали теорию, которую безрассудно рискнули проверить астронавты. И теория заработала — потому что этого очень хотелось пятерым камикадзе, сидящим в жестянке шаттла.
А чужим этого не дано. Находить подтверждение досужим домыслам. Восполнять верой пробелы в знаниях. Убеждать себя, что всё должно быть именно так!
Может, потому у чужих так туго с религией? Не находят они оснований верить в Бога, вот и не верят.
Но где-то же должен быть ответ… не могу я обойтись без ответа.
Почему мы так похожи, да что там похожи — одинаковы! Тень, Геометры, Люди — словно отражения друг друга, и пусть одно зеркало огромно, другое поменьше, а третье совсем маленькое — но сходство бесспорно…
Дед, наверное, рад. Как же — третья гуманоидная раса…
Я засыпал. Наверное, стоило отойти подальше от реки — скоро песок совсем остынет. Но не хотелось вставать, разрывать паутину сна…
Опасность!
Куалькуа во сне не нуждался.
— Что? — прошептал я, переворачиваясь на живот, оглядываясь. — Где?
Река. Плеск. Свет.
Я всмотрелся — и увидел в звёздном мерцании громоздкий тёмный силуэт, лениво скользящий вниз по течению. Слабый жёлтый огонёк тускло теплился над водой.
Корабль?
Да нет, слишком уж тихо движется…
Воображение послушно дорисовало контуры чудовищного тела, выпученный сверкающий глаз на стебельке. Ну почему в первую очередь всегда ожидаешь встретить монстра?