– Но мне-то это зачем?
– А я вам заплачу. За хлопоты. У Левы в чемодане лежат деньги, евро, тысяч пятнадцать. Я бы вообще могла просто сойти на станции и исчезнуть… И меня бы долго не могли найти. Но тогда бесследно пропали бы все украшения и деньги Миши, понимаете? И все подумали бы на меня. А так – вы все вернете. Соглашайтесь, умоляю вас. А деньги я вам сейчас принесу…
Надя на какое-то мгновение представила себе заполненную людьми комнату с гробом посередине, выпуклый и словно припудренный лоб покойника с орлиным профилем, одетую в траур Женю, уменьшающуюся на глазах под взглядами людей, пришедших попрощаться с ее мужем. И ядовитый шепот. «Это она убила его… В поезде… проколола ему сердце вязальной спицей… Таблетки вовремя не дала… Я сама лично видела, как она ходила в бриллиантах Сарочки… Вы не знаете, сколько денег он дал ее отцу? А сейчас еще и квартиру его приберет к рукам, и деньги… Сучка молодая. Дрянь».
– Но вас же будут искать, Женя!
– Поселюсь где-нибудь в деревне, затаюсь… Начну новую жизнь. Да, я еще записку родителям напишу, передадите? Не важно, когда. Главное, чтобы они знали, что я жива и здорова.
– Послушайте, у меня другая идея. Понимаете, вот так быстро это не делается… Хорошо, предположим, вы сейчас сойдете на станции… Какая сейчас будет станция, не знаете?
– Знаю, я посмотрела расписание… Через полчаса станция Зимовники, в 21.43, стоянка три минуты.
– Вот! Сойдете, пересядете на другой поезд, идущий в этом же направлении, и доедете до Лазаревского. А там найдете меня в гостинице «Шторм», я вам сейчас напишу адрес. Вот когда мы с вами там встретимся, тогда, не торопясь, все обдумаем, решим, как правильно поступить. Украшения свои забирайте, деньги – тоже. Вы правы, все исчезнет, если вы оставите здесь…
Тело вашего мужа найдут, в записной книжке – телефон его сына, родственников, полиция разберется, сообщит им, и потом все пройдет так, как положено. Тело будет сохранено в городском морге, в Сочи, к примеру. Туда прилетит из Москвы его сын или внук, заберут его, похоронят, быть может, в Москве. Это уже они сами решат. Потом вы каким-то образом сообщите им о том, что отказываетесь от наследства и что готовы подписать все документы и вернуть драгоценности их матери. И вот после этого, я думаю, они простят вам ваш поступок, ваше бегство, так скажем… Лейбу Хаимовичу вы сейчас все равно уже ничем не поможете.
Конечно, ваше бегство может показаться просто дичайшим поступком, непонятным… Но я вас понимаю, Женя.
Она чуть не добавила: вы еще не знаете, в какую историю влипла я сама!!!
Женя бросилась к Наде, обняла ее за шею, разрыдалась.
– Понимаете, я – дура, дура!!! Но я должна была помочь папе. Все это мы сделали от отчаяния… Но я не знала, не знала, что вот так ужасно все это может закончиться… испугалась, понимаете! К тому же слишком много обрушилось на мою голову… Я перестала спать… Я мужа вижу во сне, просыпаюсь вся в слезах… Я бы просто не вынесла эти похороны и все такое, чувствую, что эту психологическую планку мне просто не одолеть.
– Успокойтесь. Вам нужно вернуться в купе, собраться, взять все только самое необходимое, оставить записную книжку на видном месте и сойти в Зимовниках. Это все. Уложите вашего мужа, укройте его одеялом так, чтобы он выглядел спящим. Вы выйдите из поезда как будто бы за сигаретами, налегке, без вещей… Если хотите, я выброшу ваш чемодан или сумку в окно… Пусть проводница подумает, что вы просто опоздали на поезд… Это для полиции…
– Отличная идея!
– Спрячьте украшения… – Надя придвинула ей драгоценности Гольдмана. – Понадежнее.
– Спасибо вам…
Пока Надя писала свой номер и адрес гостиницы, Женя сходила в свое купе, собралась и вернулась к ней с небольшой сумкой. Она была бледная, растерянная.
– Проводница может увидеть вас здесь, Женя. Мне тоже неприятности не нужны. Отправляйтесь в вагон-ресторан, вот оттуда и выйдете на перрон. Давайте сюда вашу сумку, как только поезд тронется, я скину ее вам. Надеюсь, вы верите мне.
– Да бог с ней, с этой сумкой… Главное – это деньги и драгоценности, а они все на мне, рассовала по карманам.
– Ну что ж, тогда – с Богом!
В кабинет постучали. Борис тряхнул головой и потер кулаками глаза, словно засыпанные песком. Бессонница. Мысли о том, что его обманули, предали, что от него сбежали, опозорили, унизили (вся прокуратура уже знает, что он разыскивает сбежавшую жену!), не давала ему покоя. Да он просто сходил с ума! Ведь ему-то казалось, что ему повезло с женой, что она – самый близкий и родной человек! У них прекрасные дети! Чего ей не хватало? Он всегда был нежен с ней, заботился о них. Конечно, они никогда не были богаты, и его мать постоянно, он знал, тайком от него давала Наде деньги. Или же сама покупала ей то колечко, то цепочку золотую, а в ноябре вот, к примеру, добавила пятьдесят тысяч на шубку! Ему было приятно, что между его самыми близкими женщинами сразу же установились сердечные отношения.
Ну что, что могло случиться, чтобы Надя, так любившая своих сыновей, подбросила их свекрови и исчезла? Ну, какая еще тетка? Какие похороны?!
– Войдите.
Дверь отворилась, и он увидел худенькую женщину в тонкой курточке, джинсах. Из-под вязаной шапочки выбиваются длинные волосы. Взгляд настороженный, какой бывает у человека, который не уверен, что не перепутал дверь и вошел именно туда, куда надо.
– Это вы – Борис Петрович Гладышев?
– Да, это я. Проходите, – он знаком предложил посетительнице сесть. – Слушаю вас.
– Вы – муж Нади Юфиной, так?
Он моментально выпрямился на стуле, чуть не подскочил. И испугался, сердце его забухало в груди, кровь запульсировала в висках. Неужели с ней что-то случилось? Господи, помоги, Господи, помоги!
– Вы кто?
– Меня зовут Катя. Я знаю, что произошло, поэтому и пришла. Хотя я дала слово Наде, что не выдам ее.
– Что с ней? Где она? Жива? Здорова? С кем она ушла? Куда?
– Да успокойтесь вы… – Катя перешла на шепот и заговорила медленно, проговаривая каждое слово, словно боясь, что он не услышит ее, не поймет смысла сказанного. Однако по мере того, как она подбиралась к главному, темп ее речи ускорялся, и последние слова она просто выпалила скороговоркой. – С ней все в порядке. Не знаю даже, с чего начать… Понимаю, что я своим визитом к вам как бы предаю Надю, которая, можно сказать, вытащила меня из могилы… Да-да. Не удивляйтесь! Я была ну просто на грани, от меня муж ушел… Но это уже не важно… Я резала себе вены. А она меня спасла! Она просто вернула меня к жизни, а сама, я так думаю, влипла в какую-то нехорошую историю… Ну просто очень нехорошую. И я здесь, чтобы успокоить вас как ее мужа, сказать, что у нее нет никакого любовника и что она ушла из дома не по своей воле. Ее заставили! Какие-то нехорошие люди, которым задолжали вы, Борис Петрович. Да-да, она мне так и сказала, что она ищет одного человека, чтобы поговорить с ним! И этот человек – кто-то из вашего окружения, я имею в виду – преступник! Речь идет о какой-то важной информации, я так поняла. Вот она разыщет его, поговорит с ним и сразу же вернется.