– Я – из горного клана! – надменно произнес Кэр.– Увальни с равнин – просто навоз для полей!
– Я видел и горцев!
– Тогда что тебя удивляет… наставник?
– Твое лицо! – рявкнул помощник Управителя так громко, что кое-кто из зрителей обернулся.– Ты так же похож на самерийца, как я – на землепашца-агра, которого только что сожрали!
– Ну и что? – Кэр пожал плечами.– Какое это имеет значение, если сам вождь клана Мечей принял меня в свой дом?
– Так тебя не интересует, кто твои настоящие родители?
– Мой отец – вождь Хардаларул! – отрезал юноша.
В его серых глазах запрыгали искры гнева.
– Ладно,– отступился помощник Управителя.– Я, в конце концов, тоже не знаю, кому обязан рождением! Моя приемная мать – палуба корабля, а отец – плетка капитана! Так что тебе повезло больше, сынок!
– Да,– сказал Кэр.– Мне повезло! А если бы твои слова слышал мой отец, твоя кровь уже смочила бы этот камень!
Юноша топнул ногой.
– Или – его кровь! – Хар-Руд прищурился.– Не зарывайся!
Кэр молчал. И смотрел в сторону, когда глаза эгерини буравили его щеку.
– Ты говорил, здесь травят медведя? – произнес он примирительно после минутного молчания.
«Да,– подумал Хар-Руд с удовольствием.– Мальчик умнеет на глазах!»
– Завтра! Сегодня только то, что ты уже видел!
– Может, пойдем?
– Пожалуй. Как тебе ублюдки?
– Такие же паршивые, как ваши бедные львы! Бос что-то говорил о пиршестве?
Хар-Руд фыркнул:
– Он назвал это пиршеством? Ха! Будет безобразная попойка, парень! И половина здешней аристократии примет в ней участие! Лучшая половина! У тебя есть серьезный шанс поиметь благородную даму, пахнущую драгоценными аретскими духами. Или – двух! Или – трех, как собираюсь сделать я сам! Игры – такой большой праздник, сынок, что каждая увешанная самоцветами блядь мужского или женского пола охотно развяжет кошелек, чтобы какой-нибудь верзила с разрубленной рожей повалял ее по ковру!
– Кошелек? – удивился Кэр.– Это…
– Именно кошелек! В нем хранят деньги, если ты еще не знаешь!
– Мы храним деньги в поясе!
– Ну, пояс они распускают куда охотней! Тебе понравится, сынок! Такие, как ты, должны любить баб и хорошую драку! Иначе не стоило вытаскивать тебя из петли! Как думаешь, почему я это сделал?
– Потому, что я похож на тебя?
– Ну нет! Я как раз предпочитаю деньги! Иначе сегодня не Медведь, а Хар-Руд-Пополам заправлял бы Зелеными! А твой приятель Устул (юноша поморщился) валялся бы с дыркой в брюхе!
– Что же,– спросил Кэр с интересом,– если человек – настоящий воин, он должен любить подраться и поразвлечься с женщинами?
– Я так сказал? – удивился Хар-Руд.– Ты путаешь воина и Потерявшего Жизнь! Я, например, хороший воин, а трижды думаю, прежде чем схватиться за меч! А царь Фаргал, к примеру, совершенно равнодушен к женщинам!
– Он предпочитает мужчин? – заинтересовался Кэр.
– Ты не одинок в этом предположении! – ухмыльнулся Хар-Руд.– Но – неправ! О нашем Императоре ходят разные слухи, говорят, например, что у него в любовницах сама богиня Таймат… Но я так не думаю. Я полагаю, Фаргал всем женщинам предпочитает ту, которую именуют Власть! Вот то, что слаще женщин, драк, да всего на свете!
– Потому ты стал помощником Управителя?
– Пошли! – с досадой проговорил Хар-Руд.– У тебя – неплохие мозги, но поставлены как-то набекрень! Я же сказал, что люблю деньги! Но от хорошей бабы тоже никогда не отказываюсь!
Эгерини рассмеялся.
На Арену тем временем выбросили еще одного несчастного. Такого же убогого, как и первый.
– Вот здесь когда-то стоял Фаргал!..
Мечтательная дымка заволокла глаза Хар-Руда.
– Здесь, на арене? Ты говорил: он задушил льва?
– Угу. И рычал при этом так жутко, что львица смылась в клетку и сидела там, смирная, как овечка!
– Я бы посмотрел на такое! – задумчиво сказал юноша.– Но от этого,– кивок в сторону человека на Арене,– подобного ждать не приходится!
– Это точно! – в первый раз за последние полчаса согласился с ним помощник Управителя.
И они ушли.
Хотя еще долго доносилось до них утробное рычание хищников, смешанное с диким воем толпы на трибунах. До тех пор пока Кэр и Хар-Руд не оказались в другом крыле дворца.
– Какая изящная вещь! – произнес Люг, разглядывая бокал.– Эгеринская работа времен Шорской династии, я полагаю. Не менее шести веков. А вот эта треугольная отметина – от наконечника карнагрийской стрелы! – Сокт постучал по серебряному основанию.– Как приятно пить из военной добычи, что шесть веков назад отобрал потомок эгеринского принца у бедного эгеринского солдата!
– Это мой собственный бокал! – проворчал Фаргал.– Вы, обитатели Священных островов, столь хорошо разбираетесь в искусстве, что меня так и подмывает передать тебе или Кен-Гизару ключи от царских кладовых!
– В искусстве? – Люг поставил бокал на шелк скатерти, чтобы подцепить ножом ломтик копченого угря.– Нет, мой царь! Не в искусстве – в добыче! Мы, сокты, с детства учимся понимать, за что на имперских рынках дают настоящие деньги. Наши земли малы и бедны в сравнении с великолепием Империй. А Яго неугодно, чтобы мы покинули Священные острова и отхватили кусок пожирней. Потому нам только и остается, что стричь тех, кто стрижет вас!
– Меня никто не стрижет! – отрезал Фаргал.
Сокт усмехнулся.
– Так не бывает! – сказал он.– Даже лев достанется гиенам, когда сдохнет!
Он осушил бокал и повертел его в пальцах:
– Послушай! Подари мне его!
– Забирай! – равнодушно отозвался Фаргал.– Почему бы тебе не взглянуть на Игры?
– Желаешь поговорить с послом Эгерина наедине?
– Я желаю немного подумать! Я устал от твоей иронии, Люг!
– Потерпишь, мой царь! Игры? Нет, я люблю другой сорт потасовок! Кстати, не хочешь ли поразмяться? Я был у тебя в оружейной; там не найти меча, на котором не лежал бы слой пыли в палец толщиной!
– Свой меч я ношу с собой! Ты нервничаешь, Люг? Из-за эгеринского посла?
– Нет, мой царь! Из-за этого.– Сокт коснулся браслета с символом Яго на своем запястье.– Со вчерашнего вечера он жжет мою кожу!
Фаргал нахмурился и уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но тут появился слуга.
– Благородный Скаэр Станар! – доложил он с поклоном.