— Пусть лорд Ланкастер на досуге прочтет и ознакомится. Список сотрудников, выражавших панические настроения в его отсутствие. Передайте, пусть взглянет. Полагаю, столь захватывающее чтение настроит Кристофера на рабочий лад. Я ведь не зверь какой и представляю, что теракт, взрыв, контузия и плен — вовсе не шуточки. Отнесусь сочувственно, с пониманием, если какое-то время Кристофер не сможет полноценно работать в прежнем режиме. Однако появляться в офисе он должен регулярно. И обязан выступить перед прессой.
— Кит уже выступил перед прессой, разве нет?
— Я уверен, — проговорил Мерфи сухо, — получится гораздо лучше, если лорд Ланкастер повторит свое выступление, но на сей раз громко, ясно и четко, а не читая по бумажке, мямля и запинаясь на каждом слове, и без реплик в сторону вроде «Что же вы вытворяете, скоты» и «Все вы сгорите в адском пламени».
— Кит имел в виду повстанцев. Исключительно повстанцев. Если здесь наличествовало обобщение, то явно непредумышленное и, вдобавок, превратно истолкованное.
Мерфи засмеялся ржавым, скрипучим смехом, больше напоминающим стоны грешников, терзаемых на дыбе.
— Боюсь, кое-кто всерьез воспринял непредумышленные обобщения лорда Ланкастера на свой счет. Как иначе объяснить внезапную отставку министра по контролю за средствами массовой информации и радикальные перестановки в высшем руководстве государственного вещательного концерна ИСТИНА инк.
— В действительности, для этого может иметься масса причин… — заметил Ричард.
— Я и сам наивно рассуждал в этом духе, пока утром мне не позвонил Верховный Канцлер Милбэнк. Не стану утомлять вас пересказом нашей беседы, скажу лишь, этот проходимец грозился нам большими неприятностями, если лорд Ланкастер не перестанет вслух называть проходимцев проходимцами и, тем более, грозиться им вечным адским огнем. Да, я выразился несколько витиевато, но, уверен, вы уловили мою мысль.
— Уловил, мистер Мерфи.
— Отлично. Идите, работайте.
Поскольку разговор их происходил поздним вечером пятницы, особенно важных дел в офисе у Ричарда не намечалось. Разве невыносимо скучное, хотя необходимое плановое совещание с главами филиалов Квадрантов Первого Кольца. С трудом заставив себя досидеть до конца, он поехал домой, предварительно набив портфель документами, включая официальные и неофициальные результаты расследования причин взрыва, прогремевшего на заводском комплексе в столице Дезерет, городе Дисе. Вдруг Кит захочет ознакомиться.
Официальное заключение, которое Ричард подписал, скрепя сердце, гласило, что причиной взрыва послужила преступная халатность сотрудников завода, ответственных за обеспечение безопасности, а также бесперебойную работу и содержание в надлежащем порядке технического оборудования.
Неофициальное заключение отвергало версию преступной халатности и склонялось к версии осознанного, злонамеренного и продуманного саботажа. То есть, взрыв явился прямым следствием виртуозно осуществленного сэйнтистами грандиозного теракта. Разрушенный заводской комплекс не подлежал восстановлению. Четыре тысячи погибших, десять тысяч пострадавших. Корпорация оплатила раненым расходы на лечение и выплатила семьям погибших щедрые компенсации. Однако Ричард не мог не понимать, что если ситуация на Дезерет не стабилизируется, эти люди на свои щедрые компенсации и куска хлеба на черном рынке скоро приобрести будут не в состоянии.
— Ах, как плохо, — бормотал он, рассеянно дергая мочку уха с бриллиантовой серьгой.
Что поделаешь? Ричарду тоже здорово досталось. Попытки разузнать, что на самом деле творится, привели его прямиком в сумрачные подземные казематы Отдела Благонадежности, в кабинет директора Блэка Холлиса. Сложив пальцы шалашиком, Холлис целую вечность взирал на Ричарда через стол своими желтыми немигающими глазами рептилии.
— Лорд Торнтон, уймитесь, — проговорил он, наконец.
— А если не уймусь?…
— Тогда мне придется вас арестовать, — сказал Холлис и развел руками, демонстрируя свое сожаление по данному поводу.
Ричард поежился, ощущая холод, исходящий от выкрашенных грязно-оливковой краской стен. Еще бы. Они находились на глубине сорока миль под землей, в бункерах, погребенных в толщах вечной мерзлоты.
— Вы не можете меня арестовать. С какой стати?
Без единого звука Холлис протянул Ричарду сверхсекретную директиву, где черным по белому значилось, что господин директор Отдела Благонадежности имеет священное, незыблемое право арестовать кого угодно, когда угодно и где угодно. Без всяких на то веских причин. Просто оттого, что ему захотелось.
— Но это не может быть законным, хоть тресни.
— Лорд Торнтон, стабильность и процветание нашего великого государства должны быть обеспечены. Любой ценой! Любой! Ценой! Вы, как лояльный добропорядочный гражданин, я вижу, понимаете это.
— Отлично. Что вы предлагаете?
— Предлагаю вам успокоиться и хорошенько поразмыслить. Видите ли. Нам лорд Ланкастер вовсе не нужен мертвым. Совсем наоборот. Лорд Ланкастер нужен нам живым и здоровым.
— Нам? Кому это — нам?
Холлис усмехнулся.
— Вам. Мне. И мятежному губернатору Сэйнту.
— Так. Что это значит?
— Лорд Торнтон, не хочу оскорбить вашу благородную особу, но, думается мне, вы малость глуповаты. Я ведь вам все самым прекрасным образом объяснил. Мне больше нечего прибавить.
Возможно, Ричард и впрямь был глуповат. Из разговора с Холлисом он уяснил лишь, что Кит впутался в некую головокружительно запутанную властную интригу. Тем не менее, директор Отдела Благонадежности оказался прав, как никогда. Кит вернулся домой, целый и невредимый. Возможно, и впрямь стоило успокоиться на этом и уняться… хоть на время.
В фамильном особняке Ричарда встретили тишина и надутая персик.
— Папулечка, твой странный друг теперь будет у нас жить всегда-всегда?
— Чем ты опять недовольна?
— А что он взял сегодня и выгнал из дома всех наших гостей!
Под «гостями» Серафина подразумевала своих богемных знакомых, поэтов и художников, что жили в фамильном особняке Торнтонов неделями, ели, пили, одевались и всячески шиковали за счет хозяина. Взамен, правда, они слагали Ричарду хвалебные оды, лепили бюсты и рисовали парадные портреты, называли меценатом и благодетелем, но не передать, как он был рад избавиться, наконец, от этих липучих, приставучих идиотов. Порывшись в карманах пиджака, он в утешение протянул расстроенному персику запечатанный пакетик мятных леденцов.
— Мы устроили поэтические чтения в саду, — пожаловалась папулечке Серафина, хвостиком следуя за ним в гостиную, — а этот человек копался у нас в саду. Я боюсь представить, чем он занимался. Что-то рыл, прокладывал какие-то трубы, возился с проводками и электричеством. Не удивлюсь, если он заминировал наш сад.
Ричард тоже давно не удивлялся фантасмагорическим идеям, что поселялись в голове у персика после щедрой порции Мыслераспылителя. Стягивая пиджак и развязывая галстук, он поглядел жене за спину и увидел дорогого друга, который подкрадывался к Серафине из-за мраморной колонны с лопатой в руках. Надо отдать Киту должное, крался он абсолютно беззвучно.