– В Чикаго.
– Можно конкретнее, Майкл?
– Можно, когда вы приедете.
– Тогда я вылечу завтра, первым рейсом.
– Я буду говорить только с вами или с Хьюзом. Больше ни с кем. Понятно, Гарри? Если я замечу кого-то еще, то тут же исчезну.
– Понял.
– У вас есть какая-то гостиница для встреч?
– Как правило, это «Дрейк». Дайте мне минутку, Майкл, я проверю расписание…
– Если вы пытаетесь отследить звонок, Гарри, я рассержусь.
– Нет, нет, нет… Если не будет задержек с самолетом, я буду в гостинице «Дрейк» не позже двух тридцати дня.
– Я позвоню вам туда в это же время.
И Майкл позвонил, дав Шору подробные инструкции и назначив ему встречу в Храме единства. Заместитель директора ОБОПВ должен был посетить последнюю экскурсию и дождаться появления Майкла.
Был солнечный июньский вечер. Уже вышел последний посетитель. Двери храпа были расположены сбоку здания – еще один отказ архитектора от штампов, вероятно, на самом деле продиктованный желанием заглушить шум близлежащей дороги.
Майкл стоял через дорогу от церкви. Он ждал и наблюдал еще минут десять, спрятавшись за деревьями рядом с храмом, построенным в готическом стиле, в отличие от шедевра Райта. Удачное месторасположение давало Майклу необходимый угол обзора, так как к входу в Храм единства можно было подойти с любой стороны.
Перебегая дорогу к церкви, Майкл – в коричневой куртке, желтом свитере и светло-коричневых брюках – был похож на одного из туристов, хотя вместо камеры у него был кольт в кобуре под мышкой. Он прошел по дорожке к деревянной, украшенной витражами двери, с характерными для творчества Райта геометрическими узорами. Дверь соединяла два крыла сооружения в стиле модерн. Чтобы легче было достать оружие, Майкл расстегнул куртку, проходя под рельефной бронзовой надписью:
ПОЧИТАЙТЕ ГОСПОДА И ВОЗЛЮБИТЕ БЛИЖНЕГО СВОЕГО.
Майкл уже тщательно изучил здание и поговорил со священнослужителем. Он сказал (довольно убедительно), что ему нужно побеседовать с неким джентльменом из правительства о благополучии своей дочери, и он хочет сделать это, уединившись в этом святом, благословенном месте. Откровенность Майкла и пожертвование в сотню долларов убедили священника, который в это время будет ужинать со своей семьей в церковном приходе.
Холл с низким потолком, казавшийся мрачным, с обычными для провинции деревянными стульями с высокой спинкой, не вел непосредственно внутрь церкви – два коридора, слева и справа, огибали храм с двух сторон… Видимо, Фрэнк Ллойд Райт не хотел, чтобы верующие, ищущие путь к Господу, нашли его слишком легко. Майкл выбрал левый коридор, продолжив путь, который – от улицы до алтаря – имел семь поворотов и продолжительность, равную двукратной длине здания.
Несколько тускло освещенных ступенек привели его к ярко освещенному алтарю. Вход был спланирован так, чтобы опоздавшие могли войти незаметно, что для Майкла, учитывая обстоятельства, оказалось как нельзя кстати. Он появился за площадкой для служб – величественного помещения, выдержанного в спокойных пастельных тонах, с отделкой из темного дерева. Здесь могли поместиться сотни людей, где им было бы так же комфортно, как в чайной комнате. С трех сторон были расположены двойные балконы, а впереди по центру находилась кафедра, обращенная к скамьям в четыре ряда, разделенным проходом.
На предпоследней «скамье, согласно инструкциям Майкла, сидели Шор и Хьюз. Два федерала благоговейно уставились на деревянные потолочные балки с бесчисленными квадратами из цветного стекла, пропускающими солнечный свет. Даже вечером солнечные лучи, казавшиеся янтарными, проникали в храм, оживляя геометрические узоры.
Майкл неслышно подошел к федералам сзади и произнес:
– Добрый вечер, джентльмены.
Шор и Хьюз повернулись, влево и вправо соответственно, и взглянули на Майкла. Одетый в коричневый костюм и коричнево-ржаво-желтый галстук лысый Шор казался опухшим, бледным и раздраженным, его глаза прятались за очками с выпуклыми линзами в тяжелой оправе. Хьюз был в темно-синем костюме, синем в белую крапинку галстуке и голубой рубашке и казался рассеянным. Голубоглазый «маршал» с индейским профилем не мог отвести глаз от необычного архитектурного сооружения.
Мягко и в то же время настойчиво Шор потребовал:
– До того как мы начнем, Майкл, скажи мне, что это не ты убил Сэма Гьянкану прошлой ночью.
– Я не убивал его, – ответил Майкл. Ему и раньше доводилось обманывать в церкви. Затем Майкл небрежно добавил: – Но ябыл там и говорил с ним.
Теперь Майкл привлек к себе внимание Хьюза, который удивленно спросил:
– И ты не прикончил сукина сына?
Потом «маршал» вспомнил, где он находится, и прошептал Шору:
– Извините.
– Я говорил с ним»«»– повторил Майкл. – И получил кое-какую интересную информацию. Но я не убивал его.
Шор тяжело вздохнул, его глаза за очками казались выпученными.
– Мы не можем иметь с тобой никаких дел, если это сделал ты. Ты понимаешь это, не так ли, Майкл?
Их голоса слегка отдавались эхом.
– Да, понимаю. Но я, как и все, читаю газеты, смотрю телевизор – поэтому я знаю, что произошло прошлой ночью, после того как я ушел. Скажи мне, Гарри, стал бы я стрелять в Муни из недоделанного пистолета с глушителем… Что они там нашли?
– «Дуроматик» двадцать второго калибра, – сказал Хьюз.
– Что, – изобразил удивление Майкл, – целевой пистолет?
Шор кивнул.
– С глушителем магазинного класса. Явно не твой стиль.
– Это дело рук мафии, – констатировал Майкл, с облегчением пожимая плечами. – Сколько раз в него выстрелили?
– Шесть, – произнес Шор, не сводя глаз с Майкла.
– В затылок, а потом несколько раз в челюсть, чтобы разорвать его язык в клочья? Наказание мафии для доносчика, правильно? Куда бы я стрелял, Гарри?
– Один раз в голову, – ответил Шор, глядя ему в глаза.
– Из какого оружия?
Хьюз ухмыльнулся:
– Из твоего пистолета сорок пятого калибра.
Майкл сердечно улыбнулся.
– Друзья, мы видим друг друга насквозь.
– Старого друга Гьянканы, – сказал Хьюз, – Батча Блази видели возле дома Муни незадолго до того, как сторож нашел тело. Полиция Чикаго и ФБР подозревают его.
– Батч сейчас работает на Аюппу, – произнес Майкл, – но Гьянкана, видимо, по-прежнему доверял ему. Что вполне логично.
Шор скривился, как будто съел что-то кислое, его обычная улыбка исчезла без следа.
– Здесь виден почерк Аккардо.
– Это не аргумент, – заметил Майкл.
Хьюз все еще рассматривал многоуровневый, но простой алтарь с тонированным стеклом и абстрактными украшениями.