– Почему ты назначил встречу именно здесь?
– Я искал общественное место, – сказал Майкл, – где мы могли бы поговорить наедине.
Хьюз, нахмурившись, оглянулся по сторонам.
– Да, но все равно, что это за сумасшедший дом? Что это за церковь?
Шор тоже нахмурился, услышав слова Хьюза.
– Не богохульствуй.
Но Майкл ответил на вопрос «маршала»:
– Насколько я понимаю, они верят в мир, уважение и правосудие. Вы из департамента правосудия. Какое место может быть лучше?
Слегка раздраженный из-за этой болтовни, Шор сказал:
– Здесь вроде бы… объединяются все религии.
– Я сделал пожертвование этой церкви, – произнес Майкл, – так что мы можем говорить как минимум час.
– Наше дело не займет так много времени, – сказал Шор. – Ты убедил меня, что не имеешь ничего общего с убийством Гьянканы. А подонки из мафии, с которыми ты столкнулся в Райском поселке, и те двое с парковки в «Каль Нева» в ночь выпускного… ну, это чистая самозащита. Так что ПЗС может принять тебя обратно, Майкл с распростертыми объятиями.
– В следующие три года у нас будет около полудюжины процессов по борьбе с организованной преступностью – ты сыграешь на них важную роль. Добро пожаловать домой, – произнес Хьюз.
– И, – добавил Шор, – больше не будет никаких ошибок, я даю слово. Вы с дочерью будете в безопасности… Где Анна, Майкл?
– Она в безопасности, – ответил он и добавил с легким сарказмом: – Не настолько, конечно, как если бы она находилась под защитой ПЗС, – вы ведь специалисты по защите людей.
Шор тяжело вздохнул.
– Я сочувствую твоему горю, Майкл. Но ты принимаешь верное решение, и…
– Вам могут не понравиться мои условия, джентльмены. Хьюз усмехнулся.
– Почему? Что за условия ты придумал?
– Ну, – сказал Майкл, откидываясь на спинку скамьи. Он положил ногу на ногу, наслаждаясь тем, что двое федералов вынуждены юлить, разговаривая с ним, – пока вы будетепереселять нас с Анной в новую жизнь, которую мы выберем… я не будудавать показания.
– Что? – переспросил Шор.
Хьюз резко засмеялся и сказал:
– Тогда зачем ты нам нужен, если ты не собираешься играть в нашу игру?
– Я буду играть, друзья. Но по своим правилам. На своих условиях.
Шор опустил взгляд.
– Каких?
– Вы переселяете нас. Устраиваете нас по полной программе, согласно моим требованиям. Я не даю показаний.
– Не даю показаний, – повторил Хьюз, наморщив лоб.
– Не даю показаний. Но я не предаю историю огласке.
Шор нахмурился, но ничего не сказал – он сразу все понял.
Но Хьюз решил уточнить:
– Историю? Какую, к черту, историю?
– Историю о том, как ПЗС позволила убить мою жену. О том, как мне пришлось скрываться с дочерью и защищать ее самому, потому что ваши люди не смогли этого сделать. Или не захотели.
Шор повернулся к пустой кафедре, спиной к Майклу. Он опустил голову, прикрыв лицо рукой и поставив локоть на колено, но он не молился.
Хьюз, все еще сидевший вполоборота, лицом к строптивому свидетелю, сказал:
– Кто тебеповерит? Ты же не думаешь, что правительство не сможет все отрицать? Ты слышал о дезинформации, придурок?
Шор посмотрел на Хьюза.
– Дон, заткнись. – Потом он повернулся и произнес, обращаясь к Майклу: – Мы договорились.
Хьюз выпалил:
– Ты с ума сошел, Шор? Ты собираешься позволить этой заднице…
– Прошу тебя, Дон, – сказал Майкл, – это церковь, помнишь? Потише. Немного уважения. Пожалуйста.
Шор нервно зашептал «маршалу»:
– ПЗС не продержится и секунды, если Сатариано обратится к прессе. Программе придет конец. Никто нам не поверит. Мы станем «Уотергейтом» правоохранительных органов. Мистер Сатариано будет… Точнее, мистер Смит будет…
– Вообще-то, – перебил его Майкл, – я буду мистером О'Салливаном.
Не замечая важности момента, Шор отмахнулся.
– Хорошо, хорошо, это самая меньшая из проблем… Итак, вы с Анной соберете свои вещи и поедете с нами, что потом?
– Не будем забегать вперед, – сказал Майкл. – Вы еще не слышали всех моих условий.
Глаза Хьюза широко раскрылись.
– Всехусловий? О Боже.
Гулкое эхо повторило последнее слово.
Тихо, терпеливо, покорно Шор спросил:
– Чего еще ты хочешь, Майкл?
– Во-первых, я хочу рассказать вам кое-что. Кое-что, чему выможете не поверить. Это одна из причин, по которой я выбрал эту церковь для нашей встречи. Не важно. Понимаете, у меня было то, что иногда называют прозрением.
Хьюз нахмурился.
– Что?
Глаза Шора были закрыты.
– Недавно кое-что случилось – кое-что личное, чем я не хочу с вами делиться. – «Потому что тогда пришлось бы рассказать вам правду об убийстве Сэма Гьянканы», – мысленно добавил Майкл. – Но давайте не углубляться в подробности, скажем просто: я начинаю новую жизнь.
Шор покачал головой, снова вздохнул и спросил печальным голосом:
– И что это будет за новая жизнь, Майкл?
– Когда-то давно я выбрал путь… дорогу. Которая вела к насилию и мести. И, оглядываясь назад, я думаю, что она не принесла ничего хорошего – ни мне, ни кому-нибудь другому. Прямо здесь, в этом святом месте, джентльмены, я говорю вам, что больше не хочу мести. Я надеюсь, что больше никогда в жизни мне не придется совершать насилие.
Хьюз, развеселившись, сказал:
– Что ж, слава Богу, браво.
Шор, успокоенный, бросил на Хьюза мрачный взгляд, потом просиял и произнес:
– Ну, это условие, которое я принимаю с удовольствием, Майкл. Честно говоря, я бы даже настаивал на этом.
– Понял, – кивнул Майкл и предупреждающе поднял руку. – Но у меня нет моральной преграды против самозащиты или защиты дочери.
– Хорошо, – сказал Шор и улыбнулся более натянуто, чем обычно. – Кто может поспорить с этим? Итак, мы закончили?
– Почти. Гарольд, вы должны арестовать Дона.
Шор снова улыбнулся, решив, что это шутка, но тут заметил напряженное лицо «маршала».
Глаза Майкла впились в выразительные небесно-голубые глаза, подчеркнутые индейскими скулами, и произнес:
– Ты, может, и не знаешь, что такое прозрение, Дон… Но тебе чертовски повезло, что оно у меня было. Иначе ты был бы уже мертв.