– Ну если только ты, я-то не особенно исполнен, провалиться мне в астрал, – пробормотал Головешка.
– Бесполезно, – вмешалась Ульфа. – Эти люди не отступятся, они пойдут следом. Нити их сплетены с нашими, и только ножницы позволят отъединить их от узора Судьбы.
– Пусть идут следом, кто против, но так мы сами выберем место для схватки! – Головешка начал понемногу злиться.
Гибберлингка покачала головой:
– Давай попробуем, но я не особенно верю, что у нас получится.
Эльф мрачно покосился на храмовника, что продолжал что-то вещать о мечах Света, и повернул коня на север – вон там виднеется другой проход через горы, ничуть не хуже того, куда они собирались направиться, пусть и не такой широкий, и местами завален камнями.
Но уйти далеко им не дали.
Не проехали и десятка шагов, как Головешка ощутил мягкий толчок в виски – кто-то неподалеку пустил в ход магию, пусть не особо искусно, зато не пожалев на это дело сил. Вскинул руку ладонью вверх, от локтя к запястью пробежала мягкая дрожь, и из растопыренных пальцев прянули лучи голубого света.
Через миг над ними образовался мерцающий полог.
Чужое заклинание ударило в него подобно метеору, и разбилось, полетели в стороны алые искры.
– Вот они! Рази! – завопил Велигор, потрясая копьем, и деревянная свеча на его груди вспыхнула ослепительным белым огнем.
Несколько человек выскочили из-за ближайшей груды камней и побежали вниз по склону. Из ущелья появилась еще одна группа атакующих, на этот раз верхом, и в воздухе засвистели стрелы.
Первая сгорела на лету, еще одну храмовник отбил, третью разрубил на лету Тронд. Защитный полог заколыхался, точно кусок настоящей ткани на сильном ветру, и расползся на лоскуты.
– Ну где же ты, гад? – пробормотал Головешка, пытаясь определить, где вражеский маг: если вывести его из строя, то сражаться будет куда легче, да и шансы на победу, откровенно говоря, увеличатся.
Но через мгновение он понял, что каждый из атакующих способен творить заклинания, и сообразил, наконец, с кем они имеют дело – охотники на демонов, бродячие истребители астральной нечисти, и вполне вероятно, что те самые, с которыми «общались» вчера на постоялом дворе!
Решили-таки привести свою угрозу в исполнение.
Головешка отбил нацеленный в него огненный шар, и атаковал сам, причем не кого-то одного конкретно, а по площади. Времени плести что-то сложное не было, и поэтому ударил тем заклинанием, которое знал досконально, в котором не сомневался.
Не сверкнула молния, не ударил гром, но ближайший охотник споткнулся на бегу, едва не упал на колени. Второй попытался выпустить стрелу, но еле сумел натянуть тетиву, а затем и вовсе уронил лук.
– Рази во славу Тенсеса! – завопил Велигор, пуская в ход копье.
Пожиратель Грехов ударом лапы опрокинул одного из врагов, второй отлетел в сторону после выпада кого-то из гибберлингов. Ульфа сцепилась с третьим, и тот зашатался, с трудом удерживая в руках еще недавно легкий, такой привычный вроде бы клинок.
Головешка выхватил меч, рубанул с седла.
С наслаждением почувствовал, как острие врубилось в упругую плоть, заскрежетало по жилам и костям.
– А-а-а-а! – закричал раненый, эльф попытался ударить еще раз, но его уже пронесло мимо.
Выпущенные им на волю чары превратили мышцы охотников на демонов в кисель, и сильные, тренированные мужчины ощутили себя наполовину парализованными старцами. Попытайся любой из них обратиться к магии, он обнаружил бы, что начисто утратил способность к концентрации.
Лев зарычал, пустил в ход не только когти, но и зубы.
Велигор орудовал тяжелым копьем будто тростинкой, гибберлинги визжали, точно бешеные собаки. Атакующие падали один за другим, кровь брызгала на камни и сухую, растрескавшуюся землю плато Коба.
Головешка зарубил еще одного, и тут охотники начали разбегаться.
Похоже, они не ждали от «демонопоклонников» такого яростного и решительного отпора, затем за очень короткое время потеряли чуть ли не десяток своих, и в конце концов запаниковали.
– Трусы! – со злым презрением закричал эльф, придерживая коня. – Ату их, ату!
Не хватало еще тратить силы на погоню за всякими идиотами.
– Стойте! Хватит! – гаркнула Ульфа, и двое ее братьев, забрызганных кровью с головы до ног, послушно замерли. – И ты остановись! Достаточно с них! Церковник!!
Велигор ее вряд ли услышал, зато на окрик среагировал Пожиратель.
Он остановился и затряс могучей гривастой башкой, оглашая холмы победным рыком.
– Давай! Вперед! – взревел храмовник. – Что с тобой, во имя Тайны Воскрешения?!
Но все-таки он сообразил, что лев заартачился не просто так, глянул туда, где остались спутники.
– Поехали дальше! – прокричал Головешка. – Нечего на них время тратить!
Он ждал, что Велигор заартачится, начнет вопить, что нужно догнать и истребить всех вплоть до последнего «исчадия», но тот без единого слова развернул льва, и вскоре оказался рядом.
– Ну вот, хоть размялись маленько, а то сплошь тоска зеленая, – проворчал он. – Прегрешение, конечно, быть кровожадным, но не иначе силы Света послали нам этих недоумков, да примет Тенсес их души и простит им их заблуждения… смотри, живой!
Один из лежавших на камнях «трупов» зашевелился и застонал.
– Это ненадолго, – пообещала Ульфа.
Гибберлингка махнула лапкой, после чего ее братья быстро добили раненых.
Поле боя с десятком свежих трупов осталось позади, потянулись стенки ущелья, где была засада. Когда вновь выехали на открытое пространство, то в небе с восточной стороны от горного хребта кружили понемногу опускавшиеся стервятники.
Во второй половине дня пейзаж начал меняться, холмы понемногу измельчали, а затем и вовсе сошли на нет. Потянулась гладкая, точно стол, равнина цвета ржавчины, изрезанная бороздами вроде тех, что оставляет на поле плуг, вот только что за безумец решил вспахать этот участок и на какой урожай он надеялся?
Когда в одной из бороздок блеснул металл, Головешка в первый момент решил, что ему показалось.
– Ух ты, глянь-ка! – воскликнул Велигор. – Это же меч!
Нет, не показалось… в «ранах» на шкуре степи валялись куски железа, изогнутые и перекрученные, и среди них попадались совершенно не деформированные и не тронутые ржавчиной предметы.
Меч, а вон торчит остроконечный шлем, выглядевший так, словно его носили вчера, вилы, что-то вроде бронзового гребня для волос, но такого размера, что у человека голова пройдет между зубцами.
Храмовник наклонился в седле, чтобы подцепить двуручный меч с рукоятью из белоснежной кости.