— Вы о случае Сент-Джона Джайлза? — спросил я.
— Почерк совершенно идентичный, — отозвалась сержант.
Сент-Джон Джайлз — тот предполагаемый серийный насильник, чья короткая карьера на данном поприще, собственно, началась и кончилась в один и тот же день несколько месяцев назад. В тот день неизвестная женщина — по крайней мере, это существо выглядело как женщина — откусила ему пенис. Вагиной. Это явление называется vagina dentata и в медицине до сих пор не встречалось. Мне об этом сообщил доктор Валид, который перелопатил медицинские исторические источники вплоть до семнадцатого века, пытаясь найти хоть одно упоминание о чем-то подобном.
— Как продвигается расследование? — спросила она.
— Никак, — ответил я. — У нас есть показания Сент-Джона и его приятелей плюс нечеткая запись камеры наружного наблюдения — и больше ничего.
— Собственно, мы можем начать со сравнительного анализа поведения жертв. Вы должны связаться с Белгравией, присвоить делу номер и передать нашему следственному отделу список фигурантов.
«Фигуранты» — это люди, которые попали в поле зрения следствия в процессе расследования и чьи данные введены в общую полицейскую базу данных «ХОЛМС». Показания свидетелей, улики, обнаруженные криминалистами, протоколы допросов, даже записи камер наружного наблюдения — все это сырье, которое перерабатывает компьютеризованная мельница следствия. Изначально эта система выросла из байфордского расследования дела йоркширского потрошителя. Этого потрошителя, он же Питер Сатклифф, вызывали на допросы несколько раз — и только потом его совершенно случайно арестовал дорожный патруль при обычной проверке документов. Для полиции не смертельно выглядеть в глазах общества продажной, агрессивной, даже деспотичной. Но вот выглядеть глупой полиция не должна. Это подрывает народную веру в силу Закона и пагубно влияет на общественный правопорядок. За отсутствием подходящих козлов отпущения полиция вынуждена была оптимизировать структуру, которая доселе гордо позиционировалась как состоящая из бездарных новичков. В рамках этой оптимизации и была создана база данных «ХОЛМС».
Чтобы внесенные данные оставались информативными и полезными, загружать их надо в правильном формате, выделяя и помечая при этом все важные детали. И разумеется, в деле Сент-Джона Джайлза я ни к чему такому еще не приступал. Меня так и подмывало напомнить в свое оправдание, что отдел, в котором я числюсь, состоит всего из двух человек, причем второй только-только начал познавать радости кабельного телевидения. Но сержанту Стефанопулос это, несомненно, было и так известно.
— Конечно, босс, — ответил я. — Вам известно имя жертвы?
— Джейсон Данлоп. Член клуба, журналист-фрилансер. Он забронировал спальню на втором этаже. Туда он и направлялся, когда его видели в последний раз. Это было чуть за полночь, а сразу после трех его обнаружила одна из дежурных ночных уборщиц.
— Время наступления смерти?
— Примерно между без четверти час и половиной второго, учитывая обычную погрешность.
«Пока патологоанатом его не вскроет, погрешность может составлять целый час в обе стороны», — подумал я.
— От него исходит что-то необычное? — поинтересовалась сержант.
Что именно — можно было не спрашивать. Я вздохнул. Совершенно не хотелось опять приближаться к трупу, но я присел на корточки и хорошенько присмотрелся к нему. Лицо у погибшего было спокойное, но челюсти плотно стиснуты, поскольку подбородок был прижат к груди. С лица успело исчезнуть всякое выражение, и я задумался: сколько же он просидел вот так, зажимая ладонями пах, пока не умер от кровопотери? Сначала никакого вестигия не ощущалось, но потом — едва-едва, от силы на сто миллитявков — я почувствовал запах портвейна, патоки, вкус пудинга на сале и чад горящих свечей.
— Ну? — спросила она.
— Не вполне, — наконец ответил я. — Если его атаковали с помощью магии, то сделали это не напрямую.
— Давайте не будем употреблять такую формулировку, — скривилась сержант Стефанопулос. — Лучше сказать, «действуя орудием неясного типа».
— Как скажете, босс, — пожал я плечами. — Только вполне может оказаться, что «орудия неясного типа» тут совершенно ни при чем.
— В смысле? У тетки были зубы между ног — это, по-вашему, «ясный тип»?
После первого такого нападения мы с Найтингейлом это как раз обсуждали.
— Ну, может, у нее был зубной протез. Такие, знаете, вставные челюсти, только установленные… вертикально. Если женщина их носит, то, как вы думаете, не могла ли она… — Я поймал себя на том, что делаю пальцами хватательные движения, изображая защелкивающиеся челюсти, и тут же прекратил.
— Ну, я бы так не смогла, — призналась сержант Стефанопулос. — Однако спасибо вам, констебль, за впечатляющую версию, я теперь наверняка не сомкну глаз всю ночь.
— Вряд ли, босс, это только мужики до утра спать не дают, — сказал я. И зря, очень зря.
Сержант Стефанопулос бросила на меня странный взгляд.
— Самый умный, да? — буркнула она.
— Извините, босс.
— Знаете, Грант, что бы я предпочла? Нормальную пятничную поножовщину, когда один несчастный недоумок режет другого только за то, что тот не так на него посмотрел, — сказала она. — Такой мотив мне, по крайней мере, понятен.
Мы молча постояли, вспоминая подобные происшествия: казалось, это было давным-давно.
— Официально вы в расследовании этого дела не участвуете, — резюмировала сержант. — Вы — всего лишь консультант. А я — старший следователь, и когда вы мне понадобитесь, я вас вызову. Ясно?
— Да, босс, — ответил я. — Я пока мог бы проработать несколько версий, используя, так сказать, методы расследования «неясного типа»…
— Ладно, — сказала сержант Стефанопулос. — Но все действия вы будете сначала согласовывать со мной. Все нормальные данные передадите в мой отдел через «ХОЛМС», а я со своей стороны прослежу, чтобы вся паранормальщина попала к вам. Это тоже ясно?
— Так точно, шеф!
— Вот и умничка, — кивнула она. Слово «шеф» ей явно польстило. — А теперь брысь отсюда, и, надеюсь, больше я вас не увижу.
Поднявшись по лестнице, я зашел в палатку, растянутую криминалистами, и осторожно снял там свой защитный костюм, стараясь не запачкать кровью одежду.
Сержант Стефанопулос хотела, чтобы я участвовал в расследовании этого дела как можно меньше. После погрома в Ковент-Гардене, когда сорок человек оказалось в больнице, еще двести, включая большую часть группы, занятой в опере «Билли Бадд», были арестованы, заместитель комиссара заработал сначала нервный срыв, а потом дисциплинарное взыскание, а собственный шеф сержанта Стефанопулос оказался на больничном из-за шприца со слоновьим транквилизатором, который я в него воткнул (в свою защиту могу сказать, что он в этот момент пытался меня повесить), — и да, потом толпа еще разнесла Оперный театр и сожгла рынок, — так вот, после всего этого я был только рад участвовать в новом расследовании как можно меньше.