– Да, конечно, кенгуру.

Проснувшись на следующее утро, Конор тут же оделся и вышел во двор, чтобы наколоть дров. Он отнес дрова в кухню, растопил плиту, а затем снял с крюка ведро и пошел доить корову. Оливия в это время собирала девочек в школу, и он решил, что надо ей немного помочь с хозяйственными делами.

Услышав шаги, Конор поднял голову и увидел Оливию, входившую в хлев. Глядя на него с удивлением, она проговорила:

– Ты доишь корову?

– А почему бы и нет? Я ведь знаю, как это делается. – Он вытащил ведро с молоком из-под Принцессы и поднялся на ноги. Передав ведро жене, добавил: – Вот, пожалуйста.

Лицо Оливии озарилось улыбкой, и Конор вдруг почувствовал себя неловко. Пожав плечами, он пробормотал:

– Я просто подумал, что тебе может понадобиться помощь по утрам. Теперь ведь девочки ходят в школу… – Он указал на мешок с куриным кормом, стоявший в углу. – Если хочешь, я буду также кормить кур.

– Спасибо, – сказала Оливия и направилась к двери с ведром в руке. В дверях остановилась и обернулась, – Конор…

– Хм-м…

– Если ты принесешь яйца, я приготовлю завтрак. Я сегодня испекла свежий хлеб.

Оливия исчезла, прежде чем он успел ответить. Но от ее слов ему стало легче – появилось что-то похожее на чувство удовлетворения.

С этого утра в доме установился новый порядок. Пока Оливия собирала девочек в школу, Конор выполнял хозяйственные обязанности. Он приносил молоко и яйца, а Оливия готовила завтрак. Потом он относил в свою комнату теплую воду и брился. После завтрака девочки отправлялись в школу, а Конор и Оливия принимались за свои дела. По негласному соглашению они разделили обязанности: Оливия занималась домашней работой, а работу вне дома выполнял Конор.

К своему удивлению, он вскоре обнаружил, что все эти дела нисколько ему не в тягость. Он сам мог решать, как проведет день. И мог заняться тем делом, каким ему хотелось заниматься. Когда же девочки возвращались из школы, они рассказывали ему, чему научились задень, и он слушал их с интересом, даже с удовольствием. А по вечерам, когда девочки уходили в свои спальни, они с Оливией сидели на задней веранде, наслаждаясь тишиной и покоем.

Но они по-прежнему спали раздельно, и Оливия больше не делала попыток изменить положение дел. Он знал, что жену такая ситуация совершенно не устраивает, но не желал ничего ей объяснять – просто не мог. Правда, временами, когда они сидели на веранде бок о бок, и когда он наблюдал за ней, склонившейся над шитьем, Конор чувствовал нестерпимое желание довериться ей. Но стыд заставлял его молчать.

Бывали минуты, когда ему ужасно хотелось подхватить ее на руки, отнести в спальню – и уложить в постель. Одного вида ее волос в солнечном свете или звука ее голоса, когда она произносила его имя, бывало достаточно, чтобы он возбудился. Но он вспоминал обо всех тех женщинах, которые у него были, которые, проснувшись утром, обнаруживали, что он ушел, и чувствовал, что не может поступить с Оливией таким же образом. Она заслуживала мужчину, который спал бы с ней рядом постоянно, а он этого не мог обещать.

Его все еще мучили кошмары, и ночью, когда все в доме спали, Конор часто уходил в сарай с инструментами, прихватив с собой лампу, и работал чуть ли не до рассвета, отгоняя своих демонов стуком молотка и визгом пилы.

Глава 27

В субботу вечером должен был состояться бал, посвященный празднику урожая. В это утро Бекки раз пять примеряла свое новое синее платье и десять раз спрашивала Оливию, хорошо ли оно выглядит. В конце концов, мать потеряла терпение и воскликнула:

– Ребекка, ради всего святого! Найди себе какое-нибудь занятие! Господи, ты меня с ума сведешь!

– Но, мама, я только сейчас вспомнила самое главное. Оливия со вздохом подняла голову от маслобойки.

– Конор отправился с твоими сестрами на речку ловить рыбу. Почему ты с ними не пошла?

– Но, мама…

– Иди! – Оливия указала на дверь.

Бекки развернулась и покинула кухню. Хлопнув дверью, она как бы давала понять, что считает мать бессердечной и бесчувственной. Однако Оливию это нисколько не тронуло – она с облегчением вздохнула.

Но через час, отправившись к сараю, она обнаружила, что Конор и девочки вовсе не отправились на рыбалку. Из сарая доносились их голоса.

– Раз-два-три… раз-два-три…

«Что там происходит?» – удивилась Оливия. Она вошла в сарай и замерла на пороге – она никак такого не ожидала. Конор вел Бекки в вальсе по пыльному полу, а Миранда с Кэрри сидели в углу на старых бочках и с интересом наблюдали за ними.

Выходит, у них танцы… Только сейчас Оливия сообразила, что она никогда не учила Бекки танцевать вальс. «Но как же я могла упустить это?» – думала Оливия. Впрочем, и Бекки об этом не задумывалась до сегодняшнего утра.

Покружив девочку еще немного, Конор остановился.

– Отлично, – похвалил он. – Считай в голове, малышка, а через некоторое время привыкнешь, и все пойдет само собой. И помни: этот твой парень и сам, возможно, будет считать.

– Спасибо, папа, – шепнула Бекки и в порыве благодарности обняла его за шею. – Спасибо.

Тут Конор заметил Оливию, стоявшую в дверях сарая.

– У малышки получается, ты не находишь? – спросил он с улыбкой.

Оливия тоже улыбнулась.

– Да, очень неплохо.

Но вечером, когда они стояли возле стола с прохладительными напитками в зале Каллерсвиллского городского совета и наблюдали, как Джеремайя вел Бекки в очередном вальсе, Оливия заметила, что Конор не так уж доволен.

– Это уже четвертый вальс, – проговорил он, нахмурившись.

«Оказывается, он считал», – подумала Оливия с удивлением.

– Но она же вписала его имя в карточку для танцев на все вальсы.

Конор по-прежнему хмурился.

– Они держатся довольно близко, а?

Уловив неодобрение в его голосе, Оливия посмотрела на Бекки и Джеремайю, державшихся на довольно почтительном расстоянии друг от друга. Покосившись на мужа, она поняла, что он сердится. Едва сдерживая смех, она отвернулась и налила лимонаду для Миранды и Кэрри, стоявших рядом.

– О, не думаю, что нам стоит беспокоиться, – пробормотала Оливия, втайне очень довольная реакцией Конора – он вел себя как настоящий родитель.

– Как ты можешь так говорить? – возмутился Конор, все еще наблюдавший за юной парой. – Ведь ей всего четырнадцать. Возможно, мне нужно поговорить с этим парнем.

С трудом скрывая радость, Оливия подала мужу бокал лимонада. Но Конор был слишком занят наблюдением за Бекки и Джеремайей и не заметил улыбку в углах ее губ.

Миранда и Кэрри уже засыпали, когда они подъехали к дому. Бекки, мечтательно напевая мелодию вальса, поднялась по лестнице с лампой в руке. За ней следовала Оливия, державшая за руку Миранду. Последним шел Конор, несший Кэрри.