Взяв у старшей дочери лампу, Оливия сказала:
– Иди ложись, милая.
Бекки кивнула и направилась в свою комнату. Конор повернулся к Оливии, с улыбкой наблюдавшей за девочкой. Она посмотрела на него и прошептала:
– Мне кажется, Бекки хорошо повеселилась.
– Слишком уж хорошо, – пробурчал Конор. – Надо не спускать глаз с этого Джеремайи Миллера.
– Ты уложишь Кэрри в постель? – спросила Оливия.
Конор кивнул и понес Кэрри в ее комнату. Придерживая девочку одной рукой, он откинул одеяло и осторожно уложил Кэрри в постель. Укрыв ее одеялом, он уже собрался уходить, но тут послышался голос малышки:
– Папа…
Конор присел на край кровати.
– Слушаю, милая.
Она открыла глаза и сонно поморгала.
– Когда я вырасту, и у меня будет бальная карточка, я запишу тебя туда первым мужчиной.
Конор почувствовал стеснение в груди, сердце его сжалось. Не в силах вымолвить ни слова, он смотрел на девочку. Через несколько секунд глаза ее закрылись, и он услышал ее ровное дыхание.
Наклонившись, Конор поцеловал ее в лоб.
– Спокойной ночи, милая, – прошептал он, глядя на девочку с улыбкой.
Девочка уже крепко спала, а Конор по-прежнему сидел на краю кровати, глядя не нее с нежностью. Он думал о том, как построит для Кэрри домик на старом раскидистом дубе, у фруктового сада. А когда у нее появится бальная карточка, он очень тщательно проверит записанные там имена парней. Что касается Бекки и Джеремайи, то он решил так: она не выйдет замуж за этого парня, пока ей не исполнится, по крайней мере, восемнадцать. Миранде же, наверное, захочется к Рождеству новую куклу, а на ее следующий день рождения – снова фруктовый пирог. Он будет наблюдать, как они взрослеют, и, конечно, ему придется держать их в строгости, особенно Кэрри. Но с этим он справится. А вот поля в южной части «Персиковой рощи», к сожалению, пустуют. Интересно, во что обойдутся семена хлопка?
Мысленно Конор начал строить свое будущее. Он видел себя в постели рядом с Оливией и даже чувствовал, как она засыпает, обняв его. Вот они вальсируют на балах по случаю сбора урожая. А вот она играет во дворе с девочками, и он даже слышит, как она смеется и поет «Кольцо из роз». Эти видения обещали ему такие вещи, о которых он долгое время и мечтать не смел.
Нет-нет, всего этого просто быть не может! Конор решительно покачал головой. Все это – всего лишь фантазии.
Конор вспомнил себя мальчиком, стоящим зимой на улице перед пекарней Дерри. Он с жадностью смотрел на пироги и сладости, выставленные в витрине для богатых рождественских покупателей. Его терзал голод, но он знал, что все это не для него.
И теперь он снова чувствовал нечто подобное, чувствовал такой же сильный голод. Чудесная жизнь в доме Оливии напоминала сладости в витрине – близко, но не для него.
Поднявшись, наконец, Конор вышел из комнаты. Перешагнув через Честера, занявшего свой пост посреди коридора, пошел к лестнице. Взглянув на дверь, ведущую в комнату Оливии, он увидел свет, пробивавшийся из-под двери. Она еще не спала.
Интересно, чем она сейчас занимается? Сидит у туалетного столика и расчесывает волосы? Или лежит в постели, читает книгу? Возможно, она ждет его. Он потянулся к ручке двери, но его рука тут же замерла.
Нет, это всего лишь фантазии.
Опустив руку, он отошел от двери и направился к себе.
На следующий день, после посещения церкви, Оливия взяла девочек с собой на ферму Джонсонов. Конор, решив закончить намеченную работу, с ними не поехал.
Конор находился в сарайчике, когда послышался грохот подъезжающей повозки. Выглянув наружу, он увидел сверкающий черный экипаж, въезжающий во двор. Тут кучер остановил экипаж, и из него вышел незнакомый пожилой мужчина, элегантно одетый и, очевидно, весьма состоятельный. Мужчина направился к дому, но Честер, громко лая, преградил ему дорогу. Незнакомец в нерешительности остановился.
Конор пересек двор и крикнул:
– Честер, тихо!
Пес тут же замолчал, хотя и улегся у крыльца.
Мужчина кончиком трости черного дерева сдвинул на затылок шляпу и внимательно посмотрел на Конора.
– Мистер Браниган, не так ли?
Конор кивнул:
– Совершенно верно. А вы кто такой?
– Меня зовут Хирам Джеймисон. – Он не протянул руки для приветствия. И смотрел на Конора все так же пристально, с выражением некоторого превосходства.
Конор пожал плечами.
– Вы думаете, ваше имя мне что-то говорит?
Хирам нахмурился.
– Я тесть Вернона Тайлера.
И тут Конор все понял. «Интересно, сколько они предложат мне на сей раз?» – подумал он.
– Вам очень не повезло, мистер Джеймисон. Примите мои соболезнования.
Мужчина неожиданно улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
– Вернон был прав, когда говорил про вас. Вы высокомерный ублюдок, мистер Браниган.
– Надо же! А я то же самое подумал о вас.
Хирам Джеймисон осмотрелся и проговорил:
– Мне хотелось бы побеседовать с вами, если не возражаете. Где бы мы могли присесть?
Конор не собирался приглашать гостя в дом. Это было бы проявлением вежливости, а он был совсем не в том настроении, чтобы проявлять вежливость. Он вынес на веранду два самых неудобных стула из кухни Оливии, и оба сели.
– Мистер Браниган, я не люблю тратить время зря, а времени уже потрачено немало. Перехожу прямо к делу. Вернон уже предлагал вам по три доллара за акр. Я удваиваю сумму.
Конор сделал вид, что обдумывает предложение. Потом покачал головой:
– Нет.
Ответ удивил Хирама.
– Нет? Но ведь это три тысячи долларов.
– Благодарю вас, мистер Джеймисон, – ответил Конор. – Но я умею считать.
Хирам побагровел.
– Но другого такого случая вам не представится, – проговорил он с удивлением. – Бери, мальчик.
«Бери, мальчик». Конору тут же вспомнились слова лорда Эверсли, произнесенные много лет назад. И вспомнился шестипенсовик, на который ему хотелось плюнуть. Вспомнил он и Оливию. Кроме того, он знал: некоторые вещи нельзя купить и нельзя продать ни за какие деньги.
Конор решительно покачал головой:
– Нет.
Хирам фыркнул в раздражении.
– Сколько же вы хотите?
Конор ухмыльнулся, понимая, что победил.
– У вас нет таких денег.
– Уверяю вас, есть. Назовите свою цену.
– У этой земли нет цены. – Конор поднялся на ноги. – Мистер Джеймисон, эта земля не продается. Ни за какие деньги. Вам просто придется построить свою железную дорогу в другом месте.