– Как здесь солнечно! – Она пробежалась по залу.
Проводив ее взглядом, Вячеслав улыбнулся.
– Большие окна и много воздуха. – Он дал улечься детскому восторгу Дайнеки, после чего предложил: – Пойдем дальше?
Когда они спустились на два этажа ниже и по коридору прошли на сцену, он спросил:
– Когда-нибудь залезала на колосники?
– Я даже не знаю, что это.
– Узкие мостики над сценой, для установки декораций и освещения.
– Откуда ты все это знаешь?
– У меня батя здесь больше тридцати лет проработал. Сначала рабочим, потом машинистом сцены. Я каждый уголок с детства знаю. Залезал даже туда, куда другим запрещается.
– Например? – спросила Дайнека.
– Например, на колосники, – показал он рукой вверх. – Лезем?
– Давай! – обрадовалась она.
Во время восхождения общение между ними временно прекратилось. С каждой ступенькой Дайнеке становилось все хуже, и когда она влезла на узкий мосток, ей стало тошно. С высоты десяти-двенадцати метров сцена казалась маленькой и далекой. Казалось, шагни за ограждение – рухнешь вниз и приземлишься не скоро.
– Ну как?
– Что-то мне нехорошо… – прошептала Дайнека.
– Закрой глаза и пережди пару минут, – посоветовал он. – Представь, что ты в лесу…
Она представила и почти успокоилась.
– А теперь спускаемся вниз. – Вячеслав помог ей ступить на первую перекладину. – Вот та-а-ак… Вот так.
Дайнека спускалась по лестнице, переставляя руки и ноги в ритме, который подсказывал ее страх. Но когда ощутила под ногами деревянные доски сцены, все страхи рассеялись, и ей опять стало чудесно.
– Теперь мы пойдем в трюм, – сказал Вячеслав.
Дайнека расплылась в недоуменной улыбке.
– Мы же не на корабле…
– Сейчас сама увидишь. – Он взял ее за руку и потащил сначала на лестницу, а потом на первый этаж.
Там они прошли до самого гардероба и нырнули в узкую дверь.
Вячеслав щелкнул тумблером и включил аварийное освещение.
– Это и есть трюм. Мы – под сценой.
– Прямо под сценой? – переспросила Дайнека, сделала несколько шагов и похлопала рукой по бетонной колонне. – Зачем это?
– Опорные колонны поворотного механизма сцены. Их пять: одна по центру, и четыре по кругу. – Вячеслав подошел к мощной колонне. – К центральной крепится поворотный шарнир. На остальные четыре опирается бетонная эстакада с катками. По ним едет рельс, который закреплен на деревянном щите. Это и есть поворотный круг.
– И когда нужно сменить мебель на сцене, его просто крутят? – догадалась Дайнека.
– Точно. – Вячеслав подошел к одной из четырех колонн и пнул ее носком. – Вот эту нужно менять. Видишь, в основании трещины.
– Вижу… – Дайнека снова похлопала по колонне рукой. – Но как же ее менять? Если сломать, сверху все рухнет.
– А мы подведем под эстакаду временные опоры из стальной двутавровой балки, снимем нагрузку, построим опалубку, сварим арматуру, зальем бетон, и – порядок!
– Да-а… – протянула Дайнека. – Это большая работа.
– Зато денежная, – сказал Вячеслав. – Ну как? Понравилось? Я бы еще несколько мест показал, да нужно работать. – Он достал из кармана рабочей куртки какие-то чертежи. – Идем, провожу тебя.
В коридоре их догнал старый рабочий:
– Слава!
Вячеслав обернулся.
– Идем, покажешь, какую стену ломать.
– Иван Иваныч, у вас на плане все обозначено…
– А шут его знает, куда там смотреть. – Рабочий вытер о комбинезон руки и достал из кармана листок.
Вячеслав забрал его и, бросив взгляд, укоризненно произнес:
– Это не тот этаж. Ломаем на втором, а это план третьего. Ну что вы, в самом деле, как дети…
– Сам покажешь или повременить?
Вячеслав явно занервничал.
– Времени в обрез! Повременить… Надо же! – Он обернулся к Дайнеке: – Подождешь? Я быстро.
– Можно с тобой?
Он заколебался, но потом мотнул головой и сказал:
– Идем.
События последних дней научили Дайнеку быстро ориентироваться в ситуации и еще быстрей принимать решения. Вот и теперь она скорей интуитивно отправилась с ними. Поднявшись на этаж, рабочий остановился у туалетов.
– Показывай.
Вячеслав развернул план и стал возить по нему пальцем.
– Вот, Иван Иваныч, видишь, здесь была ниша. Во время предыдущего ремонта ее кирпичом заложили. А теперь решили сделать встроенный шкаф, – он прошел к нужному месту и постучал по стене. – Здесь нужно ломать.
– Юрка, давай сюда «машку»!
Дайнека притихла.
– Кто эта женщина? – спросила она.
– Какая? – не понял Вячеслав.
– Эта самая Машка. Она сама будет ломать?
– Ах, эта… – засмеялся он. – Это не женщина, а большая кувалда, которой бьют стены.
Прыснув в кулачок, Дайнека спросила:
– Можно я посмотрю?
– Что?
– Как будут ломать.
Вячеслав оглядел ее светлое платьице и хмыкнул.
– Что? – насторожилась она.
– Ты не представляешь, что через минуту здесь будет твориться: кирпичное крошево, цементная пыль и груда камней.
– А я отойду. – Она огляделась и показала на туалет. – Спрячусь за дверью.
– А как будешь смотреть?
– В щелочку.
– Ну давай…
Рабочий по имени Юрий принес ту самую «машку», огромную кувалду на толстой ручке.
– Давай! – скомандовал Иван Иванович, и Дайнека, а за ней Вячеслав спрятались в туалете.
Раздался оглушительный удар, за ним еще и еще один. Было слышно, как посыпались кирпичи. Открытая дверь впустила облако пыли. Дайнека непроизвольно ее прикрыла.
– Я же говорил, – заметил Вячеслав.
Крушение стены длилось не больше пяти минут. Наконец они услышали голос Ивана Ивановича:
– Все! Порядок!
Вячеслав открыл дверь, и оба вышли из туалета. Цементная пыль еще не улеглась. Вокруг образовавшегося пролома валялись обломки кирпичей.
– Ниша-то с гулькин нос. – Юрий снова взял «машку» и тюкнул по нижнему ряду. Потом заглянул в проем. – Там что-то лежит.
– Ну-ка, посторонись, – Иван Иванович отстранил его, нагнулся, протянул руку и вытащил пыльную красную тряпку.
– Что это? – спросила Дайнека.