* * *
Мать не могла прийти в себя от удивления. Анжелика не только не стремилась уединиться в своей комнате, оставшись после ухода гостя на первом этаже вместе с матерью, но и предложила помочь сделать что-нибудь по дому. Мать, осторожно выбирая слова, от предложенной помощи отказалась. Анжелика никогда ничего не делала, и были все основания подозревать, что она ничего не умеет и не справится даже с простейшей работой.
– Мне так стыдно, мама, – сказала она. – Я вела себя просто безобразно. И жила безобразно. Я как будто спала и видела кошмарные сны. А теперь я проснулась. Теперь все будет по-другому, я обещаю тебе.
Голос ее был тих и невыразителен, но матери это не показалось странным. Анжелика ходила за ней по пятам как привязанная и постоянно спрашивала:
– А где папа? Когда он вернется? Я хочу перед ним извиниться за все, что сделала. Мне так тяжело, я хочу извиниться и снять с себя эту тяжесть.
В четыре часа пришел из школы младший сын, быстро поел и поднялся в свою комнату. Теперь он не спустится часов до девяти, до ужина, будет упорно сидеть над книжками, заниматься. Около восьми раздался шум мотора, хлопнули дверцы.
– Вот и отец приехал, – с улыбкой сообщила мать Анжелике.
В следующую секунду пуля, выпущенная из пистолета, разнесла ей затылок. Несчастная женщина так и не узнала, что ее толстая неповоротливая дочь метнулась в прихожую, и как только дверь распахнулась и на пороге показался Мальков, снова нажала спусковой крючок и выстрелила еще несколько раз.
* * *
Сидя в гостинице, Ларкин ждал вечернего выпуска местных новостей. Он решил не уезжать из города, не убедившись в том, что результат достигнут. Не исключено, что что-то не сладится сегодня, тогда придется завтра возвращаться в особняк «добавлять». Именно на этот нежелательный, но вполне возможный случай и была рассчитана трогательная сцена коллективного прощания: мать и дочь бок о бок стоят и машут рукой вслед музыканту Гринбергу. Тогда завтра охрана его легко пропустит, можно будет даже не предупреждать хозяев о визите.
Но все получилось уже сегодня. Диктор телевидения, с трудом сдерживая возбуждение, комментировал кадры, снятые тележурналистами в особняке губернатора и около него. Жена губернатора лежит лицом вниз на кухне с простреленным затылком. Сам губернатор – бесформенная туша, загромоздившая всю прихожую. Толстая Анжелика, с олимпийским спокойствием восседающая в кресле в гостиной в окружении врачей и работников милиции. На низком журнальном столике перед ней – пистолет.
– Откуда у вас пистолет? – спрашивает ее высокий мужчина в штатском, вероятно, следователь из прокуратуры.
– Это папин, – отвечает она неожиданно детским голоском. – У папы дома много оружия, я его нашла и спрятала.
– Зачем вы его взяли? У вас была цель?
– Не знаю. Я не помню. Сегодня вспомнила и решила их убить.
– За что? Анжелика, за что вы убили своих родителей?
– А чтобы жить не мешали. А то вечно: то нельзя, это нельзя, денег не давали… Надоело.
Видеозапись закончилась, теперь на экране снова возникло лицо диктора.
– Эта страшная трагедия еще и еще раз напоминает всем нам: нет ничего важнее борьбы с таким злом, каким является распространение наркомании. Наркотики не щадят никого, ни тех, кто их принимает, ни их близких, ни даже посторонних людей. Завтра жертвой наркомана может стать любой из нас.
«Ну и ладушки, – подумал Михаил Давидович, разбирая постель и укладываясь спать. – Завтра – домой».
* * *
Не успели исчезнуть с газетных полос ехидные комментарии по поводу депутатов Государственной думы, швыряющих своих жен под колеса проносящихся мимо автомобилей, как появились леденящие кровь сообщения о трагической гибели кандидата в президенты, застреленного собственной дочерью-наркоманкой. Прочитав об этом в газете, Вячеслав Егорович Соломатин вздохнул свободнее. Шабанов сошел с беговой дорожки, а теперь и одним соперником меньше стало. Хранит судьба Лидера, помогает ему в нелегкой праведной борьбе. Спасибо ей.
В тот же день Президент публично заявил, что к концу недели созданные им комиссии по проработке чеченского вопроса доложат свои соображения. Насколько ему известно, будут предложены семь вариантов выхода из кризиса, но у него, Президента, уже есть и восьмой, его личный вариант. Соломатин торжествовал. Он сумел-таки пробиться к Лидеру с этим решением, и Лидер его заметил. И не просто заметил – поблагодарил. Вячеслав Егорович, разумеется, своего не упустил, напомнил Президенту о давнем знакомстве. Тот, конечно, улыбался дружески и делал вид, что помнит, да и не забывал никогда, но по всему было видно – не припоминает. Да и не важно это, главное, чтобы сейчас заметил и уж больше не забыл.
И еще Вячеслав Егорович подумал, что не зря, выходит, Володька Булатников так нахваливал своего помощника Сауляка. Умеет парень работать, что и говорить. И как ему удалось раздобыть документы без шума и пыли? Черт его знает. Жаль, что Булатникова больше нет. Раньше, бывало, с любым вопросом обратись – поможет, для него невозможного не было, только деньги плати. Если б можно было Павла себе на службу поставить! Но Соломатин понимал, что ему это не удастся. Не дается Павел в руки, ускользает, даже лица своего не показывает. Только по телефону звонит, а деньги за работу через тайник получил.
…С Булатниковым Соломатин жил в одном доме. Они одновременно въехали в новые квартиры, когда дом только-только построили и заселяли руководящими работниками и партийными деятелями, поэтому ничего удивительного не было в том, что большой начальник из КГБ и функционер из горкома партии оказались соседями по лестничной площадке. Они быстро сдружились на почве обмена инструментами для врезки новых замков, забивания дюбелей и крепления светильников. Ходили друг к другу в гости и поодиночке, и с супругами, одно время сын Соломатина даже очень нежно ухаживал за дочерью комитетчика, и друзья-соседи, посмеиваясь, обсуждали перспективы породниться.
А потом Вячеславу Егоровичу не повезло. При выборе очередной подруги сердца и тела он допустил непростительную промашку. Дамочка оказалась зубастой и цепкой и вопрос о разводе партийного любовника поставила более чем категорически. При этом изображала страстную любовь, абсолютную невозможность жить отдельно от любимого и стойкое намерение добровольно уйти из этого мира в случае невозможности воссоединиться с единственным мужчиной в своей жизни. И ненавязчиво так, но весьма прозрачно намекала, что в предсмертной записке, которая обязательно попадет в руки компетентных органов, расскажет о том, почему не хочет больше жить. Перспектива Соломатина не обрадовала. Что так, что эдак выходило: о его супружеской неверности станет известно всем. То есть с партийной карьерой придется распроститься.
Приняв как-то вечером водочки изрядную порцию, Вячеслав Егорович поделился своей бедой с задушевным другом-соседушкой. Дескать, всю жизнь он с женщинами был предельно аккуратен, а теперь вот лопухнулся. На что Владимир Васильевич хмыкнул, пожевал губами и сказал, что безвыходных положений не бывает, и ежели партийный деятель Соломатин готов посодействовать Московскому управлению КГБ в деле исключения из рядов КПСС некоторых товарищей, то он, Булатников, поможет ему в решении дамской проблемы.