Дедушка замолк, как видно погрузившись в невеселые воспоминания. Молчал и Максим. История произвела на него впечатление (он вообще отличался неплохим воображением). Он ясно себе представил пропавшего мальчика, своего ровесника. Но Максим не верил, что Афанасий Семенович мог иметь к этому хоть какое-то отношение. Да и причастность к исчезновению этого Миши таинственного аптекаря была весьма сомнительной. Скорее всего, дедушка ошибался. Ведь через столько лет может подвести и самая лучшая память. Но Максиму не хотелось об этом говорить и обижать деда, поэтому он пытался придумать какое-нибудь другое объяснение.
– Знаешь, Максим, – проговорил наконец Сергей Федорович. – Ты не смейся над стариком, но мне стало страшно, когда я узнал, что ты ходишь к этому соседу. Я сразу вспомнил Мишу и испугался за тебя. Ты уж будь с ним поосторожнее. – И он ласково взял внука за руку.
– Ну что ты, дедушка, не волнуйся! – Обычно подобная забота раздражала Максима, но сейчас он был даже слегка растроган. – Афанасий Семенович совсем безобиден. Просто он очень одинок и выглядит немного странно. А что до того аптекаря… – Внук слегка замялся. – Это все-таки, наверное, какой-то родственник нашего соседа. Знаешь, я завтра с ним поговорю и все выясню.
Дедушка с ним согласился, но было видно, что он очень озабочен. В ту ночь он так и не уснул. Этого не давали сделать воспоминания и тревога за внука. Ему, как будто это произошло только сейчас, представлялся маленький, тихий городок, где все друг друга знают и где жизнь течет размеренно и неторопливо. И странный, никому не известный старик, выделяющийся на этом фоне точно белая ворона в стае; впрочем, скорее как черный лебедь среди светлых собратьев. В российской глубинке он казался иностранцем или гостем из прошлого. Над чудаками всегда либо добродушно посмеиваются, либо их не любят, стараются вытолкнуть из своей среды. Аптекаря явно не любили, но его это отнюдь не беспокоило. Казалось, что он даже рад своему одиночеству, а на других ему просто наплевать. Ему бы, наверное, больше подошла профессия не аптекаря, а гробовщика. Сергей Федорович повидал за свою жизнь немало людей, хороших и плохих, умных и глупых, обыкновенных и странноватых, но такого загадочного больше никогда встречать не приходилось. До этого дня, когда тот явился словно видение из прошлого.
Снова и снова Сергей Федорович перебирал про себя все приметы аптекаря, какие-то детали, которые были давно забыты и теперь всплывали в памяти, словно обломки корабля после кораблекрушения. Многие люди и события со временем забываются и по прошествии лет вспоминаются смутно, как в сильном тумане. Но другие, самые яркие, отпечатываются в мозгу раз и навсегда, и стоит только о них вспомнить, как они появляются перед глазами столь же ясно и отчетливо, как тогда, когда они происходили наяву. Они будто засняты памятью на кинопленку, и стоит запустить ее, как повторяются во всех деталях. А воспоминания о старом аптекаре были для Сергея Федоровича одними из самых ярких в жизни. Но сколько он ни перебирал их, сколько ни пытался найти хоть какое-нибудь отличие встреченного сегодня на лестнице человека от того аптекаря, ничего не получалось. Если бы человек мог ни капли не измениться за шестьдесят с лишним лет, Сергей Федорович готов был бы поклясться, что это тот самый аптекарь.
Он видел себя рядом с Мишей, когда они, мальчишки с красными галстуками, на которые многие старики реагировали как бык на красную тряпку, подходят к аптеке. Они шли с робостью, побаиваясь странного бородача и подбадривая друг друга. Рано или поздно им или другим пионерам все равно нужно было навестить аптекаря, но первым инициативу проявил сам Сергей Федорович, тогда еще Сережка, чего потом долго не мог себе простить. Ну а потом старик проявил неожиданную сознательность, и ребята быстро ушли, по пути обсуждая удачный визит.
– А ты видел, какие у него приборы? – спросил вдруг Миша.
– Какие приборы? – не понял Сергей, удивившись блеску в его глазах. Таким Мишка был, только когда видел что-то очень интересное.
– В глубине аптеки.
– Ну и что? – искренне удивился Сергей. – В аптеке так и должно быть.
– Да нет же! – Миша, казалось, был поражен невнимательностью друга. – Что обычно бывает в аптеках? Весы, несколько колб и пробирок. Как у старого аптекаря, деда Василия. – В предыдущем аптекаре, умершем незадолго до приезда странного преемника, не было ничего загадочного. Этот безобидный толстячок в пенсне целыми днями с кем-нибудь болтал, шутил, так что пришедший к нему за лекарством, как правило, уходил не скоро и с хорошим настроением. Но трудно было представить его возившимся с приборами.
– А здесь разве по-другому? – Сергей так внимательно наблюдал за стариком, что совсем не обратил внимание на обстановку.
– Да ты как слепой! – досадливо махнул рукой Миша. И мечтательно добавил: – Вот бы с ними повозиться!
Тогда Сергей быстро забыл об этом разговоре и вспомнил только, когда Миша стал помогать аптекарю. Наверное, старик тогда заметил интерес юного посетителя к своим приборам. А может быть, Миша и сам, загипнотизированный их видом, нашел повод еще раз зайти в аптеку. Но только с тех пор его словно подменили. Он сделался еще более серьезным, если не сказать мрачным. Улучив свободную минуту, он бежал к старику, с горящими глазами говорил о каких-то опытах. Сережа не мог понять такой увлеченности друга; школьных занятий по физике и химии ему вполне хватало, и он свободное время предпочитал проводить на воздухе.
Мишина мать не раз говорила, что боится старика, похожего на колдуна, и сетовала, что Миша стал совсем другим. Но за работу в аптеке сыну хоть немного, но платили, а в это трудное время на счету была каждая копейка. К тому же она сама понимала, что в городе, среди бела дня, старик не сможет сделать ничего дурного.
Другие ребята тоже замечали, что с Мишей творится неладное. Многие напрямую говорили, что парень зазнался и его нужно как следует проучить. В играх Миша участвовать вообще прекратил, ссылаясь на нехватку времени. Да и к пионерским делам он, всегда такой активный, потерял всякий интерес. С ним даже хотели серьезно поговорить на сборе, но накануне он как раз пропал…
Этот теплый летний вечер врезался в память Сергею Федоровичу на всю жизнь. Все шло как обычно. Мать возилась у печки, готовя нехитрый ужин, а он во дворе помогал отцу колоть дрова. Неожиданно Шарик, их дворовый пес, залился громким лаем, и они увидели обеспокоенную Мишину мать.
– Сережа, ты не знаешь, где пропадает мой Мишка? – спросила она с плохо скрываемым волнением. – Давно должен быть дома.
Сергей удивился отсутствию друга. Тот всегда был очень обязательным и если обещал кому-то прийти, то делал это точно в срок. Он предположил, что Миша может быть у своего аптекаря.
– Да я только что проходила мимо, – ответила женщина. – Но там даже нет света. Наверное, он уже спит. Я не решилась зайти.
– Так придется разбудить! – проворчал Сережин отец, который не любил аптекаря и не доверял ему. – Подумаешь, какой барин!