– Пошел к черту! – сказала водителю Бэт, вытерла со щек слезы, но они снова наполнили глаза.
Она сильнее нажала на педаль акселератора. Прочь из города, прочь от опостылевших лиц и слов! Машина снова вильнула на дороге. Бэт крутанула руль. Заскрипела резина. Колеса захватили край обочины. Машину развернуло, подбросило, перевернуло несколько раз и выбросило с дороги.
Бэт снился муж. Роберт был высок и красив. Она вышла за него замуж еще девчонкой и родители часто упрекали ее в том, что она стала копией своего более зрелого супруга.
– Это не правда! – говорила Бэт, считая, что она всегда была такой же, как Роберт, но это было не так.
Все знали об этом. Она тоже знала, но никогда не признавалась. Не признавалась до тех пор, пока не повстречала Себастьяна. С ним ей казалось, она может взять от жизни все то, что потеряла, живя с Робертом. С ним ей было хорошо и беззаботно. С ним, ей казалось, можно сойти с ума, измениться, избавиться от влияния мужа. Но родителям не понравился и Себастьян. Он разрушал жизнь Бэт, мешал ее счастью.
– Я запуталась, – призналась Бэт. – Совсем запуталась.
А потом еще появилась задержка и положительный тест на беременность.
Мать слушала долго, цокала языком, качала головой, тяжело вздыхала. Бэт смотрела на нее и не могла понять, о чем она думает. Не могла понять, до тех пор, пока ни приехал Роберт и ни сказал, что все прощает, что сам не святой.
– Как это не святой? – спросила Бэт.
Мать цыкнула на нее, велела замолчать. Бэт поджала губы, долго слушала, как Роберт разговаривает с ее матерью, строит планы, в которых есть она, но нет ее мнения, нет ее планов. Все решено. Без нее. За нее…
Бэт выскочила из дома и поехала к Себастьяну. По дороге она купила бутылку вина. Они сидели на веранде и смотрели куда-то вдаль.
– Я беременна, – тихо сказала Бэт, нарушая тишину.
– От меня? – спросил Себастьян, немного помолчав.
– Я не знаю.
– Понятно, – он улыбнулся.
Бэт тоже улыбнулась, потянулась за бокалом вина, но Себастьян остановил ее.
– Не думаю, что в твоем положении стоит пить.
– Что? – Бэт нахмурилась, затрясла головой. – Да не собираюсь я рожать!
– Почему?
– Потому что не хочу! Пока не хочу! Тем более так!
Они снова замолчали. Бэт провела в его доме ночь, а утром уехала в больницу.
– Почему? – спросил ее Роберт, когда она попыталась помириться с ним.
– Почему? – спросил Себастьян, когда она пришла к нему.
– Почему? – спросила мать, когда ей хотелось просто где-нибудь отсидеться.
Дальше были ссоры. Три ссоры. Сначала с Робертом, затем с Себастьяном и, наконец, с матерью. Все говорили разные слова и приводили разные доводы. Неизменным было лишь одно – нежелание Бэт понимать их, принимать их, подчиняться им. Особенно матери.
Она попрощалась села в свою машину и поехала прочь из города. Прочь от Роберта, Себастьяна, матери… Прочь от обид и сомнений…
Сознание медленно вернулось. Бэт застонала. Был поздний вечер. Никто не замечал ее разбитой машины. Никто не спешил ей на помощь. Она была одна. Как и хотела. Бэт попыталась улыбнуться, но не смогла. Лицо онемело, стало чужим. Она осторожно прикоснулась к нему рукой, вздрогнула, обнаружив кровавую массу, подумала, что если получила такие ранения, то, должно быть, скоро умрет, закрыла глаза, пролежала так почти час, поняла, что смерть не спешит идти за ней, выбралась из машины.
На небе зажглись первые звезды. Машин на дороге почти не было, а те, что проезжали мимо, неслись на такой скорости, что Бэт не верила, что они остановятся. Оставался лишь загородный дом. Бэт видела его и свет, горевший во всех окнах, придавал ей сил идти веред.
Дверь открыла женщина в маске, окинула Бэт взглядом с головы до ног, похвалила хороший наряд.
– Это не наряд! – сказала ей Бэт, с трудом разлепляя слипшиеся губы (или что там осталось от ее лица?).
Женщина рассмеялась, провела ее в дом, подхватила с подноса официанта бокал шампанского, вложил в руку Бэт.
– Вот. Выпей. Это поможет тебе расслабиться, – посоветовала она.
– Вы не понимаете… – начала было Бэт, но ее снова не стали слушать.
Какой-то мужчина в маске обнял ее за талию и закружил в танце.
– Очень интересный наряд! – похвалил мужчина.
Бэт снова хотела сказать, что попала в аварию, но мужчина прервал ее, сделав какой-то незначительный комплимент, затем еще один и еще… Бэт нахмурилась, пытаясь вспомнить, где уже слышала этот голос.
– Роберт? – растерянно спросила она.
Мужчина рассмеялся, уступил ее другому в маске тигра.
– Себастьян? – растерялась Бэт.
– На твоем месте, я бы просто наслаждалась танцем, – дала ей совет прошедшая мимо женщина.
– Мама?
Бэт попыталась обернуться, но женщина уже ушла. Оставался лишь мужчина в маске тигра, который кружил ее в танце.
Часы пробили полночь. Неожиданно, предательски внезапно. Бэт вздрогнула, замерла.
– Маски прочь! – крикнула задорно молодая девушка.
Она сорвала свою маску, и Бэт увидела свою младшую сестру. Следом за ней сорвал маску отец, мать, Себастьян… Она видела их всех – всех своих знакомых, родственников. Они радовались и смеялись. Затем замерли, уставились на Бэт.
– Ну, же, – сказала ей мать. – Дорогая. Не бойся. Мы давно узнали тебя. Можешь снять свою маску.
– Маску? – Бэт растерянно прикоснулась к своему изуродованному лицу. – Я не могу.
– Не капризничай! – сказал ей Роберт.
Бэт попятилась к выходу, не желая стоять в центре бального зала. Собравшиеся люди все еще смотрели на нее и ждали, что она снимет маску.
– Я, правда, не могу, – шептала она. – Уже не могу.
И продолжала пятиться к выходу…
Синтия и Тадеуш. За плечами по разводу. За плечами семьи, друзья, любовники.
Синтия и Тадеуш. Обоим за сорок. Стабильная работа. Тихая жизнь. Холодные ночи.
Синтия и Тадеуш. Еще не так много прожито, чтобы отчаяться, но достаточно, чтобы не разбазаривать шансы.