Верно истолковав ход мыслей Доротеи, Хейзелмер тайком наблюдал за ней краешком глаза. Какой же она была жемчужиной! Классические черты лица в обрамлении роскошных темных волос сами по себе привлекали внимание. Но глаза! Подобные огромным изумрудам, чистым и искрящимся, они отражали ее мысли и манили к себе. Он уже отведал на вкус ее губы — нежные и податливые, восхитительно чувственные — и теперь испытывал к ним явное влечение. Эта девушка была очень привлекательной особой, но если он рассчитывал на продолжение их знакомства, впредь нужно будет вести себя более осторожно.
Забрав у Доротеи заполненную доверху корзину, он поднял свое лежащее в траве ружье и, заметив появившееся на лице девушки неуверенное выражение, пояснил:
— А теперь я провожу вас домой… мисс Дэрент. — Усмехаясь про себя, он заговорил прежде, чем она начала протестовать: — Нет-нет, не спорьте. В социальной среде, к которой я принадлежу, не принято, чтобы молодая девушка разгуливала в одиночестве.
От его слов, произнесенных ханжеским тоном, у Доротеи гневно заблестели глаза. С тактикой лорда Хейзелмера ей было ужасно трудно тягаться. Так и не придумав никакой отговорки или иного способа поколебать его решимость, она неохотно зашагала по тропинке рядом с ним.
— Кстати, — предпринял он попытку завязать разговор, причем так, чтобы заставить ее оправдываться, — удовлетворите мое любопытство. Почему вы бродите в лесу одна, без какой-либо хотя бы самой слабоумной компаньонки?
Доротея ожидала, что он задаст ей этот вопрос, именно потому, что у нее не было на него ответа. Да этот предосудительный тип просто дразнит ее! Стараясь вести себя спокойно и не выказывать раздражения, она ответила:
— В округе меня хорошо знают. К тому же я уже далеко не юная мисс, нуждающаяся в постоянном присутствии дуэньи. — Она сама не поверила такому нелепому объяснению.
Хейзелмер усмехнулся:
— Дорогое дитя, ну не настолько же вы стары! Вам явно необходим внимательный спутник.
С этим Доротея едва ли могла поспорить. Все еще испытывая досаду и забыв об осторожности, она сболтнула первое, что пришло ей в голову:
— В будущем лорд Хейзелмер, если мне снова захочется прогуляться в вашем лесу, я непременно возьму с собой компаньонку!
— Очень мудрое решение, — произнес он низким голосом.
Незнакомая со значением различных оттенков его голоса, Доротея, ни секунды не задумываясь, резонно заметила:
— Хотя и не вижу в этом необходимости. Вы же сами сказали, что в следующий раз не спутаете меня с деревенской девушкой.
— А это означает, — провокационным голосом, от которого у Доротеи мурашки побежали по спине, продолжил Хейзелмер, — что в следующий раз я буду точно знать, чьи губки целую.
— Ах! — воскликнула она и, остановившись, гневно воззрилась на него.
Рассмеявшись, он провел по ее щеке своим длинным пальцем, чем лишь усилил ее гнев.
— Повторяю, мисс Дэрент, вам необходима компаньонка. Не рискуйте гулять в моем лесу в одиночестве. Неужели местные кавалеры не сказали вам, сколь вы прекрасны, несмотря на преклонные года?
Доротея никак не могла заставить себя оторваться от его ореховых глаз. От его смеха ей стало не по себе, но никакого подходящего ответа в голову не приходило. Испытывая одновременно досаду, злость и головокружение, она резко развернулась и зашагала по тропинке дальше. Подол платья при этом яростно хлестал ее по ногам.
Глядя на ее мрачное, как туча, лицо, Хейзелмер улыбнулся еще шире. Он покопался в памяти, вспоминая все, что перед смертью сообщила ему двоюродная бабушка, и выискивая какую-нибудь безопасную тему для разговора.
— Как я слышал, вы недавно потеряли маму, мисс Дэрент. Припоминаю, что моя бабушка упоминала, будто вы живете с родственниками на севере.
Сделав это многообещающее замечание, Хейзелмер сильно просчитался. Повернувшись к нему, Доротея, сверкая зелеными глазами, воскликнула, забыв о правилах хорошего тона, запрещающих леди отвечать на вопрос джентльмена встречным вопросом:
— Так вы виделись с ней до того, как она скончалась?
Прозвучавшее в ее голосе недоверие укололо его.
— Хотите верьте, хотите нет, мисс Дэрент, но я часто навещал свою двоюродную бабушку, к которой питал нежные чувства. Однако я никогда не задерживался дольше чем на день, поэтому неудивительно, что ни вам, ни остальным жителям графства ничего об этом не известно. Я провел три дня у ее постели, прежде чем она скончалась, а так как я являюсь ее наследником, она рассказала мне о живущих по соседству семьях.
Заслышав это объяснение, Доротея покраснела, однако не отвернулась в смущении, как поступила бы на ее месте другая девушка, но посмотрела Хейзелмеру прямо в глаза.
— Видите ли, мы с ней были добрыми друзьями, и меня очень печалит то, что я никогда ее больше не увижу.
Секунду Хейзелмер смотрел на нее ореховыми глазами, затем потупился.
— Бабушка скончалась во сне, не страдая. Принимая во внимание то, сколько боли выпало на ее долю в последнее время, смерть можно считать избавлением от мук.
Доротея кивнула, не глядя на него.
Пытаясь как-то оживить беседу, Хейзелмер поинтересовался:
— Вы с сестрой планируете жить на Мызе до скончания веков?
На этот раз его старания увенчались успехом. Лицо Доротеи прояснилось.
— Нет-нет! В начале будущего года мы отправимся к нашей бабушке, леди Мерион.
Гермиона, леди Мерион, прежде называвшаяся вдовствующей леди Дэрент, ворвалась в леденящий душу Дэрент-Холл подобно летнему ветерку, принесшему с собой теплое очарование Лондона. Тут же взяв все под свой контроль, она отправила Доротею и Сесилию — а с ними и тетушку Агнес, старую деву, номинально являющуюся их компаньонкой, — на Мызу, находящуюся в сельской глуши Хэмпшира, где они могли бы спокойно пожить до окончания годового траура по матери. А через шесть месяцев, то есть в феврале, сестрам предстояло переехать к бабушке в Лондон, на Кэвендиш-сквер, препоручив свою дальнейшую судьбу в ее опытные руки. Подумав об этом, Доротея усмехнулась:
— Она намерена вывести нас в свет, — Заметив, что Хейзелмер удивленно вскинул брови, девушка поспешила пояснить: — Сесилию считают очень красивой. Мне кажется, она сумеет сделать хорошую партию.
— А вы?
Эта тема была для Доротеи болезненной. Ей показалось, что в ровном голосе собеседника прозвучали ироничные нотки, поэтому ответила более категорично, чем ей того бы хотелось:
— Едва ли я гожусь для брака. Я намерена отлично провести время в столице, осматривая достопримечательности и, смею признаться, наблюдая за окружающими меня людьми.
Подняв голову, она удивилась тому, сколь внимательно Хейзелмер смотрит на нее своими ореховыми глазами. В следующее мгновение он улыбнулся ей загадочной улыбкой. Она не поняла, сделал ли он это намеренно или просто в ответ на собственные мысли. Тут ей пришла в голову интересная мысль.