— Вы знакомы с леди Мерион?
Его улыбка стала еще шире.
— Как мне кажется, все сливки Лондона с ней знакомы. Ну а в моем случае она является близкой приятельницей моей матушки.
— Прошу вас, расскажите мне, какая она? — Видя, что озадачила собеседника своими словами, Доротея поспешила объяснить: — Понимаете ли, я не встречалась с ней с детства, за исключением одного-единственного раза, когда она приехала в Дэрент-Холл, чтобы сообщить, что скоро мы отправимся в Лондон.
Хейзелмер отдавал себе отчет в том, что это был самый странный в его жизни разговор во время прогулки с хорошенькой молодой девушкой. Он помог ей переступить через невысокое заграждение и повел по аллее, обдумывая, что рассказать о леди Мерион.
— Что ж, ваша бабушка всегда являлась законодательницей моды, а еще у нее имеются прочные связи со всеми старыми сплетницами, к которым в столице внимательно прислушиваются. Она очень дружна с леди Джерси и княгиней Эстерхази, которые являются покровительницами клуба «Олмак» [1] . Вам нужно непременно заполучить туда приглашение, если хотите вращаться в свете. Но вам легко удастся это сделать. Леди Мерион чрезвычайно богата, она живет в особняке на Кэвендиш-сквер, доставшемся ей после смерти второго мужа, Джорджа, лорда Мериона. Если мне не изменяет память, это случилось лет пять назад. А замуж за него она вышла через несколько лет после кончины вашего дедушки. Она — та еще фурия, да еще и ярая поборница морали в придачу, поэтому не советовал бы вам разгуливать по Лондону без сопровождения! С другой стороны, у нее отменное чувство юмора, и она очень добра и великодушна по отношению к своим друзьям. В некотором роде эту даму можно назвать эксцентричной, и она редко покидает столицу, разве что захочет навестить каких-нибудь приятельниц в сельской глубинке. В общем, едва ли найдется леди, которая лучше вашей бабушки сможет представить вас с сестрой высшему обществу.
Обдумав эту краткую биографию, Доротея уныло заметила:
— Она, похоже, очень популярная дама.
— Вы совершенно правы, — подтвердил Хейзелмер.
Они остановились на лужайке ярдах в ста от ворот в высокой каменной стене. Доротея потянулась к своей корзине.
— Дальше начинается парк Мызы.
— Тогда здесь мы с вами и распрощаемся, — поспешно ответил Хейзелмер.
Он вызвался проводить Доротею до дома лишь потому, что стремился подольше побыть в ее обществе, но вовсе не хотел, чтобы кто-нибудь увидел их вместе. Ему было отлично известно, что это породит нежелательные слухи и досужие домыслы. Хейзелмер взял руку девушки, поднес к губам и поцеловал, наслаждаясь зрелищем ее сверкающих от гнева зеленых глаз и восхитительной краски смущения, вспыхнувшей на щечках от его улыбки.
— Не забывайте моего предупреждения! Если не хотите впасть у бабушки в немилость, не разгуливайте по Лондону без компаньонки. Молодые леди, которые так поступают, недолго остаются в одиночестве. Всего доброго, мисс Дэрент.
Доротея поспешила скрыться за воротами.
Она быстро шла по парку, впервые не замечая пьянящего аромата пышно цветущих вокруг цветов. На тропинке лежала длинная вечерняя тень, отбрасываемая старинной крышей Мызы. Доротея прошла в прихожую. Прохлада, царящая под тускло освещенными каменными сводами, приятно остужала разгоряченные щеки. В коридоре послышались торопливые шаги горничной. Открыв дверь, Доротея впустила ее.
— Отнесите, пожалуйста, ягоды кухарке, Дорис. А потом разложите таволгу [2] сушиться.
Взмахом руки Доротея указала на лежащую на скамье деревянную раму с растянутыми на ней муслиновыми полосками.
Тут в голову ей пришла еще одна мысль, и она добавила:
— А еще скажите, пожалуйста, тетушке, что я решила прилечь до ужина. Боюсь, длительное пребывание на солнце не пошло мне на пользу. — «Или, вернее, длительное пребывание с маркизом Хейзелмером», — раздраженно подумала она.
Ей удалось незамеченной миновать коридор и даже подняться по лестнице. Наконец, она осторожно закрыла за собой дверь своей спальни и забралась на подоконник.
Глядя на раскинувшийся внизу парк, Доротея пыталась привести мысли в порядок. Какая глупость! Из дома она вышла, будучи уверенной в себе и в окружающем мире двадцатидвухлетней девушкой, а вернулась, чувствуя себя так же, как, должно быть, чувствовала бы себя Сесилия, если бы сыну сквайра вдруг вздумалось строить ей глазки. И дело было вовсе не в том, что Доротею никто никогда прежде не целовал. Она гневалась на обладателя ореховых глаз. Очень внимательных ореховых глаз. Следующие десять минут Доротея провела, читая самой себе строгую лекцию о том, как неразумно завязывать отношения с распутником.
Подбодрив себя таким образом и призвав на помощь логическое мышление, она стала анализировать произошедшее. Несомненно, ей следовало бы, кипя от негодования, назвать маркиза сладострастным развратником, но, будучи честной с самой собой, она понимала, что частично винить в случившемся следовало ее неподобающий наряд. Более того, она подозревала, что молодой леди, внезапно оказавшейся в объятиях маркиза Хейзелмера, поступить нужно было совсем не так, как поступила она. В свою защиту она могла сказать, что, лишись она чувств прямо у него на руках, заставила бы его ждать, пока она очнется. Тогда ситуация была бы еще более печальной. Следуя этому ходу мыслей, Доротея убедила себя, что, после того как лорд Хейзелмер отпустил ее, между ними не произошло абсолютно ничего предосудительного. В действительности он даже снабдил ее ценными сведениями о ее собственной бабушке.
А вот события, имевшие место до этого, продолжали ее тревожить. Она провела пальцами по губам, слегка припухшим от поцелуев маркиза. Она до сих пор ощущала, как к ней прижимается его крепкое тело. Часы на лестнице пробили четверть четвертого. Доротея решительно загнала мысли о событиях нынешнего дня в самый дальний уголок сознания. Она была более чем уверена, что к завтрашнему утру Хейзелмер уже напрочь забудет о ее существовании.
Сняв свое старенькое платье, Доротея облачилась в тщательно отглаженный муслиновый наряд с мелким цветочным рисунком, предназначенный специально для теплого вечера. Мысленно она прикидывала, велики ли ее шансы встретить маркиза снова. Будучи отлично осведомленной о привычках местного общества, она заключила, что в деревне этого не случится ни при каких обстоятельствах. А из его собственного признания следовало, что он не привык задерживаться в Мортон-Парке надолго. Доротея пыталась убедить себя, что ее это обстоятельство очень радует. Также она решила, что в дальнейшем во время своих вылазок на природу будет брать с собой сестру, чего бы ей это ни стоило.
Схватив расческу, девушка принялась яростно водить ею по своим длинным локонам, после чего собрала их в простой узел на затылке. Бросив быстрый взгляд в висящее над комодом зеркало, Доротея удовлетворенно кивнула. Поздравив себя с тем, что достойно справилась с последствиями проникновения в свою жизнь маркиза Хейзелмера, она отправилась ужинать.