— Ни о чем не беспокойся, девочка. Ты в надежных руках и можешь доверять мне. Боже, сколько же мы не виделись? Четыре года?
— Больше пяти.
— Да что ты говоришь! Как быстро летит время... Скажи, я изменилась?
— В лучшую сторону, — улыбнулась Мэлоди.
— Ты льстишь, как секретарша. А вот ты изменилась. Глаза у тебя усталые.
— Трудная ночь выдалась. Не спала.
— Выкладывай, что у тебя стряслось.
— Это потребует времени, Голди...
«Голди...» Министр также ответила Мэл улыбкой. Пожалуй, кроме нее, никто не называл ее на американский лад.
Унгер начала рассказ с расследования на Крымском полуострове...
— Теперь ты все знаешь, — закончила она.
— Где твои русские товарищи? Тебе придется сказать об этом. Реальную помощь могу оказать только я.
— Они недалеко отсюда. Но у нас осталось еще одно незаконченное дело. Я говорю о курьере Маркоса.
— Я не смогу вытащить твою Ильзу. Если гостиницу Клода взяли под контроль агенты «Амана», мои люди наткнутся на неприятности. Путь твои приятели действуют самостоятельно. В котором часу прибывает вторая подгруппа русских агентов?
— В двенадцать. Минимум на час их задержат в аэропорту.
— Накинем еще пару часов. Жду от тебя звонка с трех и до... — Голда изобразила неопределенный жест рукой. — Погоди, — она приготовилась записать в записную книжку. — Продиктуй имена русских агентов. Смелее, Мэл, хуже им от этого не будет.
Мэлоди вышла из машины и пошла вдоль парка. Вот она скрылась из виду, а Голда словно забыла, где она находится. Перед мысленным взором Эйтан и Дани Мармсталь. «Так вот что вы задумали, старые колдуны», — качала она головой.
Мэлоди Унгер подкинула ей солидную карту, и Голда могла пойти с нее в самый неподходящий для Дани момент. Она могла разрушить его планы; но именно после разговора с Мэлоди подумала: а стоит ли ломать эту красивую комбинацию? Пусть сначала Машаля и его сподвижников разорвет в небе, а потом уже Голда выдвинет свои требования: «Поумерь свой пыл, Дани. Ты задохнешься на предвыборной прямой, если мир узнает о диверсии. Секс сексом, а табачок врозь». И даже если эта парочка промажет, у Голды оставалось предложение к Дани: «Поумерь... Скандалы продаются очень даже хорошо».
Вернувшись в правительственный городок, министр отдала распоряжение своему личному помощнику:
— Организуй пять мест на вечерний рейс в Тунис.
— Если таковой есть.
— Ну так узнай! — Она передала ассистенту список. — Потом мы договоримся, где и в котором часу вы встретитесь.
— Проводить их через дипломатическую зону в аэропорту?
— Иначе ты бы у меня не работал, правда?
Николай Кокарев и Михаил Чижов прилетели в Тель-Авив на самолете российской авиакомпании. Лайнер приземлился в аэропорту имени первого премьер-министра Израиля в тот момент, когда агенты «Амана» завершили там работу и возвращались в Тель-Авив. В списке из восьми человек — Абрамов, Блинков, Кокарев, Веселовский, Чижов, Музаев, Родин, Клюев — они отметили только две первые фамилии. Остальные члены российской агентурной группы в списке прибывших на Священную землю не значились, и в ситуации, когда одна подгруппа засветилась, в Израиле им делать было нечего.
Все это сыграло на руку Кокареву и Чижову — они остались без внимания со стороны израильских спецслужб. Они прошли процедуру проверки в аэропорту и взяли такси до Тель-Авива.
Такси остановилось возле гостиницы «Шератон», расположенной на берегу.
— Роскошь по всем стандартам, — заметил Кок, вылезая из машины. — Всего сто двадцать баксов за номер и пять минут до центра города.
Николай замедлил шаг у парадного и отметился звонком по сотовому у агента военной разведки на связи Сергея Томашова. Томашов работал под прикрытием сотрудника научно-технической группы российского посольства в Тель-Авиве.
— Мы на месте.
— Вижу вас, — ответил разведчик на канале конфиденциальной связи. — В гостиницу пока не заходите. Погуляйте по городу, я «хвосты помету» за вами. В «семейку» без моей команды не ходить.
— Зануда, — проворчал Кок. — Тебе лет-то сколько?
— Я Ленина видел.
— Я тоже. В гробу. У тебя есть транспорт?
— Серый «Фольксваген». Если все пойдет по плану, девушка сядет в эту машину. Квартира готова. — Томашов оборвал связь.
За два часа Кок и Чижик успели побывать в музее Елены Рубинштейн, в подвале церкви Святого Петра, перекусить в кафе на площади Кдумим. Там вблизи от археологических раскопок в бутике Николай присмотрел классные солнцезащитные очки. Он всегда тяготел к испанским оправам, и на этот раз не изменил своему вкусу. Он не снял очки даже в крохотном холле семейного отеля.
Николай огляделся.
— Шалом! — первым поздоровался тучный мужчина лет шестидесяти.
— Привет, — сказал Кок. — Мы заказывали номер для IBM-персон.
— Извините? — Брови Клода Эбсалома поползли вверх.
— Читай по губам: «Испанский. Бизнес. Мен». — Николай вынул из кармана визитную карточку отеля «Берег мечты» и вручил хозяину. — Приезжай, — по-свойски предложил он. — Увидишь, как живут безумно счастливые люди.
Клод невольно бросил взгляд на визитку и обмер. На ней было выведено желтым маркером — МЭЛ. Он едва совладал с собой. Еще немного, и он бы оглянулся на чуть приоткрытую дверь, за которой скрывались двое оперативников во главе с Йоргеном Либаком. И не мог взять себя в руки, глядя в черные стекла очков IBM-персоны. Что кроется за ними?
За ними крылся настороженный, но не потерянный взгляд Николая. Он приметил волнение хозяина и приготовился вскрыть его привычным методом.
— Вообще-то мы на Новый год хотели приехать. Тебя как зовут-то?
— Клод.
— Лихо. Я думал, ты моложе выглядишь. Давно сниматься перестал?
— Извините?
— Я говорю, по-человечьи Год собаки встретить хотел. Потому что два Новых года в армии отметил. Оба раза на губе. Последний раз меня «закрыли» 28 декабря. В тот день мы репетировали новогоднюю попойку. Устроились в гражданской общаге на окраине Оренбурга во главе со мной. Объясню почему. Потому что мой друг — вот он, рядом со мной — в то время еще не был лидером. Как таковым.
— Как таковым? — растерянно мигал Клод.
— Да, как таковым он не был. Я лидировал в то время. Как-нибудь я тебе свой дембельский альбом покажу. Я везде на первом плане. А мой товарищ никогда в кадр не попадал. Короче, упились в говно. Хлеще, чем на свадьбе. А как тут без рукопашной? Ты видел, как дерутся десять стройбатовцев? То-то и оно. А у нас, стройбатовцев, правило: биться до последней крови — лопатами, кирками, кирпичами, что под руку попадется. В общем, разукрасили мы стены в красный цвет, рожи — в синий. Всю мебель поломали, ребра, руки. У кого что. Мне кто-то перемычку на верхней губе порвал, и губа вылезла как у Буратино, на место не встает. По моему товарищу будто трубоукладчик прокатился, не лицо, а сплошной протектор. А дальше как в песне: с такими рожами мы и приперлись в часть.