Возвратившись домой, Татьяна застала Дашу в самом прекрасном расположении духа: скрестив ноги на столе, ведьма пила свежесваренный кофе и, судя по всему, вовсю наслаждалась жизнью. Впрочем, подруга тут же спросила, куда делся этот симпатичный Вордак и почему у самой Татьяны перебинтована левая рука. Понимая, что волей-неволей подвергает Дашу смертельной опасности, Татьяна все ей рассказала: про прабабку, про браслет, про Вордаков – старшего и младшего.
Даша безоговорочно поверила в ее историю.
– А я все думаю, – призналась она, – почему никто не пытается отобрать твой браслет? А про золотую монету могла бы и раньше рассказать.
– Не успела, – вздохнула Таня. – Да и не хотела тебя в это впутывать.
– Зря. Понятно, если я дружу с тобой, то знаю больше других, так что я уже впутана.
Неожиданно Даша вскочила и, вплотную приблизившись к Тане, осторожно приложила пальцы к ее серебряной цепочке‑косичке на шее. Замерла, прикрыв глаза.
– Наврал тебе парнишка, – через некоторое время произнесла она. – Оберег работает в полную силу. А вот если бы ты сняла его по доброй воле – якобы на новый обменять, то вся его защита улетучилась бы.
– Понятно.
Татьяна глубоко вздохнула, стремясь поскорее пережить новое подтверждение Лешкиного предательства.
– Но я бы не советовала отказываться от учебы, – продолжила Даша. – В Кукушке ты будешь на виду, среди студентов. Вряд ли кто-то посмеет вредить тебе в открытую. Даже сам Мстислав Вордак.
Таня рассеянно покивала: она-то уже приняла решение… Но Даше говорить ничего не будет, чтобы после ее не допрашивали с пристрастием. Оставит короткую записку, и все.
Чтобы заглушить чувство вины за свое вынужденное молчание, Татьяна решила подарить подруге что-нибудь из своей одежды, ведь надо же в чем-то ходить в эту Кукушку.
Но Даша отмахнулась, сообщив, что благодаря полученной на экзамене картонке в университете им выдадут новую форму.
Вечер пролетел незаметно: они провели остаток дня перед телевизором, болтая о разных глупостях, никак не связанных с предстоящей учебой. Даша рассказала о своей несчастной первой любви – симпатичном рыжеволосом колдуне, которого встретила еще в интернате. И как решила сбежать от него в горы к старой Олеше… И как жалела об этом долгие шесть с лишним лет. В результате девушка замолкла, погрузившись в давние переживания.
Невольно Татьяна вспомнила горячий поцелуй, свидетельницей которого стала, и тоже расстроилась. К счастью, пора было укладываться спать, и девчонки разошлись по комнатам – Таня направилась в спальню, а подружка вновь устроилась на диване в гостиной. Вскоре послышалось легкое посвистывание носом – Даша заснула.
Выждав еще какое-то время для верности, Татьяна тихонько поднялась с постели, быстро собрала нехитрые вещи: паспорт, расческу, кое‑что из белья, половину оставшихся денег… С трудом закрывая потолстевшую сумку на магнитную застежку, девушка лихорадочно раздумывала, что же написать Даше: убегаю? ухожу? смываюсь, потому что так надо?
Она прокралась в коридор, не спеша обулась, поправила волосы, оттягивая момент написания записки. Все-таки она поступает нечестно, оставляя подругу совсем одну. Ведь Дашу будут расспрашивать о Тане, еще как будут…
И тогда позвонили в дверь.
– Кто там? – хрипло прошептала девушка, пугаясь собственного голоса.
Но ее услышали.
– Откройте, – попросил мягкий баритон, который она сразу узнала. – И ничего не бойтесь.
Укоряя себя за неосторожность, девушка покорно повернула ключ в замке, справедливо полагая, что от старшего Вордака ей все равно не скрыться, даже через окно не успеет вылететь.
На пороге действительно стоял он – спокойный, собранный, одетый в неизменный деловой костюм.
– Можно?
– Заходите… – Татьяна совершенно растерялась.
Вордак вошел, разулся, оставшись в черных носках, и мягкой, кошачьей походкой проследовал на кухню.
Все эти манипуляции произвели на девушку сильное впечатление. Уважаемый и могущественный колдун, владеющий настоящим замком, пришел в ее маленькую квартиру и ведет себя как обычный смертный? А Лешка еще утверждал, что его отец никогда не соизволит прийти к ней самолично… Выходит, причина для столь позднего визита весьма серьезная.
У Татьяны все похолодело внутри, но она прошла в кухню за своим гостем и даже постаралась принять равнодушный вид.
– Чаю? – спросила она, чувствуя себя донельзя неловко.
– Если можно, кофе, – вкрадчиво попросил Мстислав Вордак. – У вас есть арабика?
Девушка машинально кивнула: кофе у нее дома был всегда. Может, не такой хороший, как вордаковский, но после инцидента с нарисованным грибным супом не хотелось больше экспериментировать с приманиванием. Тем более сегодня Даша рассказала ей, что в городе запрещено пользоваться выманивающим волшебством. Разве что по своим каналам, как делал Лешка, то есть перетаскиванием вещей из собственного дома.
Пока Таня варила кофе, Вордак с интересом разглядывал кухонную утварь. Девушка терпеливо ожидала, когда же гость начнет разговор.
– Как вы уже догадались, госпожа Окрайчик, Алексей передал мне ваше приглашение, – наконец вежливо произнес он. – Я слышал, что у вас произошел небольшой конфликт? – Он глянул на ее забинтованное запястье.
– Да что вы, ерунда, – не сдержалась Таня. – Мелочи жизни.
– Ваш сарказм понятен, – покивал Вордак. – Конечно, это совсем не мелочи. – Он встал и мягким жестом взял Таню за руку: – Вы позволите?
Девушка кивнула, чувствуя, что начинает слабеть от прикосновения его пальцев. Между тем Вордак с едва заметным нажимом провел ладонью по бинту, и тот нехотя пропал, обнажая спекшийся рубец, наспех замазанный зеленкой. После чего еще раз провел подушечками пальцев по всей руке, впрочем, не касаясь браслета: девушка почувствовала небольшое покалывание, жжение… рубец начал съеживаться, уменьшаться, пока вовсе не исчез.
– Вот это да! Спасибо…
Вордак коротко кивнул, вновь уселся на табуретку и даже облокотился рукой о стол, по всей видимости, ожидая кофе. Но пока Таня лихорадочно искала чистые маленькие чашки, вода в турке закипела и пролилась на варочную панель.
– Давайте лучше я, – с легкой улыбкой произнес гость и щелчком пальцев материализовал на клетчатой скатерти хорошо знакомые Татьяне золотые чашки. Неудачливая хозяйка уныло опустилась на табуретку. Вордаковский кофе, как всегда, пах изумительно.
Несколько минут они молча наслаждались напитком.
– Итак, – начал Вордак, – вы собрались бежать.
От столь точной характеристики ее состояния Татьяна чуть не поперхнулась.
– Да нет, конечно… – слабо запротестовала она. – С чего вы взяли?
– Мне кажется, между нами возникли небольшие недоразумения, – продолжил Вордак и снова взял девушку за руку, едва прикасаясь подушечками пальцев к ее коже. Взгляд его черных глаз проникал в самую душу, хотелось раствориться в нем навсегда.