— Так кто же эта душа? Ведь уже шестьдесят процентов творческих людей продались Самаэлю! Кто может быть этим одним процентом? Душа какой невероятной творческой силы?!!
— Так именно о ней я и толкую! — удовлетворенно улыбнулся Иеремиил. — Но тебе, мой мальчик, — придется обнаружить ее самостоятельно. И вести к свету свою творческую группу. Если они станут нашими, то этой душе легче будет перейти в свет. Помни, ты должен незаметно подталкивать ее к пробуждению. В раскрытии одного этого сердца — спасение целой ВСЕЛЕННОЙ. Я не смогу тебе помочь в твоем деле. Не имею права. О, да, отвечая на твой готовый сорваться с губ упрек, даже ради целой Вселенной не имею права нарушить Правила! Но я могу дать тебе одну подсказку.
Отвернувшись, Иеремиил выдержал минуту напряженного внимания Амадео. Затем, глядя прямо в налившиеся кровавой болью глаза младшего ангела, произнес:
— Эта душа находится сейчас в стане твоего личного врага, Шалкара.
Тесто, нежное и упругое, поддавалось каждому движению ее пальцев. Почему люди не столь пластичны? Что мешает изменениям в лучшую сторону, даже если выгода от грядущих перемен очевидна? И отчего неимоверно трудно договориться с собственной душой? Может быть, потому что она ее не слышит? Но в таком случае — что она принимает за свою душу?
Задумавшись, Меруерт не сразу осознала, что выводит на раскатанной по кухонному столу пластине теста одни и те же знаки. Открыв от изумления рот, она созерцала расписанный множественными вопросительными знаками корж. Пальцы, послушные побуждению, исходящему отнюдь не от ее сознательной воли, продолжали выдавливать новые символы вопроса. Бесконечные вопросы… О, Боже, ну когда же она обретет мир в душе!
— А, к черту все! — срываясь с креста мучительной растерянности, Меруерт схватила кухонный нож. Ловко орудуя им, она со злорадным удовольствием расчленила безмолвно застывшие на тесте вопросы.
Через пару минут, бросив нож в раковину, она обсыпала сахарной пудрой и корицей ровные песочные квадратики. И едва успела отпрыгнуть от волны раскаленного воздуха, хлынувшего ей в лицо из наспех открытой духовки. — У-у-у-у-ф-ф-ф… — с трудом переведя обмерший дух и вытирая прихваткой покрасневший лоб, вымолвила она. — Совсем с этим дурацким пением печь разучилась. И как забыла, идиотка, что духовка разогретая уже давно! Надо же было потихоньку ее приотворить…
Аккуратно разложив печенье на противне, она осторожно поставила его в злобно ощерившуюся духовку. Закрыв дверцу, придержала ее на несколько секунд, словно желая убедиться, что скрывающийся внутри монстр удовлетворился подношением и не собирается выпрыгнуть наружу. Подняв голову, она начала сосредоточенно крутить ручку таймера, пытаясь установить нужное ей время.
— А-а! — присев от неожиданности, Меруерт схватилась за лихорадочно забившееся в груди сердце. — Ну всегда не вовремя! Кого там несет? — сжав в руке выпачканную мукой скалку, с мрачным видом она направилась к входной двери.
Гнев, родившийся от долговременно царствовавшего в ее душе союза усталости и отчаяния, заставил ее безумной фурией вылететь в коридор. Осмелев в клокотавшем в груди беззвучии сокрушительной ярости, безо всяких вопросов и взглядов в дверной глазок, Меруерт распахнула дверь и ринулась в подъездное пространство. Едва не врезавшись в противоположную от квартиры стену, она остановилась, с трудом переведя дыхание. И не сразу услышала робкое приветствие Елены, вовремя отскочившей в сторону.
— А ты что не спрашиваешь, кто там? — ошарашенная столь бурным «гостеприимством», выдохнула незваная гостья, косясь на скалку в руке Меруерт. — Ждешь кого? Это тебе… — букет длинноногих роз, кроваво красных, в точности как ее залитое краской смущения лицо, ткнулся в щеку Меруерт. Даже сама Елена не смогла бы объяснить в этот момент, чем именно послужило ей собрание по-голландски полуживых цветов: оружием самозащиты или средством примирения…
— Это ты… — не встретив желанного сопротивления, Меруерт тут же утратила боевой настрой. — Ну, заходи… — закрыв за гостьей дверь, она направилась на кухню.
— Печешь? — окинув взглядом щедро припорошенную мукой фигуру девушки, спросила Елена. — Вкусно пахнет! — радостно сообщила она, втягивая носом сдобренный ароматом корицы квартирный воздух.
— Да… я тут это… — ослабленная бесполезным выбросом адреналина, промямлила Меруерт. — Пеку понемножку…
— Жаль, что я на диете! — плюхнувшись на продавленный и затертый диван, воскликнула гостья. — Вечная диета! Неотъемлемая часть профессии!
— А разве общий «формат» тела и вообще внешности не лишает человека индивидуальности? — вскинув брови, поинтересовалась Меруерт. Снимая с себя забрызганный чем-то давнишним фартук, она тревожно ощупала свой слегка увеличившийся животик.
— Индивидуальность… Зачем она нужна? Шалкар говорит, надо ориентироваться на вкусы зрителя. Зритель делает артиста! И он прав! Кто купит толстую корову! Если только она не дает молоко! — засмеявшись своей шутке, Елена с похлопала себя по стройным бедрам. — Но ради тебя, так и быть, попробую! Талантливый человек талантлив во всем! — развалившись на засаленных подушках, она жизнерадостно улыбнулась недоуменно глядевшей на нее девушке. — Тем более что говорят, после клинической смерти новые таланты открываются! А некоторые закрываются! Но ты не переживай, дорогая! — вертя головой и беззастенчиво осматривая обстановку квартиры, продолжала певица. — Я обеспечила тебе полную гарантию поддержки со всех сторон! Нет в городе человека, кто бы не знал о твоей ужасной участи! Потерять память! Это ж все равно, что сойти с ума! Теперь тебя все жалеют и оберегают! — торжественно изрекла Елена, сочувственно взглянув на застывшую перед духовкой Меруерт. — Я уже договорилась об отмене твоих выступлений на двух вечерах! Шалкар говорит, что надо беречь твою психику и не форсировать события. Боже, его мудрости нет предела! Я никогда не встречала такого заботливого и любящего людей человека!
Достав из сумочки аккуратно сложенный платок, Елена с шумом высморкалась в блестящий розовый шелк.
— Хотя, может быть, я перестаралась, — скомкав платок, она с сомнением уставилась на свои ухоженные красивые руки. — При твоем страхе сцены тебе следует выходить на нее как можно чаще! Но это лично мое мнение, а я часто ошибаюсь. В отличие от твоего дяди, который всегда прав! Меруерт! — неожиданно вскочив на ноги, она кинулась к возящейся с противнем девушке. — Меруерт! — схватив ее за плечи, она порывисто прижала ее, раскрасневшуюся от жара, к своей внушительной груди. — Дорогая! Тебе надо во всем слушаться Шалкара! Это сверхчеловек, пойми! Ты вспомнишь его, обязательно вспомнишь! А пока что доверься мне, человеку, полжизни проведшему рядом с ним! И ни разу, слышишь, ни разу этот замечательный, да что там, святой человек не сделал ничего дурного! Он и пальцем ко мне не притронулся! Даже если я… — на мгновение прижав к себе притихшую Меруерт слишком сильно, почти что страстно, прошептала Елена. Обмякнув, она позволила слегка помятой девушке осторожно выскользнуть из явно не ей предназначенных объятий.