Пряча вскипевшие слезы, я полезла в сумку за ключами.
– Я люблю его.
– Что?
Я выпрямилась и посмотрела Алексу в глаза:
– Я люблю Макса.
– Звучит убедительно, – хмыкнул он.
– Люблю и выхожу замуж! Мы идеальная пара, знаем друг друга семь лет!
– А ты уверена, что так хорошо его знаешь?
– Как свои пять пальцев!
– Почему ты так упираешься? Я просто пытаюсь тебя предостеречь от ошибки…
– От ошибки? – едва сдерживая бешенство, прошептала я. – А тебе никогда не приходило в голову, что ошибкой я считаю то, что произошло у нас с тобой! Раскаиваюсь и мечтаю забыть, как дурной сон! А Макса я люблю! Люблю искренне, по-настоящему!
Я и сама не ожидала, что это прозвучит настолько резко и правдоподобно.
– Тогда… кхм… конечно. Это совсем другое дело. – Алекс потер переносицу.
В сумке пронзительно заверещал мобильный. Я выхватила телефон из торбы, как кинжал из ножен.
Звонила Аполлинария.
– Ходят слухи, что на тебя напал волк, – светским тоном сообщила она.
– Да, любимый! – томно прошептала я. – Скоро буду, готовь ванну с шампанским!
– Так. Маша, с этим нельзя шутить! – встревожилась шефиня. – Надо срочно ехать к врачу и сделать сорок уколов!
– Конечно, любимый, я тоже тебя люблю…
Шефиня диктовала адрес знакомого врача, а я, зажмурившись, хихикала и шептала ей всякие нежности.
Когда я открыла глаза, Алекса в коридоре уже не было. Мстительно усмехнувшись, я скрылась в своей квартире.
Соседская дверь приоткрылась, и на пороге выросла Ирина. Она выскользнула в предбанник и метнулась к потрепанному диванчику под рогами – на нем что-то белело. Оказалось, всего лишь газета, которую, по-видимому, забыл Машкин парень. На последней странице Ирина увидела разгаданный кроссворд. На полях был нарисован огромный кот с отрубленным хвостом, рядом – девчонка. В одной руке – дурацкая сумка, в другой – какая-то странная штуковина типа мачете. Тоже мне Гоген! Пожав плечами, Ирина засунула газету в один из ящиков поломанного шкафа, где хранилась макулатура.
Заскочив в квартиру, я зашвырнула сумку в угол и бросилась на кухню, выпить чаю. Жаль, что сахар в моем доме так и не появился.
Положила в стеклянный чайник шершавый шарик из жестяной банки и залила кипятком. Когда из шарика распустится красный цветок, чай будет готов. Надо немного подождать. Но сидеть на одном месте я не могла и металась по кухне из угла в угол, как зверь в клетке.
Нет, вы только подумайте, что возомнил о себе этот тип! Кто дал ему право лезть ко мне в душу? Сам крутит хвостом то перед Лизкой, то передо мной! Вертихвост! И на что это он все намекал? Я не сплю с Максом вовсе не из-за отсутствия лювби! Я испытываю к будущему мужу самые теплые чувства! И, между прочим, все время только и думаю о том, как бы заняться с ним любовью. Просто… подходящего случая не было!
Я метнулась в коридор за телефоном.
– Посмотрим! – мстительно сказала я в пустоту, набирая сотовый Макса.
– Привет, как ты? – прошептала я таким обольстительным голосом, на который только была способна.
– Почему ты так хрипишь? Простудилась?
– Нет, все в порядке, – буркнула я, – ты уже дома? А твои родители все еще в отпуске?
– Слушай, может, это вирус? Я читал в Интернете, что осенью будет ходить мутировавший вирус свиного гриппа…
– Со мной все в порядке! – раздраженно оборвала его я. – Нам срочно надо увидеться. Через час буду у тебя!
Я приняла душ, громко распевая «Врагу не сдается наш гордый варяг!», надела комплект роскошного белья (пятьсот долларов за три с половиной ленточки), залилась «Коко Мадмуазель» и решила действовать.
Макс открыл дверь в майке и тренировочных. К груди он любовно прижимал внушительную книженцию, очередной кодекс или комментарии к закону. На лбу очки. У Макса небольшой «минус», он всегда читает в очках.
Я сконфузилась. Он говорил о какой-то запарке на работе, а я забыла… Но, отбросив смущение, смело шагнула в квартиру. У меня своя запарка!
Решив сразу взять быка за рога, я сгребла жениха в охапку и впилась в него долгим поцелуем. При этом я извивалась и ерошила щетину на его лысой голове. Не знаю зачем. Кажется, так делала героиня какого-то сериала. Уже начала стягивать с него майку, как вдруг Макс отстранил меня, бережно, но настойчиво.
– Кажется, без вируса здесь все же не обошлось, – ухмыльнулся он. – Может, все-таки дойдем до спальни?
– Но почему ты никогда не можешь поддаться порыву? – расстроилась я.
– Давай хотя бы входную дверь закроем! Тут сквозняк. Боюсь, ты простудишься.
– Почему ты всегда обращаешься со мной, как с инвалидом?
– Не как с инвалидом, а как с хрустальной вазой! Да и вообще. Поспешишь – людей насмешишь, – назидательно сказал он и вдруг нахмурился.
Я почему-то испугалась, что Макс сейчас предложит мне помыть руки.
– Кажется, в холодильнике оставалось шампанское, хочу, чтобы все было красиво, – улыбнулся он.
Макс задернул шторы, зажег свечи, поставил на низкий столик перед кроватью тарелку с виноградом, початую бутылку шампанского и два стеклянных фужера с переводными картинками гномов. Наверное, он прав, без спешки все же лучше.
– С кем это ты тут шампанское распивал? – шутливо возмутилась я. – Предупреждаю, в душе я мавр!
– Да я уж понял! – засмеялся Макс, притягивая меня к себе.
Он нежно целовал меня, терпеливо расстегивая одну за другой крошечные пуговички на платье. Да! Я люблю Макса! В этом нет никаких сомнений! Мне приятны его поцелуи, прикосновения, его запах. Он заботливый, обращается со мной, как с хрустальной вазой. Хочет, чтобы у нас все было романтично. Свечи, фрукты, шампанское… Как в кино! Не хватает только какого-нибудь экзотического фрукта или устриц. Хм, устрицы… Они ведь, кажется, тоже поднимают потенцию. Не то чтобы у Макса были с этим проблемы, просто я подумала насчет сюжета о половом бессилии, над которым сейчас работала. «Бессилие» не шло. Аполлинарии все что-то не нравилось. Сначала сюжет казался ей слишком игривым, а теперь слишком медицинским… А что, если разбавить медицину устрицами?
В сумке заверещал мобильный. Я подскочила, как ужаленная. Сбросила с себя Макса и побежала отвечать.
– Маша, я думала об устрицах, – задумчиво сказала Аполлинария, – но, пожалуй, это слишком затерто. В любом сюжете о мужской потенции обязательно появляются устрицы! Как думаешь?
– И потом, где мы достанем этих гадов, – деловито заметила я, расхаживая по комнате голая по пояс, – с рестораном наверняка будут заморочки…
С Аполлинарией мы проговорили минут пятнадцать.