— Все так и было, — сказала девочка… — Я переписала их из книги.
— Не выдумывай, Гарриет, — сказала бабушка.
Девочка повернулась к Говарду, который теперь смотрел на нее с восторженным изумлением.
— Я все списала из одной книги, — сказала она ему. — Я нашла эту книгу в библиотеке.
— Не понимаю, зачем она на себя наговаривает, — сказала миссис Леннон, обращаясь к миссис Кейтор. Та сокрушенно покачала головой.
— Эта книга называется… — Гарриет на секунду запнулась. — Она называется «Домашняя книга стихов», вот. Я списала оттуда все слово в слово и ничего не добавила от себя.
— Гарриет, неужели это правда? — Миссис Леннон повернулась к миссис Кейтор. — Боюсь, я должна извиниться перед вами за поступок Гарриет и за то, что невольно ввела вас в заблуждение, прочтя стихи от ее имени. Мне и в голову не приходило, что она может так меня обмануть.
— С детьми это случается сплошь и рядом, — утешила ее миссис Кейтор. — Чего они только не сделают, добиваясь внимания и похвалы. Я не думаю, что Гарриет сознательно стремилась вас обмануть — просто так уж вышло.
— Я это сделала сознательно, — сказала Гарриет. — Я хотела, чтобы все думали, будто я сочиняю стихи. Я это подстроила.
Она вытянула листки со стихами из пальцев бабушки, которая не воспротивилась.
— Теперь и ты не увидишь их больше, — сказала девочка, пряча листки за спину, от всех.
Без малого одиннадцать лет живя вместе в старинной вермонтской усадьбе, две миссис Уиннинг, свекровь и невестка, с каждым годом все сильнее походили друг на друга, как это случается с женщинами в результате ежедневного общения, совместной работы на кухне и по хозяйству.
У младшей миссис Уиннинг, урожденной Толбот, волосы были более темные, и она носила короткую стрижку, но седеть начала с висков — точь-в-точь как свекровь, которая в свое время так же через брак вошла в семью Уиннинг, старожилов этого городка. У обеих были тонкие заостренные черты лица и ловкие быстрые руки; и когда они вместе мыли посуду, лущили горох или чистили столовое серебро, их руки, двигаясь в унисон, казалось, общались между собой и понимали друг друга лучше, чем их хозяйки. Иногда во время завтрака, сидя между свекровью и своей маленькой дочкой, младшая миссис Уиннинг думала, что они втроем напоминают стилизованный эстамп для старомодных обоев: типичные новоанглийские поселенцы — мать, дочь и внучка, зачастую изображаемые на фоне Плимутской скалы [23] или Конкордского моста. [24]
В это утро, как и в другие холодные утра, они долго пили кофе, не спеша покидать просторную чистую кухню с ее жарко натопленной печью и вкусными запахами. Случалось, они вот так молча сидели за столом до тех пор, пока малютка, давно покончив с завтраком, не начинала шумную возню в детском углу, где до нее возились многие поколения маленьких Уиннингов, пользуясь одними и теми же игрушками из неизменного тяжелого сундучка.
— Такое ощущение, будто весна в этом году наступать не собирается, — сказала младшая миссис Уиннинг. — Осточертели уже эти холода.
— Порой и померзнуть приходится, не без этого, — сказала свекровь и вдруг, стремительно поднявшись, начала убирать со стола, тем самым показывая, что время расслабляться кончилось и настало время работать. Младшая миссис Уиннинг тотчас встала, чтобы ей помочь, в тысячный раз подумав, что свекровь никогда не откажется от роли полновластной хозяйки в доме, пока не постареет настолько, что уже не сможет успевать всюду раньше других.
— Хорошо бы кто-нибудь поселился наконец в старом коттедже, — мечтательно сказала младшая миссис Уиннинг, с салфетками в руках останавливаясь на полпути к кладовой. — Хоть бы кто-нибудь въехал туда еще до начала весны.
Когда-то давно она сама собиралась купить этот коттедж, чтобы ее муж привел его в порядок и они могли жить там со своими детьми. Ныне, прочно прижившись в большом доме на вершине холма, старинном родовом гнезде Уиннингов, она уже не помышляла о переселении в коттедж, однако ей очень хотелось, чтобы в нем обосновалась какая-нибудь молодая счастливая семья. Узнав, что коттедж все-таки продан — как продаются многие старые дома в этих местах, где люди все реже затевают новое строительство, — она стала каждый день высматривать признаки появления жильцов, по утрам выходя на заднее крыльцо и проверяя, не вьется ли дым над трубой, а днем по пути в лавку задерживаясь на склоне перед коттеджем в надежде увидеть движение за окнами. Продажа состоялась в январе, но и через два месяца — пусть несколько посвежевший с виду под покровом снега и со сверкающими сосульками на пустых окнах — дом оставался таким же заброшенным, как в те дни, когда миссис Уиннинг подумывала о его приобретении.
Она отнесла салфетки в кладовую и, прежде чем взять полотенце и присоединиться к свекрови у мойки, оторвала очередной листок с календаря на стене.
— Уже март наступил, — уныло сообщила она.
— Вчера в лавке мне говорили, что на этой неделе рабочие начнут красить коттедж, — сказала свекровь.
— Но это значит, там наверняка появятся жильцы!
— На покраску изнутри такого домишки уйдет пара недель, не больше, — заметила старшая миссис Уиннинг.
Новые хозяева коттеджа объявились только в последних числах марта. Снег уже почти растаял, и по дороге с холма сходили потоки талой воды, подмерзавшие по ночам. Слякоть противно хлюпала под ногами, небо было затянуто унылой серой дымкой. Первая зелень проклюнется через месяц, но и в апреле еще будут холодные дожди, а то и снегопады. Коттедж был полностью отделан изнутри, с покраской и новыми обоями на стенах. Рабочие также отремонтировали крыльцо и заменили разбитые стекла в окнах. Теперь домик смотрелся гораздо лучше даже на фоне низких серых туч и островков грязного снега, а маляры только и дожидались хорошей погоды, чтобы приступить к наружной покраске. Миссис Уиннинг, остановившись на дорожке перед коттеджем, попыталась сравнить его нынешний вид с тем, как он выглядел много лет назад, когда она надеялась поселиться в нем сама. В ту пору она планировала посадить перед крыльцом розы и разбить аккуратный садик — это вполне можно было сделать и сейчас. Снаружи она покрасила бы коттедж в белый цвет, что также было еще не поздно сделать. Она не бывала внутри коттеджа после его продажи, но по прежним визитам хорошо помнила тамошние комнатки с окнами в сад, которые славно смотрелись бы с яркими занавесками и наружными цветочными ящиками, небольшую кухню, каковая виделась ей в нежно-желтых тонах, и две спальни наверху, под скошенными мансардными потолками. Она долго смотрела на коттедж, стоя на раскисшей дорожке, а потом медленно пошла вниз, к лавке.