Первые известия о новоприбывших она получила от лавочника несколькими днями позже. Отвешивая три фунта мясного фарша (каковые семья Уиннинг поглощала за один присест), он бодро спросил:
— Видели новых соседей?
— Из коттеджа? Так они наконец-то прибыли? — оживилась миссис Уиннинг.
— Тамошняя леди была здесь нынче утром, — сказал продавец, — и с ней мальчонка. Сказала, что муж ее умер. По виду настоящая леди.
Миссис Уиннинг родилась в этом городке, и отец нынешнего лавочника продавал ей леденцы и лакричные конфеты, когда его отпрыск еще ходил в старший класс. Одно время — ей было двенадцать, а сыну лавочника двадцать — он являлся объектом ее тайных воздыханий. И сейчас этот обрюзгший мужчина средних лет по-прежнему звал ее просто Хелен, а она звала его Томом, однако, войдя в семью Уиннинг, она волей-неволей должна была держаться с ним строже и порой высказывать претензии по поводу жесткого мяса или слишком дорогого масла. Когда он назвал приезжую «леди», миссис Уиннинг прекрасно поняла, что он имеет в виду, не употребив слова «женщина» или «дамочка». И еще она знала, что в разговорах с другими покупателями он называет ее саму и ее свекровь не иначе как «леди Уиннинг».
— Они уже вселились или просто приехали взглянуть на дом? — спросила она.
— Ну, какое-то время они здесь пробудут, это точно, — флегматично заметил лавочник. — Еды закупили на неделю вперед.
Поднимаясь на холм с пакетом провизии, миссис Уиннинг пыталась разглядеть признаки жизни в недавно отремонтированном доме. Дойдя до дорожки, сворачивающей к коттеджу, она замедлила шаг, поглядывая на него искоса, чтобы не показаться слишком назойливой. Дыма над трубой не было, как не было и следов мебельного фургона, появления которого перед домом следовало ожидать при вселении жильцов. Однако на улице перед коттеджем стояла легковая машина — не из новых, но и не развалюха, — а за оконным стеклами, похоже, кто-то двигался. Внезапный и неодолимый импульс вынудил ее пройти по дорожке до крыльца, а затем, после минутного колебания, подняться по ступенькам и постучать в дверь. Ей открыл мальчик примерно одного возраста с ее сыном, что она отметила с радостью.
— Здравствуй, — сказала миссис Уиннинг.
— Здравствуйте, — сказал мальчик, серьезно глядя на гостью.
— Твоя мама дома? Я зашла спросить, не надо ли ей помочь с переездом.
— А мы уже и так переехали, — сказал мальчик.
Он собрался было закрыть дверь, когда из дома донесся женский голос:
— Дэйви, с кем ты говоришь?
— Это моя мама, — пояснил мальчик.
За его спиной появилась женщина и открыла дверь чуть пошире.
— Что вам угодно? — спросила она.
— Я Хелен Уиннинг, живу тремя домами выше по улице. Шла мимо и подумала, не надо ли вам чем-нибудь помочь.
— Благодарю вас, — сказала женщина с сомнением в голосе.
«Она моложе меня, — подумала миссис Уиннинг. — Лет тридцати. И хороша собой». С первого же взгляда стало понятно, почему лавочник назвал эту женщину «леди».
— Так приятно видеть этот дом ожившим, — сказала миссис Уиннинг.
За плечом женщины виднелась прихожая, за ней — гостиная, дверь кухни слева и свежеокрашенная лестница на второй этаж справа. Стены прихожей были светло- зелеными — заметив это, миссис Уиннинг приветливо улыбнулась женщине в дверях и подумала: «Она выбрала верный цвет, так это и должно выглядеть. У нее есть вкус».
Помедлив, женщина тоже улыбнулась и сказала:
— Не хотите ли зайти?
Она сделала шаг в сторону, уступая дорогу, но миссис Уиннинг подумала, что ведет себя слишком уж настойчиво, фактически навязывается в гости…
— Надеюсь, я не создаю вам неудобств своим визитом, — сказала она и неожиданно для себя добавила: — Дело в том, что когда-то я сама хотела здесь поселиться.
Почему она это сказала? Уже много лет прошло с тех пор, как миссис Уиннинг в последний раз говорила что-либо необдуманно.
— Идемте, я покажу вам мою комнату, — позвал мальчик, и миссис Уиннинг ему улыбнулась.
— У меня есть сын твоих лет, — сказала она. — Как тебя зовут?
— Дэйви, — сказал мальчик, придвигаясь поближе к матери. — Дэвид Уильям Маклейн.
— А моего зовут Говард Толбот Уиннинг.
Мальчик неуверенно поднял глаза на мать, а миссис Уиннинг, чувствовавшая себя как-то скованно в этом некогда столь желанном коттедже, поспешила продолжить расспросы:
— Сколько тебе лет? Моему сынишке пять.
— И мне пять, — сказал мальчик таким тоном, словно только что впервые осознал этот факт. Он снова посмотрел на мать, а та любезно обратилась к гостье:
— Не желаете осмотреть дом, каким он стал после ремонта?
Миссис Уиннинг опустила пакет с продуктами на шаткий столик в светло-зеленой прихожей и последовала за миссис Маклейн в гостиную Г-образной формы с окнами, которые миссис Уиннинг, будь ее воля, непременно украсила бы веселыми занавесками и цветочными ящиками. Едва войдя в эту комнату, она сразу и с облегчением поняла, что дом в полном порядке. Практически все, от каминной решетки до книг на столе, было здесь таким, как устроила бы она сама одиннадцатью годами ранее, — возможно, чуть попроще и не столь хорошего качества, какое выбрала бы молодая миссис Уиннинг, но в целом именно таким. На каминной полке стояла фотография Дэйви рядом со снимком мужчины — по всей видимости, его отца; на журнальном столике красовалась изящная голубая ваза, а за Г-образным изгибом комнаты обнаружились буфет с шеренгой оранжевых тарелок за стеклом и полированный кленовый стол со стульями.
— Здесь мило, — сказала миссис Уиннинг. «И это все могло бы быть моим», — подумала она и повторила: — Здесь очень мило.
Миссис Маклейн подошла к низкому креслу у камина и взяла отрез голубой материи, перекинутый через ручку.
— Я сейчас выкраиваю занавески, — сказала она и тронула пальцем голубую вазу на столике. — Так уж повелось, что я всегда делаю эту вазу ключевой деталью комнаты. Занавески будут такого же цвета, и ковер — его еще не привезли — тоже.
— И у Дэйви голубые глаза, — сказала миссис Уиннинг, а когда миссис Маклейн в ответ улыбнулась, заметила тот же цвет глаз и у нее. И вновь у миссис Уиннинг вырвался спонтанный вопрос: — А кухню вы сделали желтой?
— Да, — удивленно подтвердила миссис Маклейн. — Взгляните сами.
Они прошли за поворот комнаты, мимо оранжевых тарелок, и оказались на кухне, которую в этот предполуденный час освещало солнце, играя бликами на свежей краске и алюминиевых элементах отделки. Миссис Уиннинг заметила электрический кофейник, вафельницу, тостер и подумала, что у хозяйки не должно быть много хлопот с готовкой — тем более всего-то на двоих.
— Когда я разобью сад, — сказала миссис Маклейн, — мы сможем любоваться им из любого окна. — Она махнула рукой в сторону широких кухонных окон. — Я давно увлекаюсь садоводством и готова работать в саду с утра до вечера, лишь бы позволяла погода.