Уснула…
Рита снова перевернулась на спину и уставилась в мерцающее сквозь листву ослепительной голубизной небо.
Упоминание об алчности и беспринципности Кораблева Эдуарда ей не понравилось. Ей он таким не показался, как раз наоборот. Но… Николаше-то виднее, он был его другом. Они делили на двоих одну женщину. Вместе попадали в неприятные ситуации.
Вернее, один попадал, а второй его оттуда вытаскивал. Общее прошлое, общие воспоминания, общее недовольство друг другом…
Все впустую. Ни одного благоприятного момента для развития ее теории. Кораблев, скорее всего, тот, за кого себя выдает. Но как быть с Зиной?! Она никак не укладывалась в схему. Ни ее появление, ни поведение, ни последующая смерть. И еще эта дурацкая фотография, на которой они якобы запечатлены вместе. И снимок этот вроде был сделан год назад.
Все казалось нелепым и порождало массу вопросов.
Один, к примеру, самый логичный: зачем Зине было вешаться на шею адвокату, живущему на случайные гонорары и в самой обычной двухкомнатной квартире? Из этой квартиры вон даже Пироговы съехали, чего же тогда?.. Хотя, если не сбрасывать со счетов алчность Кораблева, надежда на то, что он когда-нибудь разбогатеет, все же оставалась. Нет, глупо. Такие девушки, как Зина, ждать не привыкли. Они знают, чего хотят от жизни. Им нужно все и сразу.
— Послушай, Рита. — Ванда вдруг резко села, расправила плечи, по-кошачьи выгнула спину и с интересом посмотрела в ее сторону. Сна как не бывало, будто и не она боролась с дремотой последние десять минут. — А ты чего приехала-то так вот вдруг?
Охранник мгновенно сделал стойку. Только что сидел, опершись о ствол лозинки, и неторопливо остругивал прутик, даже глаза его казались полуприкрытыми. И весь вид его внушал леность и неповоротливость. А стоило Ванде сделать несколько резких движений, как он тут же и прутик зашвырнул себе за спину, и на ноги резко поднялся. Похвальный профессионализм.
— Не напрягайся! — фыркнула в его сторону Ванда, даже не удостоив стражника поворотом головы и все свое внимание устремив на примолкнувшую Риту. — Так что, подруга? Что за нужда тебя привела в нашу скромную обитель?
Обитель, допустим, на скромную не тянула даже с большой натяжкой. И стоила порядка нескольких сотен тысяч, подтягивающихся к миллиону.
А если сюда присовокупить пруд, луг и ельник, то понятие о скромности у Ванды было несколько извращенным. Но то были детали, на них Рита не стала заостряться, просто проговорив:
— Зина мертва. — Ванда не ахнула и не закрылась в страхе руками, скорее всего, уже знала. И Рита продолжила говорить:
— Ее нашли поутру со сломанной шеей в нашем подъезде на первом этаже.
— А вы на каком жили? — деловито поинтересовалась Ванда.
— На четвертом.
— Упала?.. Что говорит милиция? — Подозрение в Вандином вопросе было очевидным, то ли она о чем догадывалась, то ли что-то знала, она и сама это уловила, и, чтобы сгладить свою резкость, чуть мягче повторила:
— У милиции-то какая версия?
— Они у вас были! Спросила бы!
Рита тоже приподнялась. Потом и вовсе встала с пледа, постеленного им заботливым охранником.
Отряхнулась, одернула футболку и принялась приглаживать волосы. Ванда наблюдала за ней с любопытством.
— Они считают, что ей помогли, — вдруг обронила Ванда с обворожительной улыбкой и подала Рите руку, чтобы та помогла и ей подняться. — Приезжал тут один, вежливый такой, мягкий, движения такие вкрадчивые, как у рыси… А глаза!.. Глаза, Ритуля, змеиные.
Милевин…
Точно, он был здесь, кто же еще! Все сходится — и про вкрадчивость, и про глаза. Вандино счастье, что не узнала его так близко, как она. Ну, да это не тот случай. Тут мало Николаши, еще и охранник дышит в затылок.
— Все вопросы задавал, — ухмыльнулась, поднявшись на ноги, Ванда прямо Рите в лицо. — Про тебя особенно. Про характер и все, такое…
— А что с моим характером не так? И много вы меня видели, чтобы составить мнение о моем характере! — возмутилась Рита, уже начиная жалеть о том, что приехала. И узнать ничего особенно не узнала, и лишних нервов ей эта поездочка будет стоить.
— Не скажи… Не скажи, Ритуля… — Ванда пошла вокруг нее с грацией развенчанной принцессы: вроде и достоинства навалом, да уж больно помято выглядит. — Твое нежелание быть с нами. Не успела приехать, сразу умчалась на пруд. А зачем? То ли отдохнуть хотела, то ли за Эдиком с Зиной проследить. Они же тоже туда пошли.
— Так я раньше!
— И что? Ты могла знать об их планах. И бегство твое опять же… Зачем сбежала? Эдик расстроился… — Ванда закончила кружить вокруг Риты и встала теперь перед ней, насмешливо смакуя ее огорчение. — А ты ведь трусишь, Ритка?
— Я??? Чего это мне трусить?! С ума сошла! — Рита нагнулась, подняла с земли свою сумочку, отряхнула с нее несуществующий мусор и пробормотала:
— Пора мне уже… Зря я приехала…
— А вот и не зря! А вот и не зря! — вдруг взвизгнула Ванда с радостью и, подхватив опустевшую корзину из-под провизии, закружила с ней между лозинок.
Охранник наблюдал за происходящим с расслабленной снисходительностью. Видимо, подобные взбрыки хозяйки не были для него редкостью. Пускай себе пляшет, пускай сквернословит, лишь бы к людям с некорректными вопросами не лезла. Но Ванда снова полезла.
Накружившись вдоволь, она швырнула корзину охраннику в руки, снова уронила себя на плед и, похлопав по другой половине пледа рядом с собой, позвала:
— Ты не спеши, Рита. Я же не дура совсем, понимаю, зачем ты прикатила в такую даль.
— И зачем же? — Рита приглашение не приняла, оставшись стоять, скованно оглядываясь по сторонам.
А ну как откуда-нибудь с огородов за ними сейчас наблюдает тот самый любопытный дачник. Ему потешно. А ей как-то не очень. Перепады настроения подвыпившей Ванды были непонятны и неприятны. Но выпустить за ворота ее не выпустят, пока Ванда вдоволь не наглумится или не устанет от нее.
— А приехала ты разнюхать, что здесь и как — это раз. Потом тебе хотелось бы узнать, что мы обо всем этом думаем. Так? — Ванда приподняла с полосатой шерстяной ткани взлохмаченную голову, догадливо хмыкнула и снова, как и прежде, не стала дожидаться ответа. — Так, так, можешь не отворачиваться. А еще тебя очень заинтересовала перепалка между Эдиком и Николашей. И в голову тебе пришла совсем уж удивительная вещь. Так? Так…
Не смей отрицать, я тебя, Рита, читаю!
Вот привязалась!
Рита уже трижды прокляла свое спонтанное решение, заставившее ее приехать сюда. И четырежды — знакомство с Кораблевым, потопившем ее в новых знакомствах и нежелательных последствиях от этих знакомств.
Ну, жила она себе раньше — тихо, спокойно, неторопливо — и жила бы так дальше. Ездила бы по выходным к своей сестре на дачу, помогала бы ей по хозяйству, а все больше качалась бы в гамаке, привязанном между двух старых лип. Смотрела бы в небо, сокрытое шатром из листьев, слушала их ласковый шепот и ни о чем бы таком не думала. По воскресеньям бы возвращалась обратно, пила бы на своей кухне собственный растворимый кофе и смотрела бы в свое собственное кухонное окно на городской мост и на машины, по нему летящие. И развлекалась бы все больше тем, что придумывала истории о людях, столкнувшихся с ней по дороге. Не участвовала бы в них. Упаси ее господь! А просто придумывала бы. Тем бы и жила, тем бы и развлекалась.