Лишу опять затошнило. Неужели она обдумывает это всерьез?
– А после года не пройдет, как он увидит, что у его ребенка смуглая кожа и косой разрез глаз?
Элона пожала плечами:
– Как знать. Может, ребенок уродится в тебя. Ты совершенно не похожа на Эрни, и это к лучшему.
– Мне бы его сердце, – согласилась Лиша. – И то, что между ушей.
– Но ядра-то мои, – парировала Элона, – и поблагодари за это Создателя. Когда в Лощину придут красийцы, единственное, что сделает Эрнал Свиток, – надует в штаны. Ты не беспомощна, но и тебе понадобится сильный мужчина рядом.
Лише захотелось наорать на нее, но не хватило сил. В последнее время мать говорит все более толковые вещи. Кто меняется – она или Лиша?
– Я доверяю Меченому не больше, чем пустынному демону, – вздохнула Лиша.
Элона снова пожала плечами:
– Найди другого. Я ошиблась насчет мальчика-скрипача. Он вошел в силу и остался бы с тобой, даже если бы ребенок родился с раздвоенной бородой Джардира, но ты упустила его – разве что захочешь сыграть в игру погрязнее.
– С женитьбой Рожера и без меня морока.
Элона кивнула:
– Значит, остался еще один выход, последний.
Лиша увидела на лице матери торжествующую улыбку.
– Мама…
Элона вскинула руки:
– Ты запретила упоминать его имя, и я не буду, но хорошенько подумай. Он силен как бык и храбрее всех мужчин Лощины. Когда нет Меченого, лесорубы слушают только его. И он любит тебя. Всегда любил на свой неотесанный лад. И мозг у него с горошину. Через такого ты будешь править Лощиной.
«Миллион», – подумала Лиша и повернулась, чтобы взглянуть на фиал.
У нее упало сердце.
Пригоршня трав, заваренных в крутом кипятке, успокоила желудок, но пульсирующая головная боль не прошла, что бы ни принимала Лиша. Наконец они с Элоной вышли из комнаты и обнаружили Гареда, Уонду и Эрни в пивном зале – те уже прикончили кашу и ждали за пустыми тарелками.
Шамавах ругалась с трактирщиком. Как обычно, она нашла изъяны во всем, а Сим, судя по его позе, готовился согласиться на ее цену – только бы убралась.
Не сводя с него взгляда, Шамавах показала пальцем, и даль’тинг в черном шагнула к Лише, чтобы забрать ее багаж. В другой бы раз Лиша воспротивилась, но сейчас была измучена, у нее болела голова и подгибались колени. Ей поставили тарелку, но она отказалась, с нетерпением ожидая отбытия. Все, чего она хотела, – сесть в карету и остаться наедине с собой.
Сказать по правде, никто и не был расположен к беседам. Присутствующие неловко глазели по сторонам, тогда как Шамавах распекала Сима за вполне приемлемые услуги. Это длилось и длилось, пока Лише не захотелось взвыть.
– Ночь, да заплати ты ему! – гаркнула она. – Комнаты были отличные!
Все подскочили.
Шамавах поклонилась:
– Как пожелает суженая.
Скупые слова. Она быстро отсчитала монеты, и собравшиеся тронулись в путь. Энкидо, что стоял на верху лестницы, постучал в дверь, и появились Аманвах, Сиквах и Рожер.
Жены Рожера спустились по ступеням и вышли за порог, при этом они ни на шаг не отступали от мужа – держались подле него, как телохранители, и сверкали глазами, словно подстрекали Лишу приблизиться.
Но у нее не было ни малейшего желания подойти. Прошлым вечером маятник качнулся столько раз, что она уже плохо помнила, кто на кого и за что разгневался. Ей не терпелось попасть в карету.
Дневной свет стал невыносим из-за головной боли. От крытого крыльца до кареты – несколько шагов, но Лише почудилось, что она очутилась под палящим солнцем на растресканном грунте красийской пустыни, какой ее описывал Ахман. Оказавшись внутри, она задернула шторки.
Эрни сел в дальнем углу и сделал, не дожидаясь просьбы, то же самое, хотя оставил щелку, чтобы освещать книгу, которую положил на колени. Элона устроилась напротив Лиши, но молчала, хвала Небесам, глядела в пустоту и мыслями витала где-то далеко.
Лише пришлось признать, что мать до сих пор красива. Настолько, что впору принять этот взгляд за бессмысленный и приписать хорошенькой дурочке. Элона выработала его, как все свои позы. Она была кем угодно, но не дурочкой, и многие убедились в этом на собственном горьком опыте. Все говорили, что Лиша унаследовала мозги от отца, она же в этом сомневалась. Элона Свиток не подарок, но ничуть не глупа.
Все утро из кареты Рожера не доносилось ни музыки, ни сладострастных воплей. Зато там орали. Много. И еще хуже были долгие, мучительные периоды тишины.
Во время привала на завтрак Лиша вышла из кареты достаточно надолго, чтобы помочиться, а в экипаж принесли еду. Она мельком увидела разминавшегося Рожера, но подходить воздержалась, не желала дразнить Сиквах, что топталась рядом.
Красийцы всех каст умолкали при виде Рожера, шептались и показывали пальцами, когда он проходил мимо. Молва о его подвигах разошлась.
К вечеру Лише стало намного лучше. Красийцы, не спросясь, миновали следующее селение и разбили круг из повозок через несколько миль. Лиша обошла лагерь, проверила метки, но красийские круги были прочны. Дозорные шарумы хоронились за метками и убивали всех демонов, которые приближались на расстояние копья. Уонда занималась тем же, разила подземников стрелами и зачищала местность. Тут же подскакивал и Гаред, который добивал их мечеными топором и мачете.
Лиша наблюдала за ним и размышляла над материнскими словами. Гаред и впрямь красив, а Лиша когда-то любила его, пока он не выставился эгоистом и властным хамом.
Но так ли он отличается от других знакомых мужчин? Никто из них ни разу по-настоящему не прислушался к ее нуждам. Чем Гаред хуже Рожера, Марика, Арлена или даже Ахмана?
Ей выделили отдельную палатку с теплым коверным полом и горой подушек вместо постели. Уонда встала на страже за пологом с луком наготове.
По просьбе Лиши девушка принесла ей плошку с ихором, добытым из умерщвленного демона, жидкость ярко светилась под метками. Лиша вооружилась кисточкой из конского волоса, взяла самую простенькую шаль и нарисовала метки заблуждения и замешательства, добавила к ним добытые той ночью, когда Инэвера применила магию, чтобы поймать ее в ловушку своих покоев. Метки, которые властны не только над демонами, но и над людьми.
Они зажглись тусклым светом, когда она набросила шаль на плечи и отвела полог палатки. Уонда застыла, озираясь и прислушиваясь, но отвела взгляд от Лиши – так же подчинялись воле Рожера подземники. Стражница заглянула внутрь и обнаружила подушки и одеяла, которым Лиша придала форму тела. После невнятно буркнула, опустила полог и вернулась на пост.
Невидимая для простого зрения, Лиша пошла через лагерь к палатке Рожера. Шарумы-часовые ее не заметили. Она и сама толком не знала, как поступит. Даже если войдет и ляжет с ним, ей вряд ли хватит выдержки обнаружить себя, как научила мать. А если нет, какой в этом смысл?