Определенную надежду давала 11‑я тд, она медленно, но уверенно перебрасывала танк за танком через ров и одновременно двигалась к отм. 237.8. Но и она подвергалась сильному давлению. Русская артиллерия вела мощный обстрел из района х. Ярки, и дивизия запросила помощи от корпуса, чтобы уничтожить в этом районе артбатареи и рассеять скопление войск, о котором доложила разведка. Если Миклу удастся быстро овладеть отм. 237.8, есть резон развернуть ее боевую группу на запад, чтобы помочь Хейерляйну, а в это время перебросить через переправу «пантеры», они усилят удар частей 11‑й тд. Этим маневром удастся решить важную задачу — усилить пехоту у Черкасского сильным «броневым кулаком». Хотя штаб 11‑й тд донес, что, по словам перебежчика, дорога севернее Бутова свободна от мин, так как использовалась русскими для снабжения своего батальона в Бутове, и «пантеры» после разведки могут по ней пройти, от этого плана Кнобельсдорф был вынужден отказаться. В том числе и по просьбе полковника Лаухерта. Уж слишком большой и неповоротливый был этот полк, поэтому его перенацеливание, марш и сосредоточение по местности, усеянной минами, заняло бы больше времени, чем переправа через проклятый ров. Тем не менее немцы предприняли разведку дороги, но неудачно. Пеней ударили два дивизиона 138‑го гв. ап 67‑й гв. сд, в результате массированного огня противник отошел на исходные позиции в Бутово.
Фон Кнобельсдорф был информирован о степени укрепленности рубежей 6‑й гв. А на участке будущего прорыва. Поэтому проблема с переброской техники через противотанковый ров восточнее Березова, хотя и оказалась достаточно серьезной, но должна была быть прогнозируема его штабом и [327] заранее разработаны запасные и резервные варианты. И то, что переправа затянулась, а огромное число боевой техники простаивало под ударами советской авиации, — это серьезная недоработка штаба 48‑го тк и его лично. Похоже, для Кнобельсдорфа ыло обескураживающим и поведение русских. Он явно не ожидал, что они уже в первые часы наступления будут предпринимать столь сильные контратаки стрелковыми подразделениями при поддержке танков, против его дивизий по всему фронту. И прежде всего не предполагал, что проводиться они будут в том числе и против левого крыла корпуса. Первая такая контратака была предпринята против частей 332‑й пд. Это соединение имело задачу прикрывать левый фланг корпуса, активными действиями сковать силы 71‑й гв. сд на участке северо–западная окраина Королевского леса — железнодорожная станция Герцовка. И в то же время ее частям предстояло овладеть выс. 234.3 и с. Дмитриевка. В случае продвижения 3‑й тд вперед она имела приказ медленно продвигаться за ней, надежно прикрывая ее левый фланг. Однако с первых часов начала наступления дивизию начали преследовать неудачи. Ее боевая группа смогла выйти на исходные позиции для наступления не к исходу 4 июля, как планировалось, а лишь в 8.00 5 июля.
Как и атака 11‑й тд, наступление 332‑й пд генерала Шафера было сорвано стойкостью и упорством советских войск. Уже на рассвете 5 июля стало ясно, что ее войска не смогут выступить, как планировалось, вместе со всем корпусом. Батальоны 678‑го и 677‑го пп увязли на первой линии обороны 213‑го гв. сп 71‑й гв. сд у железнодорожных бараков, южнее выс. 234.3. В утреннем донесении штаба 6‑й гв. А говорится:
«К 23.00 противнику удалось вклиниться одним пехотным батальоном на передний край в районе выс. 234.3 и занять участок первой траншеи. К 4.00 5.07.43 г. предпринятой контратакой резерва 71‑й гв. сд положение было восстановлено»{261}.
Этот район был важен в тактическом отношении, именно здесь предстояло развернуться и перейти в наступление штурмовым батальонам дивизии. Поэтому для его захвата немцы бросили значительные силы пехоты. Кроме того, в тылу дивизии не были до конца подавлены очаги сопротивления — еще шли бои в Королевском лесу. По некоторым данным, здесь вместе с частями полковника И. П. Сивакова дралась рота 9‑го отдельного штрафного батальона (ошб) Воронежского фронта. Для борьбы с нашими окруженными подразделениями, засевшими в этом массиве, был выделен один пехотный батальон 678‑го пп. Неудача по прорыву первой линии [328] обороны 71‑й гв. сд была связана и со сложностями по сосредоточению войск. Как сообщал штаб 332‑й пд командованию корпуса, из–за плохих дорог (ночью прошел дождь) не была подтянута полностью дивизионная артиллерия.
В направлении выс. 234.3 наступали 3/678‑го пп и 2/677‑го пп, а их усилили частью сил 676‑го пп при поддержке нескольких приданных танков. Как и накануне вечером, на рассвете 5 июля, а затем в течение первой половины дня севернее Королевского леса шли ожесточенные бои. В 6.35 наша артиллерия провела мощный артналет на позиции 332‑й пд, а через сорок минут весь участок 52‑го ак подвергся налету нашей штурмовой авиации.
Противник здесь встретил не только упорное сопротивление, но и в первый же день начала операции «Цитадель» был вынужден отступать под давлением контратакующей пехоты и танков. Это примечательный эпизод Курской битвы, но, к сожалению, он пока должным образом не был освещен в нашей исторической литературе.
По немецким данным, пехота 332‑й пд смогла оттеснить подразделения 213‑го гв. сп майора Турпанова и полностью овладеть железнодорожными бараками только в 8.15, тем не менее дальнейшее продвижение застопорилось. Срыв графика операции уже на стадии ее начала серьезно беспокоил командование корпуса. Ведь успех частных контратак мог подтолкнуть русских и на фланговый контрудар по 3‑й тд, которая и без того несла ощутимые потери от артогня и из–за этого топталась на месте. Фон Кнобельсдорф лично связался с генералом Шафером и потребовал ускорить готовность дивизии к общей атаке, при этом она не должна была ни в коем случае допустить оголения левого фланга 3‑й тд. В 10.00 пехота 332‑го пд перешла в наступление на село Восход. После получасового обстрела позиций артиллерией и шестиствольными минометами два батальона 678‑го и 677‑го пп атаковали район севернее и северо–западнее Королевского леса у выс. 234.3. Через час 676‑й пп нанес удар по позициям 71‑й гв. сд в направлении железнодорожной станции Герцовка. Но существенных успехов ни на одном из направлений враг не достиг.
На левом фланге атака 1/678‑го пп захлебнулась под сильным сосредоточенным огнем тяжелой артиллерии с выс. 234.3. 677‑й пп несколько продвинулся вперед, его батальон подошел к противотанковому рву северо–восточнее Королевского леса, но был вынужден залечь. 676‑й пп продолжал вести тяжелые бои тоже без «существенных успехов».
В ходе боевых действий в районе севернее Королевского леса произошел примечательный эпизод. Для восстановления утраченного положения в полосе 213‑го гв. сп комдив [329] полковник И. П. Сиваков уже утром решил использовать дивизионный резерв. Еще на рассвете, наблюдая за наступлением немцев на железнодорожные бараки, он отдал предварительное распоряжение о выдвижении резервов к переднему краю, а после отхода подразделений 213‑го гв. сп майора Турпанова приказал выдвинуть их в исходный район.
Так как юго–восточнее Дмитриевки действовала мотопехота врага при поддержке танков, было решено задействовать не только стрелковый батальон, но и приданную в оперативное подчинение 3‑ю танковую роту 245‑го отп. В 5.00 командир роты ст. лейтенант B. C. Оленев получил приказ выйти в район с. Дмитриевка для совместных действий с полком майора Турпанова. В 10.00 десять боевых машин М-3с и М-3л этой роты при поддержке пехоты атаковали части 332‑й пд в направлении выс. 234.3. Под удар попали не только батальоны 677‑го и 678‑го грп пехоты, занявшие наши позиции у высоты, но и левый фланг 676‑го грп, который тоже участвовал в отражении этой атаки. Архивные документы свидетельствуют, что 5 июля это был первый бой танковых подразделений 6‑й гв. А с танковыми частями на южном выступе Курской дуги. Не исключено, что контратака наших танкистов оказалась и первой в ходе всей битвы на Огненной дуге, если не считать атаки взвода 245‑го отп вечером 4 июля на Бутово. Для советской стороны бой оказался удачным. Немцы были отброшены в исходное положение, а выс. 234.3 вновь оказалась в наших руках. К сожалению, подробности боя удалось обнаружить лишь в журнале боевых действий 245‑го отп: