«В 9.00 рота заняла позиции: кладбище, что восточнее окраин д. Дмитриевка, где были увязаны вопросы взаимодействия с пехотой 213‑го гв. сп и артиллерией. В 9.30 командир роты получил приказ от командира 213‑го гв. сп подавить огневые точки противника и совместно с пехотой выбить пехоту противника из занятых траншей за железной дорогой, после чего танкам отойти на исходные рубежи.
В 10.00 рота развернулась строем и пошла в атаку в направлении высоты 234.3, ур. Королевский лес. Танки ворвались в оборону противника, подавили огневые точки противника, пехота противника в это время бросила траншеи, а танки преследовали противника.
В результате боя противник потерял 2 батальона станковых пулеметов и до батальона пехоты. Рота потеряла: 4 танка подорвались на минах, один сгорел, один пропал без вести, 3 человека ранены, 8 человек пропали без вести.
В бою отличились экипажи ст. лейтенанта B. C. Оленева и мл. лейтенанта С. А. Гладкова, которые первыми ворвались в оборону противника, огнем и гусеницами подавили до роты [330] пехоты, 2 батальона ст. пулеметов. Руководил боем танков заместитель командира полка майор Бублей. Связь с командиром роты и внутри роты была налажена по радио»{262}.
По сообщениям штаба 676‑го пп 332‑й пд при отражении контратаки наших частей были потеряны 3 танка из группы поддержки полка{263}.
Рота ст. лейтенанта B. C. Оленева практически трое суток вела упорные бои вместе с 213‑м гв. сп, и за все это время танкисты продемонстрировали высокую слаженность и умение налаживать боевое взаимодействие. Несмотря на то, что подразделения полка с момента своего формирования в марте 1943 г. впервые вступили в бой. Майор Турманов высоко оценил помощь танкистов. 7 июля он подписал отзыв о действиях роты в полосе его полка. Вот строки из этого документа:
«Действуя в обороне совместно с 213‑м гв. стрелковым полком, 3‑я танковая рота 245‑го отд. танк. полка в течение 5–7.07.1943 г. блестяще выполнила боевую задачу, несмотря на большие потери в материальной части машин. Танковая рота дважды спасла занимаемое положение полка, нанося контратаки противнику.
Личный состав подбитых танков стойко охранял танки и наносил поражения противнику. При напоре превосходящих сил противника личный состав четырех экипажей стойко оборонял занимаемый рубеж и отошел последним (с поля боя. — В. З.)»{264}.
Таким образом, с рассвета и до полудня 332‑я пд заметных результатов добиться не смогла. Ее войска продолжили топтаться перед позициями 71‑й гв. сд. А район выс. 234.3, где ее подразделениям удалось вклиниться в оборону 213‑го гв. сп, сначала был блокирован, а к полудню положение подразделений гвардейского полка было полностью восстановлено. В 332‑ю пд от командования 48‑го тк шли постоянные требования усилить нажим на оборону русских, надежно прикрыть фланги 3‑й тд и ни в коем случае не позволить врагу помешать ее наступлению.
Однако этому соединению никак не удавалось взять инициативу в свои руки. Ко всему прочему в первой половине дня в дивизии произошло серьезное происшествие. В 12.55 по телефону фон Кнобельсдорфу доложили, что осколком мины ранен и эвакуирован в госпиталь ее командир генерал–лейтенант [331] Шафер. Командир корпуса распорядился, чтобы руководство соединением принял командир артиллерийского полка.
Наблюдая в первые часы наступления немцев за боем у Черкасского, И. М. Чистяков правильно и достаточно быстро оценил, что здесь действуют силы противника не менее корпуса и главной их целью является захват именно этого села как ключа к дальнейшему прорыву обороны его армии. Командарм понимал, что силы велики и в ближайшие часы противник преодолеет все препятствия перед нашим передним краем. Удержать несколько сот танков на узком участке не удастся. И тогда может наступить критический момент — удар сразу нескольких сот танков в глубь первого армейского рубежа. В этой ситуации его войскам на первом рубеже было важно, используя артиллерию и мины, как можно сильнее ослабить танковые дивизии противника — выбивая бронетехнику. Первые часы показали, что на широком фронте немцы наступать уже не смогут, значит, надо точно определить тот участок, где противник сконцентрирует основные, прежде всего танковые силы.
Эти предположения он высказал в телефонном разговоре с Н. Ф. Ватутиным, который состоялся утром после того, как боевая группа 3‑й тд залегла под огнем артиллерии, а «Великая Германия» уперлась в противотанковый ров.
«…первый танковый таран противнику не удался, прорвать нашу оборону они не смогли. Ватутин спросил:
— Сколько подбито танков?
Я только смог ответить ему:
— Кругом черно, гарь, пыль, еще не подсчитывали.
Командующий сказал:
— Вы с Апанасенко сделали правильный вывод — общего наступления быть уже не может, теперь готовьтесь к сильным ударам на разных направлениях. Все разрушенные траншеи и доты восстановите.
Из своего опыта я уже знал: если не удалось в первые же часы прорвать оборону на всем фронте, то повторить такой же удар в ближайшее время уже нельзя. Это и понятно. Для первого удара собираются все средства, он планируется на основе длительного изучения обстановки. И когда этот удар не приносит успеха, то обычно начинаешь бить в разных направлениях. Соберешь силенки в кулак, стукнешь. В конце концов что–то удастся. На военном языке это звучит: прогрызать оборону противника на отдельных направлениях»{265}.
Отметив, что противник у дороги Бутово — Яковлево и южнее Коровина действует более активно, чем непосредственно [332] южнее Черкасского, командующий 6‑й гв. А пришел к выводу: противник готовит клещи для 196‑го гв. сп. Иван Михайлович прекрасно знал, что для прорыва устойчивой противотанковой обороны немцы традиционно используют давно проверенный способ — удары по стыкам сильными танковыми группами. Вот и теперь ясно вырисовывались два основных клина на флангах полка полковника В. И. Бажанова. Поэтому, чтобы упредить неприятеля, комдив полковник А. И. Баксов разделил свой резерв и сконцентрировал на флангах 196‑го гв. сп (западная окраина Черкасского и в районе выс. 246.0).
Утром при оценке ситуации командование 6‑й гв. А приняло одно важное, но ошибочное решение, негативно повлиявшее на дальнейший ход событий. Начальник оперативного отдела штаба 6‑й гв. А полковник Э. С. Рыбко, докладывая обстановку в штаб фронта, отметил:
«Основные усилия противник сосредоточивает на фронте Коровино — Триречное …На фронте Коровино — Черкасское противник прорвал оборону и к 11.00 пехотой и танками вышел на рубеж: южные скаты выс. 239.3 (южнее Коровина. — В. З.) — до пехотного полка и около 100 танков, выс. 237.8, западные окраины Черкасского, скотомогильник — до полка пехоты и 70 танков. Группа до 30 танков распространяется в направлении Красного Починка. В овраге севернее х. Березов — скопление пехоты и танков. Всего на этом участке фронта насчитывается до 300 танков. Роща в 1 км юго–восточнее Черкасского занята ротой пехоты противника. В оврагах 3–4 км северо–восточнее Бутова — скопление пехоты и около 30 танков перед нашим передним краем.