Первый же штурм позиций 52‑й гв. сд подтвердил худшие из предположений Хауссера — позиции врага придется не прорывать, а прогрызать метр за метром. На это и были нацелены [386] первые его приказы после приостановки наступления. Артиллерийским полкам дивизии была поставлена задача вести интенсивный контрбатарейный огонь по обнаруженным целям. Подразделения шестиствольных минометов 55‑го и 1‑го учебных минполков получили распоряжения уничтожать живую силу в окопах и в специальных щелях (наши бойцы их называли «лисьи норы»). В документах штабов эсэсовских дивизий встречаются распоряжения: «не обращать внимание на перерасход снарядов». Для уничтожения нашей артиллерийской группировки в районе леса Журавлиный (3 км северо–восточнее Березова), прикрывавшей Березов и Гремучий и особенно досаждавшей наступающим, через офицера–координатора от люфтваффе были срочно затребованы пикирующие бомбардировщики «Юнкерс‑87» из 8‑го ак. В лесу находились огневые позиции пушечных полков 27‑й отпабр (93‑й и 142‑й тпап).
Непосредственно Березов защищал 3/156‑го гв. сп 51‑й гв. сд, подчиненный командиру 155‑го гв. сп и усиленный саперными спецподразделениями. Он был подготовлен к круговой обороне. 9‑я стрелковая рота (ср) окопалась на западных окраинах, 8‑я — на южных, а 7‑я — на северных и северо–восточных. К сожалению, детально реконструировать события того неравного боя сегодня уже невозможно. Участников не осталось в живых, а в донесениях штабов боевые действия таких мелких подразделений, как рота, освещаются скупо. По крупицам удалось собрать лишь несколько строк. Они свидетельствуют о беспримерном мужестве и стойкости наших воинов. Из журнала боевых действий 51‑й гв. сд:
«…3/156‑го гв. сп, обороняясь в районе Березов, находился в оперативном подчинении командира 52‑й гв. сд.
Противник на рассвете 5.07.1943 г. сбил боевое охранение этой дивизии в районе Яхонтов и повел наступление на Березов…
9‑я ср не оставила своих позиций, в первых упорных боях весь ее личный состав с материальной частью полностью погиб, остатки 7‑й и 8‑й ср — 41 человек, под натиском противника отходили на основной оборонительный рубеж своего полка и к утру 6.7.43 г. заняли оборону района выс. 246.3»{326}.
В 7.20 заместитель начальника штаба фронта генерал–майор С. И. Тетешкин, информируя командира 5‑го гв. Стк о сложившейся обстановке, подчеркнул, что на этом участке бой доходил до рукопашной схватки в траншеях.
Около 6.00 под прикрытием огня орудий тяжелых танков и самоходок немцы выдвинули саперные подразделения к минным [387] полям. Специальная группа саперов была выделена для подрыва краев противотанкового рва у Березова, чтобы засыпать его участок и проложить дорогу боевым машинам. А в 8.20 над лесом Журавлиный появились «лаптежники»{327}, они без перерыва в течение получаса утюжили этот небольшой лесок. Здесь располагались дивизионы 27‑й отпабр, огонь которых существенно сдерживал наступавшую мотопехоту.
При планировании операции «Цитадель» использованию авиации на направлениях главного удара 4‑й ТА и АГ «Кемпф» уделялось повышенное внимание. Генеральный штаб люфтваффе считал, что главный упор должен быть сделан на применение авиации непосредственно над полем боя. Я уже упоминал о приказе командующего 4‑м воздушным флотом генерала Десслоха командиру 8‑го ак генералу фон Зайдеману о сосредоточении всех усилий его соединений для нанесения ударов по тактическим целям в полосе наступления войск Гота и Кемпфа. Запрещалось отвлекать даже незначительное количество самолетов, все внимание должно было быть направлено на создание высокой плотности огня перед ударными танковыми клиньями. И это противнику удалось в полной мере, особенно в первые 48 часов.
Непосредственно на ПВО 52‑й гв. сд находились три среднекалиберные батареи{328} 1352‑го зенап и 1357‑го зенап МЗА 26‑й зенад полковника А. Е. Флоренко, а полосу 375‑й сд на участке Ерик — Шопин — Черная Поляна прикрывал 1363‑й зенап той же дивизии. Относительно других соединений первого эшелона 6‑й гв. А это были внушительные силы. Дело в том, что 6‑я гв. А для прикрытия с воздуха 64 км участка обороны и станции снабжения Прохоровка располагала одной зенитно–артиллерийской дивизией — 26‑й зенад, четырехполкового состава, которая имела в строю 64 орудия всех калибров и 46 зенитных пулеметов, и одним 1487‑м армейским зенап (16 ДШК и 16 37‑мм орудий). По решению И. М. Чистякова основные силы дивизии — почти три полка — были выдвинуты на прикрытие 52‑й гв. сд и 375‑й сд, а 1363‑й зенап — ст. Прохоровка, остальные находились у двух аэродромов в полосе армии. Другие дивизии обходились собственными силами [388] — в основном зенитными пулеметами, пулеметами, ПТР и даже орудиями ПТО, приспособленными для стрельбы по воздушным целям. Так, в 52‑й гв. сд и 375‑й сд дополнительно было приспособлено 32 станковых и 92 ручных пулемета, 40 ПТР и 12 76‑мм ДА{329}. Тем не менее надежно прикрыть небо над дивизиями И. М. Некрасова и П. Д. Говоруненко, учитывая, что по их участкам работал почти весь 8‑й ак, не удалось. В силу ряда причин, разговор о которых впереди, не оказали 5 июля должной помощи гвардейцам и летчики 2‑й ВА.
Топталась на месте и дивизия бригаденфюрера Т. Виша. Ее бронегруппы не смогли с ходу прорвать участок 151‑го гв. сп и выйти на высоты 220.5 и 217.1. Из дневной сводки дивизии:
«Артподготовка нашего наступления 5.7.43 прошла согласно плану и, по показаниям пленных, очень успешно. Прорыв с последней бомбой в 4.05 удался только до противотанкового рва, где войска под фланкирующим огнем вражеских батарей с западного берега Ворсклы залегли и окопались»{330}.
Читатель, вероятно, обратил внимание на нестыковку в донесении: артподготовка успешная, но прорыва не последовало. Такая форма донесений «мы действуем по прекрасно разработанному плану, но результатов нет» — была широко распространена в германской армии. Причина ее живучести — универсальность, она устраивала всех: и вышестоящее командование (все идет по плану, неудачи — явление временное), и исполнителей (мы действуем по вашему плану; он блестящий, конечно, упорство противника в нем не учтено и все не так, как хотелось, но мы герои и под вашим руководством непременно победим). Уже после войны битые генералы вермахта перенесли этот проверенный прием в мемуарную литературу. Как и в боевых условиях, он оказался хорошим способом дистанцироваться от поражений и переложить вину на политиков, генерала Мороза, и «русских азиатов», которые «не позволили бравым ребятам из СС и вермахта осуществить блестяще задуманные планы».
Два батальона 151‑го гв. сп располагались в одну линию, вместо третьего сб для прикрытия стыка со 155‑м гв. сп, во втором эшелоне заняла место 9‑я рота 3/156‑го гв. сп 51‑й гв. сд. Из артсредств полк помимо взводов (2 орудия) 45‑мм пушек в каждом из батальонов и одной 76‑мм батареи (4 орудия), располагал усилением 12 76‑мм ПТО 2/124 гв. ап, 8 45‑мм ПТО (57‑й гв. оиптад, 538‑й иптап), 4 76‑мм ПТО ЗИС‑3 (1008‑й иптап), 10 танков М 3с «Генерал Ли», 73 ПТР (282 человека из 133‑й об ПТР), 15 БМ‑13 и 75‑й ротой ФОГ. Таким образом, [389] для борьбы со 149 танками и штурмовыми орудиями «Лейбштандарт» комполка имел 34 орудия, 8 установок «катюш» и 10 устаревших американских танков и чуть больше сотни ПТР. На одно орудие приходилось более 4 танков, а если учесть, что с модернизированными Т-3 и Т-4, а также с «тиграми» более или менее успешно могли бороться лишь 76‑мм ПТО, ситуация складывалась удручающая. Основная ставка делалась на систему оборонительных рубежей.