Подполковник И. Ф. Юдич мог рассчитывать еще на помощь соседей заградительным огнем гаубиц. 153‑й гв. сп находился в более выгодном положении — за рекой, серьезным естественным препятствием, плюс дивизионный противотанковый резерв (четыре батареи 1008‑го иптап, две 538‑го иптап и две роты 230‑го отп), но это не могло кардинально решить проблему. Для комдива резерв — последняя надежда, и отдаст он его лишь в критический момент, соседи помогут, но в том случае, если сами не подвергнутся более сильному удару. Сил для обороны явно не хватало, поэтому их недостаток приходилось компенсировать инженерными заграждениями перед передним краем да стойкостью и мужеством имеющегося в наличии личного состава. Проще говоря, жизнью и здоровьем сотен российских мужиков, значительная часть из которых лишь весной 1943 г. надела военную форму.
Высоты 220.5 и 217.1 и прилегающие к ним районы занимали бойцы 1‑го батальона капитана Индейкина. Эти холмы располагались на шоссе Томаровка — Яковлево один за другим и имели важное тактическое значение, с них простреливалось не только танкоопасное направление на Яковлево, но и дорога, ведущая от Березова к Задельному (она проходила через выс. 217.1). Обе высоты были очень удобны для удержания обороны всего участка полка. С юга и юго–востока к ним подходил глубокий заболоченный северный отрог яра Болховец, с северо–запада — лог Задельный. Обойти эти естественные препятствия было невозможно, если не овладеть х. Березов. Таким образом, высоты располагались в своеобразной «бутылочной горловине». Лишь в одном месте эсэсовцы имели возможность предпринять массированную атаку танками — по грейдеру, идущему из Томаровки, но этот путь был также заблокирован. У выс. 220.5 был вырыт противотанковый ров, перед которым созданы мощные минные поля. Забегая вперед, скажу, что ров оказался не очень глубоким и не заболоченным, как в полосе 67‑й гв. сд, поэтому противник его сумел преодолеть относительно быстро.
На скатах обеих высот был оборудован противотанковый район в составе: 1‑й батареи 538‑го иптап, 2‑й батареи 1008‑го иптап и 133‑й об ПТР. На это же направление был нацелен и [390] противотанковый резерв дивизии, планировалось, что пять батарей (12 76‑мм и 8 45‑мм ПТО) при необходимости займут оборону эшелонированно вдоль дороги. Для этого уже были подготовлены позиции у высот 217.1 и 215.4. 538‑й иптап хотя и был укомплектован маломощными 45‑мм противотанковыми орудиями, но в полк перед началом немецкого наступления поступили подкалиберные снаряды, что значительно повышало боевые возможности орудий.
Полностью овладев выс. 228.6, немцы на некоторое время приостановили наступление, чтобы подтянуть подразделения, привести в порядок боевую группу и разведать минные поля. Но через некоторое время в районе их сосредоточения прогремел оглушительный взрыв — это сработали приготовленные саперами 211‑го батальона спецминирования «сюрпризы» для эсэсовцев, превратив скаты холма в месиво из земли, техники и человеческих тел. Приведу описание подрыва последнего радиоуправляемого минного поля у высоты:
«Три управляемых минных поля были расположены между двумя оврагами, и одно управляемое минное поле было установлено на северных скатах выс. 228.6. Хорошие результаты получены от приведения средств ТОС в действие в районе выс. 225.6{331}.
В замысел минирования высоты входило следующее. Атакующую пехоту противника, идущую за танками, при захвате ею высоты загнать в заминированные ранее траншеи, блиндажи и бомбоубежища и в них ее полностью уничтожить. Этот замысел полностью удался. Впереди траншей и между ними были установлены ОЗМ‑152. После занятия противником высоты сначала были взорваны ОЗМ‑152, а затем траншеи, бомбоубежища и блиндажи. В результате взрыва было уничтожено до 11 танков противника и до роты пехоты.
Оправившись от этого удара, немцы снова пошли в наступление. Пехота противника в сопровождении танков подошла к НП командира взвода средств ТОС. По танкам противника из ПТР был открыт огонь. Противник заметил НП и открыл беглый артиллерийский и минометный огонь. Прямым попаданием артснаряда в НП был убит наблюдатель — мл. сержант Герасин, ранен лейтенант Карнов и контужен красноармеец Жуковин. Команда на управление приборами была дана с запасного НП лейтенантом Ященко, который после ранения лейтенанта Карнова вел наблюдение за ходом боя.
Ожесточенная бомбардировка переднего края с воздуха и сильный артиллерийский огонь противника делали наблюдение [391] плохим, но после взрыва управляемых минных полей было замечено много уничтоженной пехоты противника, двигавшей до этого цепями, во весь рост, и подбит один танк «тигр», подброшенный взрывом в воздух.
Всего на участке у выс. 228.6 было уничтожено 12 танков противника и до полутора батальонов пехоты»{332}.
Подрывы радиоуправляемых полей не только уничтожали живую силу и технику, они имели еще и сильное психологическое воздействие на личный состав противника. Оправившись от случившегося, бронегруппа «Лейбштандарт» двинулась по дороге на северо–восток к выс. 220.5. Из воспоминаний механика–водителя «тигра» 13‑й тяжелой роты В. Венда:
«…Самое тяжелое началось в день наступления. Русские были хорошо подготовлены. Они хорошо сражались. С моей точки зрения, мы были равны. Там было огромное количество противотанковых пушек и танков. Причем танки не перемещались по местности, а были размещены в окопах, как пушки. И поразить их было можно только в башню. У «тигров» была хорошая пушка. Достаточно было установить ее на 800 метров, и можно было пробить любой танк. Для танков, находящихся ближе 800 метров, устанавливать расстояние было не нужно. Вообще, вести бой с танками было проще, чем с противотанковыми пушками. Намного проще»{333}.
Около 9.00 боевая группа «Дас Райх» при поддержке «тигров» и штурмовых орудий вновь перешла в атаку. В 9.30 противник обошел хутор с запада и с севера зашел в тыл 9‑й стрелковой роте 3‑го сб 156‑го гв. сп. Через полчаса основные силы полка «Германия» перешли противотанковый ров и ударили по позициям 8‑й роты навстречу боевой группе. Двигаясь медленно, танки в сопровождении автоматчиков и огнеметчиков вели интенсивный обстрел позиций гвардейцев. Основной огонь артиллеристы 1/124‑го гв. ап сосредоточили на идущих в первом ряду, выделявшихся своими более крупными размерами танках Т-6. После нескольких прямых попаданий боевой порядок атакующих расстроился, экипажи машин начали маневрировать, стремясь нащупать слабое место в обороне и обойти позиции артиллерии.
В 9.30 13 «тигров» и самоходок врага ворвались в хутор, начался ожесточенный бой внутри обороны 3‑го сб. Огнеметчик полка «Германия» Г. Губер вспоминал:
«Вражеская артиллерия вынудила нас залечь. И слава богу, потому, что сам огнемет был чертовски тяжелым. Вскоре по сигналу ракет мы поняли, что наш 2‑й взвод уже закрепился в деревне. Командир [392] отделения Кизель сгорал от нетерпения. Он приказал мне приготовить огнемет к бою, после чего мы пошли к лежавшим впереди траншеям русских. Когда мы приблизились, я стал поливать из огнемета траншеи и огневые точки противника. Когда в твоих руках такое разрушительное оружие, то испытываешь странное чувство, глядя на то, как ужасное пламя пробивает себе путь вперед, пожирая обороняющихся. Вскоре я стал черный от копоти, как негр, а лицо мое обжигало пламя, которое нес на нас встречный ветер. Я почти ничего не видел. Противостоять огнемету противник не мог, и потому мы прошли далеко вперед, взяли в плен много русских»{334}.