При этой мысли Данте содрогнулся. Стражники тоже двигались в его сторону, но их пики цеплялись за веревки и тряпки, не давая им бежать. Они не помогали поэту, а скорее губили, выгоняя прямо на него свирепую дичь.

Изо всех сил сжав в руке кинжал, Данте покрепче уперся ногами об пол и готовился отразить удар преступника.

Однако в нескольких шагах от поэта убийца внезапно остановился. Поэт с ужасом подумал, что тот готовится к яростному прыжку…

Внезапно одно из больших полотнищ словно ожило, взлетело с веревки, на которой сушилось, и накрыло Данте.

Запутавшись во влажной ткани, поэт стал барахтаться, пытаясь высвободиться. В этот момент кто-то сжал его сильными руками. Данте отчаянно пытался ударить противника кинжалом, чувствуя, что еще немного — и он задохнется от запаха краски.

Кто бы мог подумать, что смерть пахнет именно так?!

Поэт с ужасом ждал, что в его тело сейчас вонзится холодная сталь… Внезапно невидимый противник отшвырнул его в сторону. Данте споткнулся и упал, но так и не получил ни одного удара ни мечом, ни кинжалом.

Почувствовав, что убийцы больше нет рядом, Данте снова начал выпутываться из влажного полотнища и попытался подняться на ноги.

Рядом с ним опять кто-то появился, и его вновь схватили сильные руки. Освободившись от ткани, поэт понял, что его держат подоспевшие к нему на помощь стражники. Рядом с ними маячила глупая рожа капитана, расплывшаяся в ехидной усмешке.

— Убийца здесь только что был! — воскликнул Данте. — Ловите его!

— Никого здесь не было! Мы никого не видели!

— А я вам говорю, что был! Не мог же он испариться! Ищите его!

Стражники стали растерянно оглядываться по сторонам. Скоро подоспели их товарищи.

— Прочешите этот сарай! Идите вдоль полотнищ на веревках! Надо окружить злодея! — закричал им Данте.

Стражники повернулись к капитану. Капитан кивнул.

Пока они прочесывали сарай, поэт направился в середину помещения. Ему казалось, что, отшвырнув его в сторону, убийца направился именно туда.

Сарай был пуст. Стражники осмотрели все проходы между лениво колыхавшимися на сквозняке полотнищами, но тоже никого не нашли.

Убийца бесследно исчез.

Глава XX
Совет Магистрата

В тот же день после обеда

На высоких стульях с резными спинками в круге ослепительного света, лившегося из высоких окон в зале капитула монастыря Сан Пьеро, сидели шесть человек. Они были одни. В зале не было даже стражи.

Из рук в руки долго переходил большой лист, украшенный печатью Флоренции.

— Это немало, — проговорил один из шестерых, маленький тщедушный человечек.

Рука, в которой говоривший держал пергамент, так сильно дрожала, что он схватился за бумагу второй рукой, чтобы не выронить.

— Надо быть готовыми ко всему.

— Но их так много! Да и посмотрите, кто они! Многим из них покровительствует Бонифаций!

— Думаете, их слишком много? Считаете, что мы должны кого-то из них помиловать? — настаивал Данте. — Пощадить тех, кто без зазрения совести попрал наши законы? Тех, кто своими гнусными преступлениями превратил Флоренцию из благородного города, достойного стать наследником самого великого Рима, в притон воров и убийц? Тех, кто запятнал флорентийскую землю кровью и начал гражданскую войну? — Поэт на мгновение замолчал, стиснув руками подлокотники стула. — Тех, кто своим легкомыслием помогает Бонифацию, который пытается покуситься на нашу свободу?

При звуках имени Папы присутствовавшие нервно заерзали на стульях.

— Да нет… Конечно, нет… — смущенно пробормотал другой приор. — Но вы предлагаете изгнать и семейство Донати! Они же ваши родственники!

— Да. Моя жена из этого рода. Ну и что?

Другой приор не нашелся что ответить, но все-таки пробормотал:

— Сорок девять человек!..

— Нет. Пятьдесят! Посмотрите получше! Внизу я написал своей рукой еще одно имя.

Другой приор поднес лист к самому носу и стал его пристально разглядывать, а потом медленно опустил на колени и изумленно взглянул на Данте:

— Вы думаете — надо?..

— Необходимо! Для блага Флоренции это просто необходимо! — отрезал Данте и провел рукой по лбу. Головная боль опять вонзила ему в мозг свой огненный клинок.

Некоторое время приоры в полном молчании передавали друг другу пергамент, вчитываясь то в одно, то в другое имя, а потом пристально разглядывали Данте. Они искали хотя бы малейшую тень сомнения или неуверенности на его исхудавшем лице, но поэт не моргнув глазом вынес их сверлящие взгляды.

— Что ж, пусть будет по-вашему! — изрек самый старый из приоров, провел большим перстнем на указательном пальце по куску фетра, смоченному чернилами, поколебался мгновение — и приложил к пергаменту свою печать и передал лист соседу справа.

По очереди к листу приложили печати и остальные приоры. Казалось, они хотят как можно скорее принять это неприятное решение и позабыть о нем. Пятый приор некоторое время держал в руках документ, прежде чем передать его последнему.

— Как хорошо, что срок наших полномочий заканчивается в середине августа. Я хочу отправиться в Рим на Юбилей. Не могу больше во Флоренции. Нездоровый тут какой-то воздух… А вы что будете потом делать, мессир Данте?

Поэт нервно вырвал пергамент из рук соседа, приложил к нему свою печать и пожал плечами.

— Пока не знаю. Будущее для меня — закрытая книга. Но в одном я с вами согласен. Такое впечатление, что с некоторых пор по улицам Флоренции разгуливают демоны.

— С каких это пор?

Данте не ответил, потому что на него внезапно нашло озарение. Потом он встрепенулся и сказал:

— Доведите указ об изгнании этих людей до сведения исполнительных органов. Завтра утром никого из перечисленных лиц уже не должно быть во Флоренции.

На выходе из зала Данте чуть не сшиб с ног начальника стражи, ожидавшего за дверью. В руках у капитана был какой-то сверток.

— Я к вам. Вы ведь приказали сообщать вам все подробности, которые могут иметь отношение к преступлению!

— Есть что-то новое?

Капитан покосился на остальных приоров, а потом взглянул прямо в глаза Данте и прочел в них приказ ничего не говорить при посторонних.

Когда приоры удалились, Данте повернулся к капитану. Он торопился. От его внимания не ускользнули подозрительные взгляды некоторых приоров, покидавших зал капитула.

Что же они знают о последних трагических событиях? Что им мог выболтать этот дурак-капитан? А вдруг кто-то из приоров замешан в эти события, которые все больше и больше казались Данте похожими на заговор?!