– Королю стало известно, что вы тайно встречаетесь с поклонником, получаете от него подарки и послания. Он приказал все изъять, а вам – ждать исполнения его дальнейшей воли.
– Так, значит, король, – горько усмехнулась Анна. – Хорошо, ищите. Меня унижали и оскорбляли при дворе, теперь добрались и сюда. Что ж, герцог Норфолк, мои вещи в вашем полном распоряжении. У меня только большая просьба к вам: в следующий раз, когда вы будете подсылать ко мне ваших людей, чтобы очернить меня и опозорить короля, действуйте более умело.
Сказав это, королева стремительно удалилась. Герцог Норфолк был сражен наповал словами Анны. До сегодняшнего дня он был полностью уверен, что королева обладает не только плохим знанием света, но и весьма ограниченным умом. Лорд-казначей никак не мог предположить, что в женщине может быть столько здравомыслия. Проводив ее глазами, он натолкнулся взглядом на Ральфа Невилла, стоявшего рядом с дверью. Весь его вид говорил о том, что он потерпел неудачу и не справился со взятой на себя ролью.
– Я так понимаю, обольстить Анну у вас не получилось, – с упреком в голосе начал герцог.
– У меня… не хватило мужества взять ее силой, милорд, – покраснев до корней волос, отвечал граф.
– Нет, я все понимаю. На вашем месте я поступил бы так же. Надо сказать, я был другого мнения о королеве. Признаюсь, мне даже стало не по себе от ее слов и взгляда. Но главное, от слов. До сих пор мне не доводилось видеть в женщине столько благоразумия и целомудрия. И если раньше я ратовал за то, чтобы отправить Анну в Тауэр и затем казнить, как Болейн, то теперь я приложу максимум усилий, чтобы спасти ее.
– Милорд! – воскликнул удивленный Ральф Невилл. – От вас ли я это слышу? Неужели вы готовы пожертвовать нашими планами ради королевы?
– Нет, никогда, ибо никогда я еще не был так близок к победе! – сверкнув глазами, возразил герцог. – Но я сделаю все, чтобы на суде Анну оправдали. Найдется другой способ избавить его от жены. Завтра перед судом я переговорю с королем.
– Послушает ли вас король? – с сомнением в голосе спросил граф.
– Теперь он в наших руках, мой мальчик! – расплывшись в омерзительной улыбке, ответил герцог Норфолк, многозначительно поглядев на Ральфа.
Июнь выдался особенным. Теплое, ласковое солнце лучезарно улыбалось жителям Туманного Альбиона изо дня в день на протяжении вот уже двух недель. Казалось, все в мире радовалось и наслаждалось на редкость хорошими деньками. Весело порхали птицы по веткам пышных кустарников, животные нежились в тенистой прохладе деревьев, элегантные лебеди парами безмятежно плавали по глади озер со своими выводками, люди наслаждались теплом и благоуханием цветущих растений. Легкий теплый ветерок приятно шуршал в листьях и травах, рассказывая всем о далеких странах, где ему удалось побывать. И совершенно не верилось, что что-то может нарушать мирную пастораль, так и просившуюся на холст. Однако именно в эти дни подошло время для судьбоносных решений, и ничто не могло изменить предначертанного хода истории.
Как и обещал герцог Норфолк, бывшего советника вызвали в суд, и теперь он оказался там не в роли судьи, а в качестве обвиняемого. Накануне этого дня Томас Кромвель долго не мог заснуть. Обладая острым, несмотря на возраст, умом, он отчетливо понимал, что в борьбе за власть проиграл герцогу Норфолку. Никакие аргументы, приводимые им завтра в суде, ничего не решат. Его попросту не услышат, ибо король находится под властью чар юной племянницы Норфолка, а архиепископ Крамнер после ареста Кромвеля и сам находится в крайне неустойчивом положении и вряд ли пойдет на обострение отношений с новым советником. Что же касается остальных, то они все настолько ненавидели Кромвеля и завидовали ему, что с удовольствием избавятся от него. Его судьба предрешена, но вот судьба королевы Анны… Желая укрепить свою и без того огромную власть, Кромвель впутал в эту историю невинную девушку, которой крайне симпатизировал. Советник с первых дней понял, что новая королева наделена недюжинным умом и благородной душой. И вот сейчас, не без его участия, над головой этого добродетельного создания навис меч палача. Это обстоятельство весьма тяготило его. Что ж, сдаваться без боя Кромвель не собирался. А там будь что будет…
…Желая поскорее избавиться от ненавистной жены, Генрих торопил суд в принятии нужного ему, королю, решения. Но слушание дела все откладывалось и откладывалось. Герцог Норфолк, поначалу рьяный зачинщик этого процесса, постоянно переносил его, ссылаясь на то, что у него мало доказательств. На самом же деле, как уже известно, он тем временем сооружал ловушку для королевы, желая очернить ее в глазах короля и тем самым избавить свою племянницу от соперницы. Однако все сложилось не так, как планировал коварный лорд-казначей…
Наконец настал тот долгожданный день, приближение которого так торопили не только король, но и Катерина Говард, имевшая на то собственные причины: ее фигура с каждым днем становилась все круглее и круглее. Юная распутница использовала все уловки кокетства, которыми она владела виртуозно, стараясь приблизить день свадьбы с королем. Но пока ни она, ни ее дядюшка не сумели решить, каким образом они предъявят этого ребенка королю. Тут надо было действовать крайне осторожно…
В зале суда для принятия решения по столь сложному вопросу были собраны все советники и архиепископы. Король восседал на кафедре, представ перед публикой во всей красе: серебристый кафтан с искусной вышивкой золотой нитью был украшен богатым поясом и ажурным воротником. Приподнятое настроение монарха, несмотря на серьезность процесса, многих озадачило. С первых минут заседания было понятно, что суд больше похож на фарс, нежели на судебное разбирательство. Зная о неукротимом желании короля во что бы то ни стало обрести свободу, дабы жениться на Катерине Говард (на тот момент король уже подарил ей все земли бывшей жены Джейн Сеймур), никто не сомневался в исходе дела. Ни у кого и в мыслях не было заступиться за королеву: зная взрывной характер короля, не терпевшего возражений, все только молча кивали головами в знак согласия. Королева Анна обречена была умереть за корону (никто не сомневался, что улики против нее найдутся, и в большом количестве). Главным обвинителем выступал герцог Норфолк, который, по сути, и вел дело. Он вызывал свидетелей, допрашивая их с пристрастием и умело подводя к даче нужных для процесса показаний. Последним выступал Кромвель; его доставили в зал суда прямо из Тауэра.
– Клянетесь ли вы говорить правду, господин Кромвель? – небрежно спросил его Норфолк.
– Клянусь, – глухо заявил советник. За время, проведенное в сыром подземелье, он сильно осунулся и похудел.
Генрих с сожалением было взглянул на бывшего советника, но, поморщившись, отвернулся. Уж больно жалкое зрелище являл собой когда-то могучий и влиятельный вельможа.
– Тогда расскажите суду, как вы, заведомо зная о помолвке принцессы Анны Клевской с герцогом Лотарингским, смели предложить ее в качестве супруги нашему королю.
– Помолвка носила неофициальный характер, и я доложил об этом Его Величеству. Более того, я хочу заметить, что она была отменена через почти восемь лет. Что подтверждается письменным заверением герцога Вильгельма.