– Меня все достало! – закричал он, вскакивая на ноги и потрясая поднятыми к небу кулаками. – Я единственный человек, побывавший в обиталище Ингумы Мрачного! Пропади оно все пропадом! Я единственный, кто пережил нападение алого дракона! Вы меня слышите? Я уйду навсегда! Вы больше никогда и ничего обо мне не услышите! Я…
Ихабар замолк. Перед ним стоял бурый волк, появлявшийся в его жизни в самые неожиданные моменты. Разумеется, это не обычное животное, но кем в таком случае он был? Блуждающим духом? Он слышал, что покойники, которых не похоронили надлежащим образом, по ночам являются своим родственникам в виде черных собак с зажженной свечой в зубах. Они не оставляли их в покое, пока им не обеспечивали достойное погребение. Но перед ним был волк, а не собака. Не был он и черным. У него в зубах не было никакой свечи, и вообще сейчас был день, а не ночь. Хотя рассказывали, что некоторые покойники не отправлялись сразу в обиталище Амари, а, принимая различный облик, некоторое время оставались среди живых, чтобы предостеречь их о чем-то, что должно было случиться, либо защитить их от опасности. Что если этот волк, который смотрел на него с таким выражением, будто хотел что-то сказать, один из таких духов? Но кто? И как он узнает, чего хочет этот зверь, если он не умеет говорить? Больше он ни о чем подумать не успел. Волк бросился на него с такой силой, что сбил с ног. Затем он проворно сунул морду ему за пазуху и одним рывком сорвал иттун. Постепенно приходя в себя от потрясения, Ихабар изумленно смотрел на волка, который подошел к плоскому камню и положил на него сверкающий в лучах полуденного солнца медальон. Затем сел рядом, не сводя взгляда с Ихабара. Юноша хотел подойти и забрать амулет, но волк рычал и показывал зубы при каждой его попытке приблизиться к камню. В конце концов ему ничего не оставалось, кроме как сесть напротив. Он не понимал, с чего вдруг этой лохматой твари вздумалось отнять у него иттун, но уходить без него не собирался и решил, что просидит здесь столько времени, сколько потребуется, чтобы его вернуть. Оба хранили молчание, пристально глядя друг другу в глаза. Если это вопрос выдержки, думал Ихабар, то он все равно победит. Он всегда выигрывал пари, на что бы они ни спорили. Он не знал, почему ему вдруг вспомнился дедушка Ансо. Он был совсем еще ребенком, когда дед умер, и он не помнил его лица. Зато он хорошо запомнил, как дедушка стоял и смотрел на горы, опираясь на посох, а также одну фразу, которую старик часто повторял и смысл которой он тогда не понимал:
– Человек становится тем, кем он сам хочет быть, а не тем, кем хотят его видеть другие.
Как странно, что сейчас в голову пришли эти слова, которые отложились в памяти наряду с множеством других воспоминаний. Ну конечно же, человек становится тем, кем хочет он, а не другие! Взять хотя бы его кузена Бутурру, этого осла, который и сам не знал, кем он хочет быть – бьярно или фрей. После удара, который отвесил ему Исей, он поклялся хранить верность своему клану и пообещал, что никому не покажет дорогу в Хентилхар, если его отпустят в Лескар. Атта ему не поверил и заставил до изнеможения работать в оружейной мастерской. Кроме того, он приставил к нему охранника: выбрал среди своих людей самого сильного и свирепого воина, приказав не спускать с племянника глаз. Ихабар не знал, возьмут ли Бутурру с собой в Ущелье, но понимал, что в такие моменты могут пригодиться даже непроходимые идиоты, а Бутурра был хорошим воином. Но он, Ихабар, знает, кто он, к какому племени принадлежит и кому должен хранить верность, и… солнце уже клонилось к западу. Он просидел на горе целый день, но время пролетело незаметно, и он рывком поднялся с земли.
– Человек становится тем, кем хочет быть. Я Ихабар, сын Атты и внук Ансо из клана бигорра из Турбы. Я должен вернуться к своим, чтобы быть рядом с ними в предстоящей великой битве. Но я не могу сделать это без иттуна моего отца и деда. Ты меня понимаешь? – спросил он, продолжая смотреть в эти неморгающие глаза медового цвета.
Ему казалось, что, беседуя с волком, он выглядит нелепо. Что может понимать зверь? Любой, кто бы его сейчас увидел, решил бы, что у него не все в порядке с головой. Но, к его удивлению, волк встал и исчез за деревьями. Ихабар схватил медальон и бросился бежать, чтобы вернуться в Хентилхар до наступлления ночи. В противном случае ему пришлось бы искать убежище, чтобы провести ночь в лесу, а затем выслушивать нравоучения отца, которому не понравится то, что он исчез, никого ни о чем не предупредив. Уже подходя к крепости, он почувствовал, что земля дрожит под ногами, и обернулся в полной уверенности, что кто-то его преследует. Разглядев в сумерках силуэт Осена, он отскочил в сторону, чтобы великан ненароком его не раздавил.
– Где Эндара? – крикнул он, продолжая бежать.
– У ворожеи из Ардана, – ответил Осен, обгоняя его двумя гигантскими шагами.
– И почему ты ее туда отнес?
По своей привычке великан не ответил. Войдя в Северную Башню, он захлопнул за собой дверь с грохотом, похожим на раскат грома в грозовую ночь.
– Можно поинтересоваться, где тебя носило?
Атта хмурился и стучал по полу макилой, которой пользовался после того, как получил ранение. Внезапно Ихабар увидел, как постарел отец, как давит на его плечи непомерная ответственность за судьбу клана и Энды, как он беспокоится о сыне. Он улыбнулся и крепко обнял Атту.
– Отец, я тебя люблю, – прошептал он и, выпустив изумленного отца из объятий, направился к брату и сестре.
Два дня спустя, едва забрезжил рассвет, бигорра и немногие присоединившиеся к ним бьярно – как мужчины, так и женщины, – которым возраст позволял участвовать в битве, покидали приют, защищавший их на протяжении последних семи месяцев. Они попрощались с родными и, сжимая оружие, вслед за Гарром, сыном Кейо, спустились с Горы Ветров. Никто не стал возражать, когда Атта решил, что повести их должен элузо. Сам он не мог этого сделать из-за последствий ранения, а Гарр был моложе и совсем недавно сражался с фрей. Он вел в бой своих людей и знал тактику оккупантов. Если и был у них шанс завершить войну в свою пользу, то он заключался в подчинении приказам элузо. Он шел первым, а рядом с ним шагали вождь бигорра, Иариса и его друг Бейла. Четыре лиги, отделяющие их от Ущелья, они прошли еще до полудня. По пути в их ряды вливались все новые воины, одни верхом, другие пешком. Таким образом, к Ущелью подходило войско из не менее чем полутора тысяч воинов. Оно продолжало пополняться, и к концу дня их уже насчитывалось несколько тысяч. Тут были представители всех племен Энды. Эти люди не были знакомы друг с другом, но их объединял общий язык и образ жизни, который они были готовы защищать до последнего вздоха. Оскидате, атур, ксибусате, бедос, урдо, ауско, иски, даже несколько тарбело и бурдинов, не считая многих других, наконец-то объединились, чтобы защитить землю, унаследованную от предков. Однако тут не хватало племен с противоположной стороны Илене и барето. Не явился ни один, что безмерно удивило Гарра и Атту, потому что их вождь твердо пообещал прибыть к месту сбора. Решив, что их что-то задержало и они скоро появятся, они забыли о Мендауре при виде Арбиля, прибывшего во главе отряда из более чем двух тысяч воинов, которых встретили радостными криками. Как позже объяснил повелитель Илуро, они воспользовались уходом армии фрей, чтобы выйти из Крепостей. Он был готов подчиняться приказам воина из Элузы, которому уже однажды предлагал взять на себя руководство своими людьми. Рядом с ним находился Зейан из Лескара. Он выслушал упреки за то, что сдался Баладасте, и в свое оправдание сказал, что если бы он этого не сделал, то сейчас не смог бы привести сюда своих людей – дож вырезал бы их, не пощадив никого. Не нашлось ни одного человека, которому его доводы не показались бы убедительными. Улучив момент, Бутурра избавился от своего охранника и воссоединился с отцом, который считал его погибшим и при виде сына не смог сдержать слез радости.