– Майя Андреевна! Вы здесь? Откройте, откройте! Ужасная беда, откройте!
«Выманить хотят, – решила Майя, – обманом выманить, но нет, нет, не выйду, не открою».
– Может быть, и вам плохо? – голосила Зухра. – Я сейчас вызову «скорую помощь», держитесь, Майя Андреевна. Он еще жив, не волнуйтесь, дышит еще и говорит.
– Что случилось? – хрипло спросила Майя, подойдя к двери вплотную. – Я еще сплю, что тебе надо?
– Юрий Григорьевич умирает, – прорыдала Зухра.
– Меня это не касается, – отрезала Майя, – и прекрати меня преследовать. Обворовать меня хочешь? Что ты мне названиваешь? Да я сейчас полицию вызову, чтоб тебе неповадно было! Ни документов у тебя нет, ничего! Да я тебя депортирую, суку такую!
– Юрий Григорьевич умирает, – тихо повторила Зухра. – Как хотите.
За дверью все стихло, скрипнул лифт. Зухра уехала.
Майя вернулась в комнату, заварила себе чаю, распахнула окна. Безмятежно, светло, люди под окнами идут на набережную со своими детьми, выходят из кафе… Она приняла снотворное и проспала до следующего утра с открытыми окнами – так сильно ей хотелось надышаться свежим воздухом.
Она проснулась от хлопающих окон – на улице поднялся ветер, да такой сильный, что еле уцелели стекла.
Ей трудно было двигаться, казалось, все тело было истоптано сапогами. Болели мышцы, в носу запеклась кровь, глаза в гное… Она встала, закрыла окна, побрела умываться. В ванной немного пришла в себя, встала под душ – запах шампуня на лаванде, блеск кафеля… Промыла глаза, нос, откашлялась. Взяла губку, намылилась с ног до головы, вспомнив о ЮГ и близости с ним, показавшейся теперь мерзкой. Вымылась с тщательностью. «Боже мой, – бормотала она себе под нос, – как я могла так довериться? Так забыться? Надо привести себя в порядок да лететь домой. Чего я вообще тут забыла? Можно подумать, своего моря у нас нет. Продам это все и куплю себе квартирку хоть в Сочи, хоть в Крыму. Там все свои, все известно, привычно. Буду ездить туда на лето или осенью на бархатный сезон. Что я здесь потеряла?» После душа захотелось есть, но еды в доме не осталось. Собралась в магазин: «А чего мне их стесняться-то? Тоже мне, начальники сыскались! Я им что, отчитываться должна? Захотела – приблизила мужика, захотела – прогнала».
Оделась в старую московскую одежду, в единственный оставшийся комплект – юбку, блузку поверх с ромбами. «Все это новье раздарю, ни к чему мне оно, – она посмотрела на куртку, белый жакет с золотой полосой на рукавах. – Какая пакость! Бес меня попутал. В шестьдесят пять лет такую интрижку затевать… Бес в ребро».
Вышла из квартиры, спустилась. Заметила, что портье отвернулся от нее, не поздоровался. Решила, если встретит Зухру, не станет даже говорить с ней, со сводницей чертовой. Может, она и в доле была, да кто ж скажет.
Дошла до торговой площади, но на рынок не пошла, спустилась в супермаркет, похватала то, это… Голод не тетка, бери, что дают. Побрела домой. Подошла глянуть на океан – ничего особенного: лужа и лужа. Купаться в нем так себе, холодный да бешеный, наше Черное поласковей будет.
Дома успокоилась наконец, поела, попила чайку, полистала книжки… Домой пора, чего сидеть-то, билет куплю, да и поеду.
Набрала Пашку.
– Пашка, але, это ты? Зайди ко мне, мне помощь твоя нужна, дело есть.
Разъединился.
Заодно он с ними, что ли?
Набрала еще разок.
– Вы не звоните мне больше, Майя Андреевна, – спокойно сказал Паша, – а то я за себя не отвечаю.
И повесил трубку.
«Да и черт с ними со всеми, – подумала Майя. – Мне ж не сегодня обязательно надо. Ну, сама куплю билет, делов-то».
Подругам в Москву ей звонить не хотелось: надо все объяснять, приеду, тогда и расскажу. Да и радовать их ни к чему. Никто знать не должен, что она взяла и уехала вдруг внезапно, чтобы не заподозрили неладное. Наврет потом что-нибудь – нормально, съедят.
Обедать пошла в порт, где когда-то ели с ЮГ. Пообедала, но тревожно, плохо, кусок в горло не лез. Пошла на набережную, поискать, где продают билеты, спрашивала по-немецки «Во ис билеттен фюр флайт?» – никто ее не понимал, мотали головами. Вернулась ни с чем, но перед сном уже сообразила, что надо пойти в отель, в «Лондрес», там ей помогут, может, там и по-русски кто-то говорит.
По-русски никто не говорил. На следующий день она простояла на ресепшен отеля битый час, рисуя на бумажке Москоу, Москоу. Сан-Себастьян – Москоу. Билет заказали, выписали, получилось очень дорого, но ничего, скорей бы домой, ничего теперь не жалко, вернуться бы. Рейс был на завтра на полночь, и хорошо, не будем рассусоливать, ей хватит времени собраться: ничего особого, кроме идиотского шмотья, у нее нет, как сюда приехала, так и уедет. Отправит потом маклера, пускай все продаст.
Вернулась, решила все доесть из холодильника, чтобы больше в магазин не выходить. Маслины какие-то идиотские, помидоры, яйца. Ей хватит.
Телефон смолк, никто ее не тревожил. И слава богу. Если самолет в полночь, стало быть, нужно выехать из дома на такси в девять. Они сюда с Зухрой ехали на автобусе сорок минут, значит, будет в самый раз. Но как вызвать такси? Портье-то кобенится. Ничего, выйдет на дорогу и поймает, обычное дело. Постоит немного и уедет.
Сборы ее успокоили. Как же хочется домой! В свою кровать, на свою кухню. Она представляла себе, как войдет в дом, как заживет, котеночка заведет, будут жить с ним душа в душу… Прособиралась до трех ночи. Вынесла мусор. Легла на диван не раздеваясь. Выпила снотворного, чтобы выспаться, чтобы были назавтра силы, ночью ведь лететь. А еще пересадка, ей сказали – в Барселоне, но там уже будут наши, кто-то ведь тоже летит в Москву, свои не оставят, подскажут.
В день отъезда Майе нездоровилось. Хотела выйти, купить сувениры в Москву, но никак не могла себя заставить. Да и что покупать, тяжести только таскать. Однако заставила себя, пошла, советская привычка взяла верх. Пошла мимо рынка в центр, на бульвар за сладостями, они всегда кстати, купит конфет с ликером, если попадутся. Может, каких-то маленьких флакончиков с духами, черт их знает, какие тут сувениры. Очень не хотелось встретить кого-то знакомого, ту же Рейнер, но глупости это – дома сидеть из страха столкнуться с этой напыщенной жидовкой. Потом передумала: купит эспадрильи, вон они тут везде за копейки – хороший подарок и полезный. Накупила. Может, кремов тогда взять? Но где? Пошла наобум по прямой улице к костелу, там вроде есть простые магазины. Набрела на китайскую лавку. Разгулялась в ней, накупила брелоков с рыбками и резиновыми маленькими кальмарчиками. Пойдет! Увидела большой магазин Zara. Зара, Зухра… Нет уж. Развернулась, пошла к дому. Увидела магазин с солнечными очками, красивыми, подошла к витрине – может, купить на подарки? Поглядела на цены – ой, нет, не про наши души. Хотя… Нет. В богатенькую она уже играла, не надо. Тыркнулась вправо-влево – ничего подходящего, какое-то шмотье, то маленькое, то манерное. Померещилась ей знакомая фигурка, вздрогнула, но нет, обозналась, женщина перешла на другую сторону и ускользнула в переулок. «Да не знаю я тут никого, и меня никто не знает, нечего шарахаться», – твердо решила Майя.