Сочинитель Урюк и положительный Аркан для отмазки проехали остановку. Аркану даже пришлось расстаться с заначкой — пятирублевой монетой, оставляемой «на развод» после выигрыша в игральный автомат. Был вынужден билет купить, как последний лох.
Урюк Митрофан, довольный удачной охотой, гундосил: «Я пацан из подвала, я пацан-подвал. Ты не щелкай хлебалом, пока очко я не порвал…» Творческая находка ему понравилась.
Они с Арканом выскочили на следующей остановке.
— Все путем, в натуре…
— Надо Черепа и Гошку найти. Наверное, в подвал забурились.
— Пихнем трубу, куда пойдем?
— Может, поиграем?..
— Надо хавки купить, жрать охота!
— Ты вечно жрать хочешь, у тебя что, прямая кишка?
В отместку за оскорбление Митрофан полушутя-полусерьезно стукнул Аркана по почкам.
— Ты что, опупел? А может, у тебя глисты? В жопе чешется? — Аркан расхохотался.
Это было уже слишком.
Сочинитель Урюк, откинув капюшон, начал по-взрослому мутузить своего более крепкого другана. И приговаривал: «Я пацан-подвал… Я хан из подвала».
— Эй, прекратите, милицию вызову, — закудахтала какая-то проходившая мимо бабуля.
Вызывать ее, любезную милицию, не надо было. Курсанты местной школы милиции, которые патрулировали с толстым прапорщиком центральную улицу микрорайона, уже бежали к дубасившим друг друга подросткам.
Курсанты, впервые вышедшие на дежурство и вооруженные настоящими резиновыми дубинками, по-ребячьи хотели испробовать воспитательную силу спецсредства ПР-90, то есть палки резиновой.
Но кудахчущая бабулька прикрыла балбесов.
— Товарищи офицеры, ребятушки дорогие, не трогайте их, это мои внуки-басурманы, — обратилась она к курсантикам, произведя их сразу в офицерские чины. — Товарищи командиры, я ведь и сама мать офицерская.
Новоиспеченные внуки только сейчас опомнились и поняли, что их ждет. Бойко мыслящий Аркан вошел в роль и затараторил:
— Ой, бабуля, мы как раз к тебе…
— Так пойдемте, чего стоите!.. — кудахчущая бабулька потащила «внуков» прочь от «товарищей офицеров». Те досадливо гнули упругие дубинки — жаль, не пришлось употребить по назначению.
Удалившись от угрозы, потасовщики хотели было отправиться на поиски Гоши и Черепа — мобильник надо же пихнуть. Этим соплякам нельзя было доверять.
— Ладно, бабуль, спасибо за спасение, — хихикнул Аркан, пряча смущение, — мы пошли…
— Ну уж погодите, отработать надо.
— Ты че, бабуля, нам некогда!..
— А если б дубинками вас отходили, было б когда? — с укоризной посмотрела мать офицера на «внучат».
— При чем тут это?
— А при том! — бабуля комично уперла руки в бока.
— Ну, что надо сделать-то? — замялись пацаны.
— Да мало ли работы у одинокой бабки найдется? — неопределенно сказала она.
— Ну ладно, только предупрежу пацанов своих, чтоб подождали. У нас сегодня репетиция. Я на гитаре играю, Митроха стишок вон сочинил, — говорил полуправду Аркан.
— Знаю уж ваши репетиции. Клей нюхать да телефоны тибрить.
Пацаны обомлели, когда ушлая бабка про телефон сказала, но виду не подали. Аркан как ни в чем не бывало достал свою мобилу:
— Слушай, Череп, это Аркан. Все нормально? Короче, мы с Митрохой будем часа через полтора. Ничего не делайте без нас. Ждите в подвале. Понял, да?
Митроха не был согласен с Арканом и вообще, когда старуха брякнула что-то про телефон, хотел было дернуть прочь, но только возмутился:
— Мы что, пионеры какие, что ли? Или лохи, что ли? Какой — полтора часа?
— Тимуровцы, — услужливо подсказала бабуля. — Нас вот раньше тимуровцами, а не лохами называли, когда мы старикам помогали. Старикам помогать, малышей защищать. Разве вас в школе не этому учат? — притворно поинтересовалась она.
Митрофан и Аркан не знали, чему сейчас учат в школе. Давненько там не были.
— Да ладно, Митроха, давай поможем. Что там тебе, бабуля, сделать?
Аркан как вошел в роль джентльмена в автобусе, так, видимо, не мог выйти. Митрофан злился и про себя чеканил: «Я пацан-подвал…»
— Топор-то в руках держали? — обратилась к ним бабка.
— Держали. Аж два раза, — пытался язвить Митрофан.
— Что, правда, дрова колоть?
— А то как же… тимуровцы, — хихикнула бабуля.
На заднем дворе под всяческим хламом лежали плети — метров по пять — старого кабеля.
— Надо порубить на куски и обжечь изоляцию, — поставила бабка задачу. — Потом сдадим медь, вам что-нибудь перепадет. Она достала из недр кармана пачку допотопного «Беломора» и блаженно закурила. Это означало, что договор заключен.
Кабель, блин, не очень-то и рубился. Жидковатые мускулы пацанов гудели, цыплячьи суставы грозились вывихнуться, прокуренные с малолетства легкие чахоточно свистели.
Старуха невольно сравнила их с чернявым Ахмедкой с соседнего рынка, который таскал тяжеленные тележки и, случалось, помогал старушке рубить и обжигать кабель.
— Ахмедка-то побойчее вас был.
— Кто такой?
— Узбек Ахмедка с рынка… тот за час сам управлялся…
— Ну и чего ж ты, бабуля, от нас хочешь? Пусть бы твои Ахмеды-Махмеды и помогали тебе…
— Так что-то исчезли они. Всю их бусурманию с рынка убрали, — с сожалением сказала старуха.
— Ну, мля, влипли, — зло шипел прыщавый Митрофан и бубнил под нос: «Я пацан из подвала, ты — пацан Ахмед…», — в его творчестве появилось что-то на злобу дня. — Слушай, Аркан, давай этих мудаков позовем, Гошку и Черепа? Что они балду гоняют, а мы вкалываем…
— Нет, лишних не надо, — отрезала бабка, раскочегаривая очередную беломорину. Она тоже принимала посильное участие — подбрасывала обрубки кабеля в чадящий костер. Черная копоть, переваливая через забор, стелилась над заброшенными огородами и оседала на прощальную листву подлеска.
Синоптик, умостившийся в ворохе туч над городом, очевидно, устал выдавливать атмосферные осадки в виде мороси. И солнце в форме тусклой медали за покорение ханства Кокандского все-таки выкатилось на низкий уральский небосвод. Не только над центром города.
— А где ты, бабуля, столько кабеля набрала?
— Ну уж не там, где вы телефоны берете, — зло сузила водянистые глазки старуха.
— Какие телефоны?
— А то вы не знаете? Не прикидывайтесь. Я же видела, как вы стащили телефон у этой болтушки Маргариты Николаевны. Она у моей внучки в восьмом классе руководит.
— Ты чо, бабуля?!